История отражается в каждом дне так же, как иные дни — на истории. Такие дни обычно выделяют в календаре красным или хотя бы пометкой. Перевернувшее мир 17 ноября 1962 года выделено не во всех календарях, хотя именно этот день стал точкой невозврата страны к прошлому — это день выхода в свет внешне неброского «Нового мира», одиннадцатого в том году. Читатели, открывавшие его, не могли поверить своим глазам. Так в СССР узнали имя Александра Солженицына, автора повести «Один день Ивана Денисовича».

Солженицын был уже не юн — в декабре 1962-го собирался отмечать сорок четыре. Выпускник физико-математического факультета Ростовского университета, научный работник II разряда в области математики, сталинский стипендиат, он, скорее, бежал от литературы, не желая делать ее основной профессией. Он уже отсидел, тяжело переболел, уже был освобожден... Его бэкграунд не давал ему шансов ни на известность, ни даже на будущее как таковое. И рассказ «Щ-854» (лагерный номер главного героя) он писал без малейшей надежды на публикацию. Но что-то от «веления судьбы» было в этой истории. Все разрешилось так, как никто и не ожидал.

Речь Твардовского на знаменитом XXII съезде ЦК КПСС в 1961 году произвела на Солженицына большое впечатление, и он решил показать поэту рассказ, предварительно все же зачистив в нем самые острые моменты. Твардовский, потрясенный прочитанным, но понимавший особенности нашего климата, при котором и в оттепель может приморозить, отдал рукопись лично Хрущеву. А Никита Сергеевич с восторгом прослушал ее на отдыхе в Пицунде: референт Лебедев прекрасно читал вслух.

Море шелестело за стенами дачи, кружили чайки, и он смеялся до слез в положенных местах, даже попросил позвать Микояна, чтобы разделить с ним восторг. Он увидел в повести не обличительные интонации и не желание раскрыть общественности глаза на ужасы сталинизма, сколько воспевание честного труда, на который способен даже заключенный. Во всяком случае, именно так объясняет разрешение на публикацию одна из самых авторитетных солженицыноведов Людмила Сараскина.

Солженицын не проходил долгого литературного пути, не мучился поисками стиля, писал — потому что не мог не писать. Возможно, он и смел был настолько потому, что в нем жила уверенность в обреченности рождаемой им прозы. Но мир застонал от правды в ноябре 1962 года и в один миг вынес его на самый верх литературного олимпа: Солженицын стал членом Союза писателей буквально через месяц после публикации.

Кстати, не Солженицын, а именно Твардовский назвал рассказ повестью — для солидности, а затем дал ей название «Один день Ивана Денисовича». После «Дня» распахнулись ворота для гигантского пласта особой, не имеющей мировых аналогов бездонной реки по имени советская лагерная проза.

...Хрущева и Твардовского не стало в 1971 году. За девять лет, что минули с публикации повести, страна стала другой. Солженицын ушел в 2008-м — уже из совсем иной страны, той, которую и во сне не могли представить ни Хрущев, ни автор «Василия Теркина». А Иван Денисович благодаря литературе — жив. Проживает свой день — чтобы мы в него не возвращались.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции «Вечерней Москвы»

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции