Рецепт от горя и одиночества

На презентации книг, в онкологические центры для детей, детские дома, интернаты, школы и библиотеки с ней обязательно ездит черно-белый плюшевый котенок. Его зовут Гришуня. И когда-то давно он ее спас. Ева Златогорова сегодня известна как детская писательница, автор так называемой женской лирики и автобиографической прозы. В молодости Ева работала в троллейбусном парке и никак не думала о том, что когда-то начнет писать, и уж тем более не подразумевала, что для некоторых ребят ее книги станут первыми после букваря. [b]Приговор окончательный[/b] В 26 лет случилось страшное. Точнее, сначала чудесное и только потом ужасное. Когда Ева Александровна узнала о том, что ждет вторую дочку, она уже работала с лупой, зрение падало с каждым днем, а увеличительное стекло почти не помогало. Медицина вынесла приговор: «Рождение ребенка приведет к абсолютной потере зрения». Но это не остановило, еще и потому, что в тот момент рядом с ней был замечательный муж, которого получение столь непростой формы инвалидности у супруги не испугало. И правильно! Ева достаточно быстро научилась жить в новых для себя условиях. На праздники в доме собиралось по 25–30 человек, на столе – фаршированная рыба, пироги, множество редких, изысканных рецептов, до которых у нас, занятых и здоровых, часто не доходят руки. При всем этом уже полностью потерявшая зрение Ева продолжала работать. По ее словам, тогда надомную работу на предприятиях Всероссийского общества слепых незрячему человеку было найти легко. Она делала заколки для волос. Допоздна, уложив спать детей, они с мужем выполняли эту монотонную работу. Ее пенсии и зарплаты мужа не хватало. В небольшой, но очень уютной квартире, даже совсем лишившись возможности видеть, Ева убиралась сама, сегодня ее дом полон огромных, ухоженных и очень красивых цветов. На стенках висят пестрые, веселые куклы, рыжая и жизнерадостная спаниэлька Долли приветствует меня вилянием короткого хвостика. [b]Путь к свету[/b] Но жизнь не превратилась в бытовуху. Прогулки, поездки, походы в театры. Некоторые (особо тактичные) в лоб задавали вопрос: «Ева, ну ты же все равно не видишь? Зачем тебе на спектакли ходить?!» На это был готов ответ: «Да, я не вижу, но именно поэтому мое внимание не рассредоточивается. Оно акцентируется на самом важном, и я часто быстрее зрячих понимаю, чем закончится фильм или спектакль». Она старается не обращать внимание на негатив. «Наступил кто-то в трамвае на ногу – молчу. Я же понимаю, что вряд ли кому-то хочется специально наступить мне на ногу. Я кому-то наступила на ногу, на меня ругаются – я молчу. Ну, может, человеку надо плохое настроение выплеснуть. Пусть. Нельзя на хамство хамством отвечать. И на зло злом – тоже». Но до того момента, как в этом доме установилась такая теплая, светлая атмосфера, он пережил немало бед. Самая большая и непоправимая – смерть мужа. Ева Александровна рассказывает, что через месяц после несчастья у нее еле-еле хватило сил дойти до районной поликлиники и записаться на прием к психотерапевту. С этого визита, в общем-то, и начался путь к свету... Неожиданно из нее полились стихи, а потом – рассказы про доброго котенка Гришуню, его необыкновенные приключения, и появилась первая детская книжка. Стихов набралось на целый сборник. За сборником последовала автобиография. Все герои, строчки, названия появлялись в голове случайно, из ниоткуда, так же интуитивно, по наитию, они переносились на бумагу. Не было четких замыслов и планов: «Сегодня надо написать об этом, а завтра о том». Врач и радовался, и пожимал плечами. С одной стороны, его пациентка была занята неплохим делом, хотя бы в какой-то мере – отвлекало ее от чудовищных мыслей. С другой – и стихи, и тем более воспоминания возвращали ее в прошлое. Из которого надо было выбираться. [b]Яркое поле добра[/b] Мы с Евой Александровной пьем чай, я слушаю ее рассказ и задаюсь вопросом: а что же делать тем, у кого в такой ситуации не откроется этих творческих чакр и боль не переродится в стихи и позитивные рассказы для детей? – Этим людям, – отвечает мне Ева Александровна, – надо обязательно кому-то помочь. Помощь другому отвлекает от своей беды, дает ощущение собственной нужности, причастности к жизни. Это она не понаслышке советует. Конечно, книги Златогоровой продаются, но добрую половину тиражей, выпущенных на свои средства, она развозит по приютам и больницам. «Мы привозим много-много книжек, и детки всегда очень радуются. И я радуюсь». Ева Александровна утверждает, что всегда хорошо чувствует детскую ауру, и, с какими бы тяжелобольными детьми она ни встречалась, их энергетическое поле всегда очень доброе и яркое. А еще Ева Александровна крайне требовательна к своему внешнему виду. Как женщину меня восхищает эта черта в человеке, который, к сожалению, лишен возможности оценить своими глазами собственный внешний вид. Ее не назовешь модницей, как, впрочем, практически всех, кто прожил свои лучшие годы в период тотального дефицита и стоял в очереди за ботинками по восемь часов. Но она никогда не выйдет из дома в той одежде, которая ей не по душе. – Ева Александровна, а как вы отличаете хорошую одежду от плохой? – У меня есть любимые цвета – малиновый, вишневый, вообще люблю оттенки красного. Цвет морской волны, насыщенный зеленый, только ни в коем случае не темный и не салатовый. Если не нравится на ощупь ткань, я вещь не куплю, даже если она мне очень к лицу. А еще есть известный принцип, по которому надо подбирать себе гардероб. Если надеваешь кофточку и не очень комфортно себя в ней ощущаешь – не бери. Свою одежду чувствуешь сразу, как только надеваешь. У Евы нет болезни вещизма. Долгие годы, пока росли дети, семья жила более чем скромно. В специальную баночку откладывалась мелочь, чтобы в последние дни перед зарплатой можно было купить молоко и хлеб, о создании каких-то специальных условий для незрячего члена семьи тогда и речи не было. Но она не плакалась. «Нет денег на кино? А мы просто гулять пойдем. Нет денег на новую вещь? Ну и что? Обойдусь пока!» Неудобно, но надо задать вопрос, каким же образом ей удается создавать свои тексты? В этот момент в соседней комнате включается компьютер. Говорящий. Оказывается, благодаря специальной программе этот агрегат озвучивает Еве Александровне абсолютно все. С его помощью ей стали доступны сотни книг, которые раньше приходилось слушать на неудобных и недолговечных аудиокассетах. Но главное – при помощи звука можно не просто набирать, но и править написанное. Поэтому Ева сама себе и редактор, и корректор, и вообще хозяйка. «Хорошего редактора найти трудно, – рассказывает она, – даже очень опытные все равно читают материалы через свое сознание». Кстати, скорость речи компьютера превышает человеческую раз в шесть. Только после 10–15 минут вслушивания я начинаю понимать отдельные слова. А Ева понимает все с первого раза. Получается, что скорость мышления и восприятия в целом у незрячих людей на порядок выше. [b]«Не хочу, чтоб вы меня жалели!»[/b] Мне по-прежнему с трудом верится в то, что сидящий передо мной человек вообще не видит. Ева знает, где стоят все чашки, где лежит каждая ложка, на каком месте спит собака, она со скоростью света открывает компьютерные папки и знает, в какой из них лежит нужная фотография. То и дело звонит телефон, и я интересуюсь, много ли у нее друзей с такой же проблемой или круг общения в основном составляют зрячие люди? – Дружить с теми, кто плохо видит или не видит вообще, я начала совсем недавно. В ВОС я получала работу, но ни на какие праздники не ходила, приглашениями не пользовалась. А сейчас стала замечать грустную тенденцию – за праздничным столом часто только и делают, что обсуждают приготовленную еду. Мне тоже интересно рассказать новый рецепт, конечно, но нельзя же обсуждать это весь вечер! А недавно вот познакомилась с очаровательной парой, так душевно мы побеседовали, теперь ездим в гости друг к другу. И хотя виделись пару раз, нашлась масса общих тем. Не о еде. В конце нашего разговора Ева Александровна говорит серьезно: «Катя, у меня только одна просьба. Не хочу, чтобы вы в интервью меня жалели». Я чуть не проливаю на себя чашку с горячим чаем. Мне бы хотелось посмотреть на того, кто мог бы испытать чувство жалости к женщине, которая сумела превратить свою боль в творчество, будучи незрячей, вырастить двух дочерей, пятерых внуков и заняться воспитанием правнука. Жалеть женщину, которая только на ощупь может приготовить карпа со свеклой, писать книжки и бывать на их презентациях по пять раз в неделю. Может быть, Ева Александровна и потеряла зрение, но уж совершенно точно не потеряла взгляд. И взгляд этот – оптимистичный и добрый. …Сама наблюдала, как на встречах с читателями к ней подходили люди и говорили: «Ну, я по сравнению с вами симулянт. А вы молодец», «Спасибо вам, я думала, у меня плохо, а вы такое пережили и такая умница». Жалеть нужно тех, к кому не пришло вдохновение, тех, кто, потеряв зрение, не получил другого видения или, что, наверное, еще хуже, придумав своего Гришуню, не смог о нем рассказать. Из-за отсутствия говорящего компьютера, семьи и просто поддержки. Ведь, как ни печально: самые талантливые вещи часто создаются людьми, попавшими в экстремальные ситуации. Благодаря своим защитным силам, к счастью, они выбирались оттуда, обращаясь к творчеству. И если уж нельзя сделать всех счастливыми, хорошо бы сделать хотя бы некоторых из них устроенными. Чтобы добрые котята жили в комнатах наших детей, а такие, как Ева, меняли боль на творчество. К радости для всех.