Юрий Грымов: Сегодня «авторское кино» — это почти ругательство

Мы отметили День российского кино и День актера. С актерами проще, тут мне предмет знаком. А вот российское кино... У меня сразу же вопрос: какое кино подразумевается? Сегодняшнее? Или то, на котором мы все росли и которое любим до сих пор: прежнее, советское? А российское: оно что, родилось в день подписания Беловежского соглашения, с распадом Союза? Или позже? А когда? А оно родилось вообще?

У меня нет уверенности. Оно вроде бы есть. Есть несколько известных (и заслуженно) имен, есть несколько фильмов, вроде бы даже есть актеры, известные за пределами отечественных киносайтов. Но если российское кино — только эти единичные примеры, как тогда назвать остальное? Как определить тот продукт, который производит нынешний отечественный кинематограф и за который стыдно даже мне, не имеющему к нему отношения? Это тоже кино?

Это «тоже кино» сосредоточилось исключительно на деньгах. Но вот незадача: наверное, не одно поколение маркетологов сменилось в российском кинематографе, а результата нет и нет. Я не против маркетинга в кино. Пусть он будет. Пусть будет кино коммерческое. Но пусть будет хотя бы что-то еще, кроме этого! Далеко не каждому интересны блокбастеры, кому-то хочется посмотреть кино авторское, не мейнстрим. Однако сегодня у нас «авторское кино» — это почти ругательство. Считается, что на этом нельзя заработать. Серьезно? Как же собирали огромную кассу фильмы Данелии, Рязанова, Тарковского? А ведь все это было авторское кино.

Кстати, по поводу денег в кинематографе: государство сегодня вкладывает огромные ресурсы в развитие технической базы, инфраструктуры. Один проект «Москино» — совершенно грандиозная идея с потрясающей реализацией. В планах — возрождение Киностудии имени Горького. Кинофестивали тоже щедро финансируются государством. Но вот парадокс: условия есть, и условия уникальные, а качество кинопродукции остается прежним. Продюсеров все больше — авторов по-прежнему нет.

Фото: Дмитрий Белицкий / АГН Москва

Справедливости ради: кино — далеко не самый сложный вид искусства. Кино во многом — ремесло. У кино очень много способов создать нечто даже тогда, когда на съемочной площадке не получилось ничего. Монтаж, ракурс, свет — куча способов. Именно кино, кстати, в свое время повлияло на мое отношение к актерам. Оно показало, что актер в кино — просто инструмент в руках режиссера, такой же как, например, осветительный прибор. Или камера. Хотя я был избалован хорошими актерами в кино. Мне везло. Может быть, потому, что я всегда — сначала интуитивно, а потом и сознательно — отказывался брать в свои фильмы чисто киношных актеров и выбирал только тех, кто, помимо кино, работал в театре.

Но теперь, когда я вот уже 10 лет живу исключительно театром, когда центром моей вселенной стала сцена театра «Модерн», я изменил свое отношение к актерам. Сегодня я не согласен с расхожим мнением о том, что актер — это пустой сосуд, который режиссер должен наполнить. Крикни что-нибудь в пустой сосуд — он будет лишь гудеть, в нем будет гулять эхо. А хороший актер — это сосуд наполненный. Иногда до краев. Иногда — настолько, что плещет через край. Именно потому порой этот сосуд так тяжел. Хороший актер наполнен жизнью: желаниями, страхами, любовью, болью, сомнениями, надеждой. И теперь я убежден, что в театре актер — это человек номер один. И то, что происходит на сцене, — это не технология, не спецэффекты. Это настоящее чудо: на сцене живут человеческие души. Это движение души человеческой — главное, что делает театр таким живым. И таким живучим. И это движение души — то, что, к сожалению, ушло из нашего кино.

Советское кино было удивительным слепком своего времени. Тот же хуциевский «Июльский дождь» — просто визуальный и эмоциональный отпечаток 60-х. Но теперь я думаю, что советское кино опередило свое время. Даже не так: оно опередило зрителя. Мы оказались недостойными наследниками этого великого кино. Нам дали больше, чем мы смогли усвоить. Что дает мне право так говорить? Да хотя бы тот факт, что мы молчаливо согласились с настоящим надругательством над лучшими, любимыми фильмами прошлого: когда нынешние «мастера искусства» принялись их «красить» — переводить из ч/б в цвет. Это чудовищная, позорная страница нашей с вами биографии как общества. Нам оказалось плевать. Часть из нас (как бы не большинство) вообще не поняли, в чем тут проблема: «А че такого? Красиво же!»

Альтернативный пример: когда в свое время Дональд Трамп (еще не президент, а просто миллиардер) загорелся идеей колоризовать (раскрасить то есть) «Гражданина Кейна» — признанный шедевр мирового кинематографа, культовую для Америки картину, — это мгновенно вызвало просто девятый вал возмущения. И со стороны Голливуда, и со стороны простых зрителей. Выражаясь максимально деликатно — мистеру Трампу посоветовали не лезть со своими идеями в калашный ряд. У нас же современные «киномаляры» покрасили уже почти все: и «Берегись автомобиля», и «В бой идут одни старики» — все. Фактически надругавшись над памятниками культуры. Совершив акт вандализма. Наверное, не за горами то время, когда раскрасят и мою черно-белую картину «Три сестры» по А. П. Чехову. Без моего ведома. Изувечив авторский замысел. И — ничего. Все тихо, спокойно. И мертво. Страницы стриминговых платформ вызывают у меня одну ассоциацию: я будто попал в колумбарий, где на одинаковых табличках — неживые портреты, созданные неживой нейросетью.

Сгущаю краски, конечно. Жизнь пробивается даже сквозь сегодняшний вакуум. Я вижу работы молодых режиссеров, короткометражки совсем юных студентов — моих учеников из Гнесинской школы. Это здорово. Это по-настоящему здорово. В этих работах — жизнь, молодость, стремление к новому, искренность и бескомпромиссный поиск идеала. Между прочим, именно такими были мастера прошлого — вечными детьми, не приспособившимися подростками, живущими в своих странных мирах. Они не хотели взрослеть, не хотели приспосабливаться к этому унылому миру компромисса и «гибкости». Их миры были непривычными, иногда неудобными, иногда смешными, но как же в них было интересно погружаться! И, кстати, были ли они придуманными, эти миры — большой вопрос. Порой мне кажется, что настоящая реальность — как раз там, в тех мирах. Там живет неуловимый, невидимый свет, которым как будто изнутри светятся картины великих советских кинорежиссеров, тот свет, которым до сих пор освещают нашу жизнь выдающиеся актеры прошлого.

Так вот, я от всей души желаю сегодняшним мальчишкам и девчонкам, мечтающим о кинематографе, всегда оставаться самими собой. Сохраните себя, сохраните свои прекрасные, сияющие фантастическим светом миры, сочиняйте, придумывайте, играйте, снимайте кино, снимайтесь в кино, ищите свой идеал — и, быть может, когда-то мы сможем отпраздновать День российского кино по-настоящему, с радостью и гордостью.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции