От ускорения до развала
15 октября 1985 года состоялся Пленум ЦК КПСС, на котором Михаил Горбачев объявил о курсе «глубоких экономических и социальных реформ». Курс со скоростью спринтера привел к роковым последствиям.
Этот этап в истории получил название «Гласность — перестройка — ускорение».
Нельзя считать, что, взлетев на вершину власти в марте 1985 года, Горбачев не имел представлений о реформах. В первом же выступлении прозвучали слова «демократизация» и «гласность». Об ускорении говорил еще его наставник Андропов. Без сомнения, Горбачев считал, что советскую систему, которая отчаянно буксовала, можно реформировать. Но, как известно, важны не декларации, а конкретные действия, которые по факту были хаотичными и крайне неудачными.
Время было бурное, и Пленумы ЦК КПСС, в отличие от сонной эпохи застоя, собирались чуть не каждый месяц. Генсек произносил пламенные речи о перестройке, вызывавшие на первых порах неподдельный восторг в обществе. 15 октября 1985 года он говорил «об обновлении социализма через объединение с демократией». Экономическими приоритетами были названы научно-техническое обновление, достижение мирового уровня производительности труда, активизация политических институтов. И в итоге — долгожданное ускорение экономического развития. Язвительные замечания о том, что ускорение по Горбачеву напоминает «догнать и перегнать» по Хрущеву, в расчет не принимались.
Прорабов перестройки было много, но команда у Горбачева, это сейчас очевидно, была слабая. За политический блок отвечали номенклатурные идеологи, которые безнадежно оторвались от жизни. За экономику — реформаторы, которые не работали в реальном секторе, не знали рыночной экономики и дышали книжными теориями. Без опытных лоцманов корабль, который шел под парусами демократизации, сел на мель.
По иронии судьбы 15 октября 1990 года, ровно через пять лет, первый и последний президент СССР Михаил Горбачев был награжден Нобелевской премией за вклад в снижение международной напряженности. Все было бы отлично, если бы премия не сопровождалась унижением страны. Впрочем, еще через год после награды страна под названием СССР развалилась на части. Нобелевскую премию можно считать траурной хризантемой на прощальной тризне.
Михаил Горбачев остался в истории фигурой между крайними полюсами оценок — от восторженного почитания до архитектора крупнейшей геополитической катастрофы. С романтиками история обращается жестоко.
Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции
