Жертва отсутствия связей
После посещения гематолога пациент отправился в другую клинику на процедуры, которые проводились без необходимой лицензии. И по большому счету там и умер. В действиях тех врачей, в первую очередь, необходимо было разобраться медицинскому сообществу. Судья выносил решение на основе неких заключений, но кто конкретно проводил процедуры во второй клинике и почему судья не принял во внимание экспертное мнение других признанных специалистов, остается неясным.
Мы в своей практике сталкиваемся с ситуациями, когда суд отклоняет возражения одних и прислушивается к другим. На основе чего принимаются такие решения, мне лично непонятно. Я считаю, что врач-гематолог пала жертвой отсутствия достаточных связей и квалифицированной защиты. Насколько знаю, клиника, где умер пациент, обладает достаточно серьезными ресурсами, и у нее есть возможность отвести от себя удар. Получилось, что просто нашли крайнего в этой ситуации. Мне как председателю Общества защиты пациентов очень жаль, что мы не смогли подключиться к этому процессу раньше.
Если почитать доклад Верховного суда, то можно увидеть, что не более чем в пяти процентах случаев общего количества дел идет пересмотр ранее принятого решения в вышестоящих инстанциях. А в медицинских делах процент еще меньше. То есть добиться пересмотра решения по этому делу не просто сложно, а архисложно. Здесь нужен общественный резонанс, политическая воля. Правильно наказывать медицинских работников больниц, где порой происходит непонятно что. А добросовестные люди не должны страдать.
С точки зрения мировой практики понятие «врачебная ошибка» не существует. Потому что ошибка — это добросовестное заблуждение. Если вы поставите запятую не в том месте текста, то наверняка вы сделали это не из злого умысла и никак не хотели навредить человеку. У человека в рамках его компетенции может быть недостаток в знаниях или опыте. Но здесь в тяжелое положение могут попасть врачи, которым приходится в экстренном порядке помочь пациентам. Врач попробовал помочь, сделал все, что в его силах, а его за это могут осудить. Одно-два громких дела, и врачи начинают опасаться брать на себя ответственность в тяжелых случаях. Безусловно, безнаказанными ошибки врачей оставлять нельзя. Но в случаях, если вина доказана, достаточно запрета на профессиональную деятельность с обязательным повышением квалификации и сдачей дополнительных экзаменов.
Но лично меня больше смущает не форма наказания, а процесс принятия решения. Хочется, чтобы подобные дела стали более открытыми для общественности. Количество судебных исков по врачебным ошибкам растет. При этом после разговоров с врачами разных специальностей я могу констатировать, что профессиональный уровень докторов падает. Те, кто получил образование по сложной советской системе, постепенно выбывают из профессии естественным путем, по возрасту. На их место приходят молодые специалисты, у которых мало опыта, но есть большое желание заработать. У меня лично возникает серьезный вопрос, кто нас будет лечить через 10–15 лет.
ЕСТЬ МНЕНИЕ
Подобного случая припомнить не могу
Колонка заместителя мэра Москвы по вопросам социального развития Леонида Печатникова
Мы с вами прекрасно понимаем, что, по-видимому, имеет место чудовищная судебная ошибка. В то же время мы не можем позволить эмоциям воздействовать на работу правоохранительных органов. Эмоции нам здесь не помогут (далее…).
Дело врача
Колонка обозревателя «ВМ» Александра Лосото
Светила столичной медицины, в числе которых главные врачи крупнейших больниц (Первой Градской, 62-й онкологической, ГКБ им. Юдина) поддержали акцию в защиту гематолога Елены Мисюриной, которую Черемушкинский суд Москвы приговорил к двум годам лишения свободы (далее…).
Можем остаться без врачей
Колонка кандидата юридических наук, доцент кафедры медицинского права Первого Московского государственного медицинского университета им. И.М. Сеченова Юлии Павловой
В настоящее время Следственный комитет России отдельно выделяет медицинские дела, по которым проводится комплексная судебно-медицинская экспертиза. По ее итогам определяется причинно- следственная связь между действиями всех участников этого процесса. Применение части 2 статьи 238 УК РФ к медицинским работникам — просто нонсенс (далее…).
Кто-то заметает следы
Колонка депутата Московской городской Думы Людмилы Стебенковой
Мне вся эта история не понравилась с самого начала. Внимательно изучив вопрос, я стала на сторону врачебного сообщества, защищающего Елену Мисюрину, и подписала ей петицию. Как мы знаем, Черемушкинский районный суд приговорил ее к двум годам лишения свободы по статье 238 УК РФ: «Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекших смерть» (далее…).