В СССР, напомню, бомжей практически не было. Потому что считалось, что человек, как член общества, обязан работать, а если не работает, то вот вам статья за тунеядство.

В 1980-х, например, лицам без определенного места жительства и работы (существовала даже аббревиатура БОРЗ — «без определенного рода занятий», и таких людей называли «борзыми») грозило до четырех лет исправительных работ. Мера была довольно действенной.

В 1990-е все изменилось. В апреле 1991-го был принят Закон «О занятости населения», отменивший уголовную ответственность за тунеядство и признавший безработицу.

Стало можно не работать. Затем случилась приватизация жилья, которая для многих пьющих людей обернулась катастрофой. Кто-то свою квартиру продал, чтобы «погулять», кого-то продать заставили. Огромное количество людей оказалось буквально на улице. Причем многие из тех, кто продавал добровольно, надеялись на государство. Мол, жилье я пропью, но ведь меня не оставят — дадут квартиру поменьше или какое-то общежитие. Это, конечно, глубоко советская установка, и она дала сбой. Никто ничего не дал. Как хочешь, так и живи.

При этом, надо понимать, огромное количество нынешних бомжей — не жертвы собственных пороков. Они имеют жилье или как минимум долю в квартире либо частном доме. Просто эти люди выбрали «свободу» и «независимость». Дело тут в крайнем инфантилизме. Эти люди просто не хотят нести никакой ответственности — ни за родных, ни даже за себя самого: свое социальное положение, внешний вид, здоровье. При этом у многих есть сознание, что им все должны. Бездомные часто буквально требуют у социальных служб еду, нагло просят деньги у прохожих. Кто-то ворует по мелочи и не считает это пороком — как не украсть, если все сытые, а я голодный! Москва позволяет бездомным жить довольно сносно.

Если вы задержите на них взгляд, то выясните, что многие довольно хорошо одеты, пользуются мобильными телефонами и явно не выглядят голодными. Есть среди бомжей и вполне обеспеченные люди — профессиональные попрошайки. Как говорится, с миру по нитке — голому фирменная рубашка.

Жизнь показывает, что вынужденные бездомные предпринимают усилия, чтобы выбраться из этой среды, и у многих это получается. Проблема в том, что большинство выбираться даже не собираются — им и в нынешней ситуации вполне комфортно. Жизнь на улице — их осознанный выбор, и она им нравится.

ЕЩЕ МНЕНИЯ

Не оставайтесь равнодушными

Колонка руководителя Департамента труда и социальной защиты населения города Москвы Владимира Петросяна

Более 90 процентов тех, кто обитает на улице — не москвичи. Половина из регионов России, другая — из бывших союзных республик (далее…).

Убеждение лучше принуждения

Колонка адвоката Олега Павловича

Зимой бездомные часто селятся в московских подъездах. И живут там, как у себя дома. Самое забавное, что они там находятся совершенно законно, не нарушая ни Административный, ни, тем более, Уголовный кодекс (далее…).

Традиции помощи нищим

Колонка обозревателя «ВМ» Сергея Лескова

В шутливом диалоге из «Двенадцати стульев» сквозит ироничное отношение советской власти к домам призрения, которые сохранились от царского режима: «В этом доме невесты есть? — У нас тут государственная богадельня. Старухи живут, на полном пансионе» (далее…).

Защищайте себя сами

Колонка врача высшей категории Ларисы Алексеевой

Бездомные, к сожалению, это скопище всевозможных болезней. И весь их образ жизни этому способствует. В итоге бездомные заражают друг друга, могут поделиться болезнями и с обычными москвичами — например, в тесноте метро (далее…).

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции