Городские детали: как общественные пространства меняют облик столицы

3–5 октября в Москве пройдет выставка «Город: Детали», посвященная дизайну городской среды. В самом большом павильоне ВДНХ — 75-м — на три дня будет построен мини-город со своими улицами, площадями, спортивными и игровыми зонами. Каждый элемент можно будет протестировать и проголосовать за понравившийся. О том, почему это важно, мы поговорили с куратором секции «Мой любимый район» деловой программы выставки, вице-президентом, директором по развитию городской среды Фонда «Сколково» Еленой Зеленцовой.

— Как могут повлиять на город малые архитектурные формы? Почему им стоит уделить много внимания?

Чтобы город перестал быть транзитной зоной «дом — работа — дом», он должен стать удобным и комфортным. Как только это происходит, люди сразу начинают его обживать: можно привести в пример и парк «Зарядье», и парк Горького, которые так полюбились москвичам, и обновленные пространства ВДНХ — места со своей специфической историей. Однако благодаря правильному редизайну среды удобство горожан стало превалировать над пафосным экспонированием, присущим здешним территориям.

— Что именно нужно горожанам, чтобы они ощутили город «своим»?

Тут многое зависит от образа жизни. Потому что разные типы городской экономики и городского образа жизни диктуют разное представление о том, как город должен выглядеть. Общественные пространства, о которых сейчас так много говорят, могут иметь самые разнообразные форматы — от скверов до библиотек, от кафе до железнодорожных вокзалов и метро, где теперь тоже происходят концерты, выставки и спектакли. Городское пространство наращивает и меняет свой функционал, и в зависимости от функционала, необходимого конкретным людям в конкретном месте, его и нужно обустраивать. В этом смысле очень перспективна городская программа «Мой район»: невозможно сформировать личное отношение ко всему многомиллионному городу сразу, но можно и нужно думать о своем ближайшем окружении — точно так же как мы думаем о дизайне своей квартиры. Так что выбор, который предстоит сделать москвичам, отнюдь не абстрактный: город, по сути, наш один большой дом, и кому как не нам решать, как именно его обставлять?

— Какими критериями нужно руководствоваться при выборе? Только удобством?

Как действует грамотный дизайнер, когда приходит к заказчику интерьера квартиры? Он совершенно не интересуется, бантики вы любите или рюшечки, — он спрашивает, как вы живете: во сколько встаете, во сколько ложитесь спать, готовите или нет, как пересекаетесь с членами вашей семьи, есть ли у вас домашняя библиотека или вы ее уже давно раздали, — и еще много вопросов такого рода. Имеет значение и то, кто вы по профессии, и работаете или вы дома или в офисе. То же самое нужно делать, работая над дизайном района. Изучить аудиторию, понять, как она живет, что ей нравится. Вы купили домой большой уютный диван — и члены семьи к нему потянулись, стали собираться. Так же и в городском пространстве: нужно создать интерьер, присущий облику именно этого района. Потеря индивидуальности — одна из московских проблем, в «спальниках», где нет элементов наследия, она фактически отсутствует. Поэтому нужно формировать идентичность с нуля. Малые архитектурные формы — тот инструмент, который помогает это сделать быстро и эффективно. Например, в больших успешных городах — Лондоне, Нью-Йорке, Париже — территории часто имеют привкус рода деятельности: здесь — финансовый район, здесь живут художники, здесь у нас больше сервисная функция, а здесь — представительская. То есть проявление функции тоже может помочь району обрести свое лицо.

— Что в таких случаях нужно делать в первую очередь? Лавочки ставить? Какие-то особенные детские площадки?

Во-первых, если говорить о конкретных кейсах, то сейчас в Москве сделаны и делаются очень интересные парки: в Митине, Бибиреве, Измайлове, Бутове. Причем каждый из них по-своему уникален. Во-вторых, малые архитектурные формы — это далеко не только лавочки. Это, например, и популярные сейчас тренажеры, и площадки для воркаута, и такая необходимая вещь, как навигация. Делать навигацию вообще отдельное искусство. И здесь нельзя полагаться исключительно на цифровые технологии. Очень важно креативно подходить к созданию физических указателей направлений. И тут на помощь приходит, в том числе, паблик-арт. Ведь он может быть вполне функционален: рассказывать историю места, направлять на какие-то объекты или акцентировать на них внимание. Мне кажется, за этим будущее, потому что монументальное искусство — это хорошо, но долго, дорого и на века. В отличие от паблик-арта, которому не требуется геоподоснова, — это всегда легкие временные конструкции, которые можно установить практически где угодно и так же легко демонтировать. Что как раз отвечает современному стремительному ритму городской жизни: иногда важно просто рассказывать о сегодняшнем дне. У паблик-арта в этом плане огромный потенциал, а мы этой возможностью, на мой взгляд, недостаточно пользуемся. Можно проводить конкурсы среди художников, делать районные арт-резиденции. Есть довольно успешный опыт, когда Михаил Лабазов делал с одной из московских школ целую программу объектов паблик-арта. Школьники сами решали, как они хотят обустроить свой двор. Что интересно, они как раз сделали подобие навигации — школа самая обычная, типовая, и таким образом выразилось подсознательное желание учеников как-то ее выделить и индивидуализировать. Мы в Сколкове даже разработали нормативы по размещению объектов паблик-арта, и у нас они как раз тоже выполняют очень значимую навигационную функцию.

Директор по развитию городской среды Фонда «Сколково» Елена Зеленцова

— Кроме паблик-арта — каких еще деталей не хватает Москве?

Абсолютный мировой тренд — это, конечно, мультифункциональность всех малых архитектурных форм. Опция подзарядить телефон, функция подогрева, возможность использования людьми в разном возрасте и кондиции — например, то, что у нас все лавочки стандартные по высоте, не всем удобно. Сейчас в Москве идет программа обновления остановок наземного транспорта: они становятся комфортнее, безопаснее. Часть современных остановок уже оборудована системой видеонаблюдения, Wi-Fi и USB-портами для зарядки гаджетов, интерактивными табло с картами и схемами маршрутов. У нас в Сколкове протестируют более продвинутые остановки. Например, в них будет встроена функция вызова такси, а освещение этих остановок будет динамическим — меняться в зависимости от количества людей. Помимо камер на остановках будут тревожные кнопки для связи с контакт-центром «Сколково». Модернизированные остановки разве что пока кофе не варят, хотя наверняка со временем они смогут делать и это. Но главное — это наличие дополнительных функций. Здесь я могу что-то узнать, здесь — проложить маршрут, там — зарядить телефон или подать сигнал SOS. Все это очень важно для ощущения, что ты в городе не беспомощен, что он — не враждебная, а дружелюбная среда. Ведь вы вспомните, как было в советское время: путь по городу из точки А в точку Б был настоящим марш-броском, требующим соответствующей подготовки (поесть, попить, сходить в туалет) и экипировки на все случаи жизни. Сейчас это очень сильно меняется: ты должен выходить во двор с тем же комфортом, как в собственный сад. Получается такой парафраз сельской жизни. А путешествие по городу из марш-броска превращается в приятную прогулку.

— То есть город должен стать такой большой общественной гостиной для досуга?

Не обязательно только для досуга — я неслучайно говорила про разные образы жизни. Если бы по-прежнему основной движущей силой экономики Москвы оставалось бы производство, то тоннельная миграция «работа — дом — работа» была бы даже, наверное, вполне достаточной. Но сейчас многие из нас фрилансеры или люди с гибким графиком, и число таковых постоянно растет. Им нужно где-то встречаться со своими коллегами и учениками. В конце концов, не всем удобно работать дома. Когда только открыли библиотеку Достоевского, очень сильно «просела» соседняя «Кофемания». Потому что в библиотеке тоже давали кофе, но можно было и книги почитать, и лекцию послушать. Город создает возможности не только для отдыха, но и для образования, и для работы. Это поддерживает новую экономику. И в этом смысле вложения в подобную инфраструктуру — это рентабельное вложение в человеческое и, в конечном итоге, городское развитие.

— То есть, обустраивая город, люди обустраивают себе место не только для досуга, но и для работы?

Да, конечно. В мире, где стираются границы между отдыхом и работой, очень трудно сказать, в какой момент ты работаешь, а в какой момент ты отдыхаешь. Сейчас большинство из нас занимаются такими вещами, которые невозможно просто бросить в 18:00 и пойти домой. Потому что какая-то хорошая продуктивная идея может прийти тогда, когда вы присядете лавочку в парке. В этом смысле средствами производства становятся вдохновляющие пространства, а не возможность сидеть за рабочим столом с девяти до шести.

— Можно ли сказать, что город становится деревней, а деревня — городом?

Да, город уж точно. Обратите внимание на стилистику современных парков с луговыми травами — это именно попытка имитации естественной растительной жизни, попытка принести лес в город и заставить тебя почувствовать, что ты где-то на природе. А городские сады? Это фактически отдельный класс городской мебели. Малые архитектурные формы, связанные с зеленью, — очень важная тема, потому что зелени в городе никогда не может быть слишком много, ее всегда не хватает. Так что к списку требований к современным элементам городского дизайна я бы добавила еще экологичность. Причем экологичность идет рука об руку с высокой технологичностью. Был такой проект вертикальной клумбы с использованием технологий, которая генерировала огромное количество кислорода и очищала воздух. Или взять китайцев, которые всеми силами пытаются преодолеть экологический кризис в своей стране: у них есть целые планы по строительству городов, где будет городская ферма на каждом этаже, и все это будет с нулевым энергопотреблением. Или вспомните парк Marina Bay в Сингапуре: он же уникален не только тем, что красивый, а тем, что эти огромные конструкции в виде то ли цветов, то ли пальм, собирают энергию, за счет чего вода для полива очищается и снова используется. Это такой вечный двигатель, образец идеального нулевого энергопотребления, о котором мы пока можем только мечтать.