Зачем разглашать врачебную тайну

Внимание общества сосредоточено на диагнозе нападавшего — шизофрения. Он состоял на учете в психоневрологическом диспансере (ПНД) и несколько раз лежал в больнице. По горячим следам предложено обязать диспансеры передавать полиции информацию о своих пациентах и создать единый регистр больных с тяжелыми психическими расстройствами. А Заксобрание Санкт-Петербурга пошло еще дальше — депутаты настаивают, чтобы врачи отчитывались перед правоохранителями раз в месяц.

Последняя мера явно избыточна. Потенциально опасные пациенты находятся в ПНД на особом контроле. И обо всех изменениях в группе активного наблюдения органы внутренних дел информируются немедленно. Зачем же заставлять врачей лишний раз марать бумагу? Совершенное больным преступление легче всего свалить на доктора. Мол, не заметил, не учел, не долечил, не проконтролировал. Но помните гениальную фразу из фильма «Формула любви»: голова — предмет темный, исследованию не подлежит?

Сегодня, конечно, диагностика заболеваний головного мозга находится на совершенно ином уровне, чем во времена графа Калиостро. Однако в психиатрии прогресс не столь заметен, она по-прежнему остается самой субъективной областью медицины. И второй наукой по точности после богословия. Современные методы исследования мало что дают, анализы — вообще ничего. У того же ижевского стрелка врачи отмечали эмоциональную бедность, безынициативность. Трудно предположить, что такой человек способен взять в руки пистолет.

Последний раз он был на приеме всего за неделю до расстрела школьников. Ничто, как говорится, не предвещало… Да, психиатры всегда должны быть настороже. Ведь за их ошибку общество может заплатить страшную цену. Но и возлагать на врачей всю ответственность не только несправедливо, но и бессмысленно. По статистике, в состоянии невменяемости совершаются лишь 0,76 процента преступлений (для сравнения — алкогольное и наркотическое опьянение фиксируют в 36 процентах случаев).

Фото: shutterstock

Многие из этих преступников не состояли на учете в диспансере, некоторые вообще никогда не были у психиатра. Бредовая идея зачастую таится где-то в дальних закоулках мозга, и даже близкие не догадываются, что у человека на уме. При этом абсолютное большинство больных с тем же диагнозом совершенно безобидны. Нельзя всех людей с ментальными проблемами стричь под одну гребенку. Потому так спорен готовящийся законопроект, обязывающий психиатров сообщать полиции чувствительную, интимную информацию о пациентах. Это противоречит самой сути медицины.

Есть еще и Конституция: «Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну» (статья 23). Передача правоохранителям списков пациентов наведет обывателя на мысль, что все они — потенциальные преступники. Это будет способствовать дискриминации больных, которым и так приходится несладко.

Возможные нововведения коснутся очень многих. Сегодня на учете в ПНД состоят 1,4 миллиона россиян, свыше 2 миллионов обращаются к психиатру хотя бы раз в год. Но это лишь верхушка айсберга: согласно мировой статистике, ментальные расстройства имеются у каждого десятого.

В России визит к психиатру до сих пор считается чем-то компрометирующим, о нем, как правило, стараются не рассказывать. Еще не стерлась из памяти и советская карательная психиатрия, когда в больницах держали инакомыслящих. Можно долго объяснять больным и их родственникам, что фактическое разглашение врачебной тайны не осложнит им жизнь, что это необходимо для нашей общей безопасности. Только все ли поверят?

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции