Просто больше команда не сможет отснять репортаж...

...Когда нужно взлетать,

безотчетно выходишь на взлет.

Впереди — только горы и море,

и вольный полет.

Береженого Бог на земле

перестреляной ждет.

Береженого даже костлявая

смерть не берет...

Да, подумаешь! Только одну ночь

семья не уснет.

Ты на утро в своем инстаграмме

им выдашь отчет...

...Когда нужно лететь в города,

где полуденный зной

сдобрен щедро ударами,

криками, смазан войной,

где один на один

остается со смертью любой,

а часы выживания куплены

страшной ценой...

полетишь, хотя, правду сказать,

не безумный герой.

Просто надо есть надо.

Приказ на сегодня такой...

...В обескровленной южной дали

среди страшных руин

ждет своих с нетерпением

аэропорт Хмеймим.

Ни один из шайтанов пустыни

не справился с ним,

он крылат до сих пор,

больше года как непобедим.

У него острый глаз:

видит каждого, кто невидим был,

а может быть только

казался когда-то таким.

...Все приборы в порядке,

турбины истошно ревут.

Время остервенелое

крутит из быстрых секунд

неразрывный, тугою петлей

затянувшийся жгут.

Море смотрит в глаза

снизу вверх,

море знает маршрут.

Оно ждет, оно тихо считает

семь долгих минут...

На восьмой всем им быть одним целым.

Они упадут.

...Утро хлестко ударит в приемник

глухой тишиной.

Ни сигнала, ни звука, ни слова

над черной водой.

И плевать, кому было за сорок,

кому - тридцать семь.

Все теперь безразлично,

теперь все неважно совсем.

Просто больше команда

не сможет отснять репортаж.

По частям со дна моря

придется тащить фюзеляж,

из обрывков и кадров

по памяти клеить

портрет тех, кто только что был...

а теперь навсегда больше нет.

...Будут долго искать

тех, кто в этом аду виноват.

Музыкантов своих

не дождется военный парад.

Доктор Лиза не сможет

спасти никого. Никогда.

Их укрыла собой, обняла,

приняла глубина.

92 жизни... и в жизни

уже никого.

И сетей своих море

не выпустит ни одного...

...Когда нужно взлетать,

просто надо кому-то лететь.

Не пускать в свои мысли

сомнения даже на треть.

Береженого Бог

может долго и нежно терпеть,

утром благословлять,

вечерами, вздыхая, жалеть.

Береженого смерь не берет

— провожает за край.

У нее есть свой собственный компас

со стрелкой на рай,

есть для каждого путь,

а в конце — долгожданный приют...

и те самые семь бесконечных,

бессмертных минут...

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции