В этом смысле не всегда я был на высоте, но уж сейчас полная достоверность обеспечена. Потому что предлагаю читателю основанный на свежем личном опыте репортаж о том, как, в полном соответствии с темой рубрики, становятся уходящей натурой. Пролог занял всего неделю. Точнее, нытье в груди после физических нагрузок появилось раньше, но это ж мелочи жизни, пройдет. Однако не проходит, и ты нехотя идешь в поликлинику, где в твоей истории болезни нет ни одной жалобы на сердце. УЗИ и ЭКГ показывают: норма. Тогда тебе подвешивают суточный холтер, записывающий работу сердца, через день звонит врач и говорит: во время пробежки прибор крякнул «SOS». Предстоит срочная госпитализация.

Впечатляет. На другое утро ты у врача, подозрение на ишемическую болезнь сердца, срочно нужна коронарография, только она точно покажет состояние сосудов. А у тебя послезавтра поездка за границу, там ждут коллеги, они составили программу, и ты звонишь им и просишь первым пунктом программы устроить тебе коронарографию в какой-нибудь местной больнице. Через час ответ: тебя ждут. Дальнейшее действие происходит в клинике европейского города. Кардиолог совершает тур по твоей сердечнососудистой трассе; если обнаружит пораженный атеросклеротическими бляшками участок, поставит туда стент, который раздвинет стенки сосуда и даст проток крови. Операция штатная, под местным наркозом. И вот доктор разворачивает к тебе монитор и показывает место, где сближенные сосуды уже в таком состоянии, что стентом дело точно не поправишь. И предлагает другое решение: аортокоронарное шунтирование.

Первое, что приходит тебе на ум, — 1996 год, недавно выигравший выборы президент Ельцин делает заявление, что согласился на операцию. Встревоженный народ получает разъяснение: мимо поврежденных артерий будут проложены обходные пути кровоснабжения сердечной мышцы. Операция на открытом сердце, которое еще и останавливают. А запустят ли его? И вообще — что потом? В стране паника. Спустя восемнадцать лет вопрос Ельцина становится твоим, и словосочетание «уходящая натура» уже не кажется отвлеченным. Ты зовешь на помощь здравый смысл: не буду спешить, вернусь в Москву, пробьюсь к светилам, обдумаю варианты… Но изучивший тебя кардиолог спокойно говорит: не надо вам лететь на самолете, опасно.

— Что, даже так?

— Представьте себе.

Откуда же свалилась на тебя болезнь? Это не болезнь, говорит доктор, это — результат. Результат жизни. Ты закрываешь глаза и видишь свое роскошное сердечно-сосудистое дерево, украшенное праздничными подарками. Вот лень, добавившая пуд веса; вот чревоугодие, лучший друг холестерина и атеросклероза; вот слабоволие, мешающее противостоять стрессам. Подобно свечам, благоухают на ветках дымящиеся сигареты; «течет шампанское рекою»; засахаренные фигурки символизируют близость диабета. Иллюминацией высвечен твой рисковый возраст, а вместо новогодней звезды сияет заклятие: «Авось».

Вопрос «кто виноват?» получает обидный, но справедливый ответ; другой же вечный вопрос отложим до следующей колонки.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции

Кардиологи