Была ли перестройка неизбежна

Был определенный символизм в том, что вокруг фигуры самого молодого члена Политбюро развернулась нешуточная борьба. Основными претендентами были, помимо Горбачева, глава московской парторганизации (уже в возрасте к тому времени) Виктор Гришин и глава Ленинграда 60-летний Григорий Романов. В том, что в схватке победил Горбачев, заслуга не только самого влиятельного члена Политбюро бессменного главы МИД Андрея Громыко, но и курировавшего оргработу в ЦК выходца из Томска Егора Лигачева (он сильно «прошерстил» состав ЦК, наполнив его людьми, послушными ему лично). Свою роль сыграла и, скажем так, «организационная ловкость» Горбачева и его сторонников. Так, во время принятия решения по генсеку один из главных оппонентов Горбачева глава ЦК Компартии Украины Щербицкий находился с визитом в США и вовремя прилететь… не смог. Григорий Романов недальновидно оказался в отпуске в Литве и едва успел на пленум, но подготовительную работу в свою пользу упустил. К моменту его прилета все уже было решено. Дряхлый предшественник Горбачева Константин Черненко, дышавший на ладан все недолгое время пребывания в генсеках, умер вечером 10 марта. Решение по Горбачеву, судя по всем, принципиально было принято той же ночью. Народу объявили о смерти «вождя» лишь 11 марта. И да, слово Андрея Громыко стало решающим. Через несколько месяцев он был «вознагражден» за это постом председателя Президиума Верховного Совета СССР.

Были ли перемены необратимы? В какой-то мере. Идея неких – нет, не реформ, само слово это было слишком радикально для геронтократов из Политбюро – а «преобразований» витала в воздухе. Наследовавший вогнавшему СССР в застой Брежневу Юрий Андропов, как глава КГБ, был отлично осведомлен об истинном состоянии дел в стране. Но большего, чем «закручивание гаек», в форме ужесточения производственной дисциплины (ловли граждан в рабочее время по кинотеатрам и магазинам) выдумать не мог. Говорил о «совершенствовании социализма». А как, куда? Не было, по большому счету, никаких стратегических идей. Было ощущение, что проигрываем гонку вооружений Америке (программа «звездных войн» Рейгана всерьез напугала), было понимание, что отстаем технологически. Но четкого понимания, что плановая экономика – это путь в тупик, не было. Все тогдашние «реформаторы» грезили неким «социализмом с человеческим лицом» и паллиативными методами его «совершенствования».

Идей не было и у Горбачева. С чего он начал? С борьбы с алкоголизмом. То есть с чисто идеалистической кампании. Соответствующее постановление появилось в мае того же 1985 года. Началась безумная антиалкогольная кампания. В Молдавии из 210 тысяч гектаров виноградников было уничтожено 80 тысяч. На Украине вырубили 60 тысяч гектаров (а доходы от виноградников составляли пятую часть бюджета Украины). В России с 1985 по 1990 год площади виноградников снизились с 200 до 168 гектаров, а среднегодовой сбор сократился с 850 тысяч тонн до 430 тысяч тонн. Все это нанесло удар по бюджету. Который, теоретически, мог бы пойти на дело модернизации промышленности. До начала антиалкогольной кампании около четверти поступлений в госказну от розничной торговли приходилось на алкоголь, в 1986 году доходы госказны от пищевой промышленности составили лишь 38 миллиардов рублей, а в 1987 году 35 миллиардов рублей вместо прежних 60 миллиардов. Правда, были и положительные результаты: в период антиалкогольной кампании родилось на 500 тысяч детей больше, чем за последние десятилетия, ослабленных новорождённых было на 8 процентов меньше. Продолжительность жизни среди мужчин увеличилась на 2,6 года, что стало максимумом за всю историю России.

Но еще большую неприятность принесла Горбачеву нефть. С 1986 года происходит резкое падение цен. Достигнув пика – более 35 долларов за баррель (в нынешних ценах - это ближе к 60), в 1986 они упали до 10 долларов (это меньше 30 сегодняшних). Это стало реакцией на перенасыщенность рынка в условиях падения спроса на нефть на фоне замедления мировой экономики после арабского «нефтяного эмбарго» начала 70-х. Между тем, с 1975 по 1989 г. СССР заработал от экспорта нефти и нефтепродуктов примерно 100 миллиардов рублей (в ценах того времени, по подсчетам экономиста Николая Шмелева 200-250 миллиардов долларов). В 1986 году СССР получил за экспорт нефти и нефтепродуктов лишь 5 миллиардов инвалютных рублей вместо прежних 10–12 миллиардов рублей в год. Только за первые три года правления Горбачева страна потеряла около 40 миллиардов рублей. Собственно, доходы от нефти тогда были промотаны, потрачены на потребительский импорт и импорт зерна (в 1982 году были ввезены рекордные 32 миллионов тонн).

Никакого плана экономических реформ и даже самой идеи о направлении движения (как у Дэн Сяопина в КНР в начале 80-х, еще до прихода Горбачева) ни у кого в советском руководстве не было. Были какие-то рваные мысли по поводу «совершенствования методов социалистического хозяйствования» и прочего. Думаю, что мы до сих пор недооцениваем ту роль, которую сыграло в проведении тогдашней политики банальное невежество что тогдашних руководителей, что представителей «интеллектуальной элиты» по части того, как устроена современная экономика. Будучи десятилетиями зомбированными заклинаниями «марксистско-ленинской науки», эти люди были попросту безграмотны. Состояние наук об обществе в позднем СССР погрязло в догматизме, оно было прискорбно. Правда, сейчас, мне кажется, оно еще более прискорбно.

Считается, что Горбачев совершил роковую ошибку, когда начал в 1987 году политические «реформы» (хотя сами по себе они были весьма и весьма ограниченными и невнятными) вместо экономических (мол, в Китае было все наоборот и потому успешно). Проблема не в этом. Проблема в том, что не было грамотного представления, что делать, ни в политике, ни в экономике. Так называемые «политические реформы» попросту нечем было заменить в экономике. По части «политических реформ» у руководства СССР было примерно такое же представление, как о реформах экономических – то есть такое же невежественное. Исходили из возможности реформировать социализм во главе с КПСС (больше гласности и «социалистической демократии»). Примерно так же, как считали, что можно реформировать плановую экономику – «больше социализма».

СССР, на мой взгляд, и его экономика были спасаемы примерно в начале 70-х, когда пытались осторожно и планомерно нащупать некие новые варианты более эффективного ведения дел (хозрасчет и прочее). Но так называемые «косыгинские реформы» (по имени председателя Совмина Алексея Косыгина) были похоронены догматичным руководством страны и резко выросшими ценами на нефть. В этом смысле, история сейчас повторяется. Нефть снова упала для нас неожиданно.

Мнение автора колонки может не совпадать с мнением редакции.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции