Все мы люди, все из плоти и крови, с душой, жаждущей счастья, процветания и долголетия. Всех нас, можно предположить, страшит грядущая смерть. В то время как мы её боимся, святые желают поскорее перейти в вечность, не задерживаться здесь, на земле. Почему же нас смерть пугает, а их нет?

В отношении к смерти проявляется разница в вере — нашей и святых. Святые в дни земной жизни ощутимо для себя соединились со Христом и находятся в общении с Ним. Ведь Христос говорит, что верующий в Него на Суд не приходит, но переходит от смерти к жизни. Если человек в этой жизни обрел Христа, то и смерть его с Ним не разлучит. Поэтому апостол Павел писал: «Имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас» (Флп. 1, 23-24). Он жил ради того, чтобы привести ко Христу новых христиан, укрепить их в вере, а для себя желал разрешения от этой жизни.

Смерть воспринимается святыми как избавление от искушений, от дьявольских козней. Они понимают, что, уходя из этой жизни, переходят в вечный покой. Пройдя жизненные мытарства, они закрывают для себя вопрос борьбы с бесами, с собственной немощной плотью. Это святых больше не побеспокоит, их радость богообщения никто и ничто не нарушит.

Мы привыкли воспринимать мытарства как нечто происходящее после смерти. Святые же саму жизнь воспринимают как мытарства. Ведь мытарства — это испытание человека, попытка бесов увести его от Бога к себе. Дьявол пытается привлечь нас на свою сторону, опираясь на наши страсти и греховные наклонности. Темные силы действуют через повседневные житейские обстоятельства, подлавливают нас в самые неожиданные и, казалось бы, безопасные моменты жизни. Просто здесь, на земле, мы всю жизнь живём в этих искушениях, а после смерти процесс прохождения мытарств будет более активным, но и ограниченным по времени.

Можно даже сказать, что мы будем проходить мытарства не тогда, когда умрем, — это будет подведение окончательного итога, а начнем этот процесс уже сейчас. Именно в дни земной жизни определяется наша судьба. Вернее, мы сами определяем ее направление — в сторону Христа или бесов. Потому что ныне мы имеем возможность влиять на наши страсти: либо бороться с ними, угашать их, либо, наоборот, укреплять и развивать их в себе.

В воспоминаниях Мстислава Ростроповича есть описание такого эпизода. Как-то на одной из встреч ему сказали: «У вас есть всё — слава, мировое признание, хорошие дочери, вы материально обеспечены. Вам осталось заботиться только об одном». Услышав это, он подумал: «Как же об одном? У меня столько дел, столько нерешённых проблем». И спросил: «О чём же?» И последовал ответ: «Каждым своим делом, словом, поступком приближаться к Богу». Это был хороший совет, о котором музыкант серьезно задумался. Добавим только, что христианам так надо действовать вне зависимости от достигнутых земных высот и материального положения.

Если же мы, напротив, в течение жизни будем накапливать в себе страсти, не уврачёвывать их доступными нам средствами, то во время посмертных мытарств бесы воспользуются тем, что в нас «наработано» за время земной жизни. Тогда мы уже не сможем как-то себя поменять. Страсти, которые в нас есть, в нас и останутся, и за них бесы будут пытаться утащить нас от Бога. А Церковь своими молитвами будет пытаться удержать нас с Богом.

Тогда нам, как никогда, понадобятся молитвы святых. Они, по образу своего Пастыреначальника Христа, имеют власть над смертью. Классический пример — святые Пётр и Феврония. В конце жизни они приняли монашество, жили в разных монастырях, но, как написано в их житии, договорились умереть в один день. Когда пришёл час кончины Петра, он послал Февронии весть: «Умираю, готовься и ты». Она ответила: «Подожди, я дошиваю плащаницу». Пётр сказал: «Хорошо, жду». То есть он повелел своей смерти ждать, пока Феврония окончит свою работу. Потом опять посылает к ней гонца: «Скоро ли?». Она отвечает: «Осталось несколько стежков». И в третий раз Пётр прислал гонца: «Пора!». Тогда Феврония воткнула иголку в ткань с шитьём, обмотала её ниточкой, обратилась с молитвой к Богу, легла и скончалась. Это пример власти святых над смертью. Она забирает их из земной жизни не тогда, когда ей желательно, а подчиняется силе Христовой, действующей в святых.

Можно вспомнить и подобный почти современный нам пример. О нём поведал святой Паисий Святогорец. На Афоне в его бытность жил старец Харлампий. Он сильно разболелся. Врач сказал монахам: «Готовьтесь, нет никакой надежды на его выздоровление, не сегодня-завтра старец скончается». А Харлампий услышал и воскликнул: «Что ты такое говоришь, я не умру, пока не пропою Христос воскресе». До Пасхи было ещё целых два месяца, и он их прожил, и пропел Христос воскресе, и только тогда отошёл ко Господу. Святой Паисий приводит не единичный пример такой власти над смертью, которой обладали святые люди практически нашего времени.

Можно ли нам это как-то понять? Ведь мы не были свидетелями этих случаев, только в книгах о них читали. Возможно это теоретически или нет? Судя по всему, возможно, если человек помолится об этом, потому что власть над жизнью принадлежит Богу, а Бог праведников слушает, как в Евангелии сказано. Когда фарисеи требовали от слепорождённого, которого исцелил Христос: «Воздай славу Богу, потому что мы знаем, что Человек Тот — грешник», слепой отвечал: «Грешен Он или нет, не знаю, но мы знаем, что грешников Бог не слушает; но кто чтит Бога и творит волю Его, того слушает» (Ин. 9, 31).

Господь Сам может открыть Свою волю человеку, как, к примеру, Симеону Богоприимцу было открыто, что он не умрёт, пока не увидит Богомладенца Христа на руках Девы, Его родившей. Так же и старцу Харлампию, возможно, было обещано Богом, что он не умрёт, пока не пропоёт Христос воскресе. Если же говорить о Петре и Февронии, то либо они умолили Бога о такой милости — умереть в один день, и Бог их послушал, либо им была открыта воля Божия.

Господь может дать знать святым подвижникам число или день недели, когда они умрут. Это тоже откровение Божие, которое даётся человеку, чтобы он тщательнее готовился к своему переходу в вечность. «Очень хорошо, — говорил святитель Игнатий (Брянчанинов) своему келейнику, — если кого Господь известит о приближающейся кончине; только эти извещения бывают почти всегда неточно определяемы ради того, чтоб человек пребывал в непрестанном страхе. Святитель Тихон молил Господа: «Скажи мне, Господи, когда я умру?» Ему и сказано было: «В день недельный», — но не сказано, в какой именно. Значит, и готовься на каждое воскресенье». И самого святителя Игнатия Господь известил, чтобы он готовился к переходу в вечность каждый воскресный день. Так и случилось: он умер в Неделю жен-мироносиц.

Почему же нам Господь не открывает время нашей смерти? Потому что мы не сможем понести такого — каждый день недельный, к примеру, готовиться к смерти. Месяц-другой попробуем, потом бросим. Какой смысл нам это открывать, если мы не воспользуемся этим знанием? Бог действует на пользу каждому человеку. Он понимает, что одному будет полезно такое знание, другому — нет. Святителю Игнатию или святителю Тихону Задонскому это было полезно. Нас же это знание ввергнет в уныние, поэтому оно нам и не даётся. Зато мы можем учиться у святых, как готовиться к смерти, читая о том, как они каялись и о чём молились перед смертью, как прощались с близкими. Не откладывая в долгий ящик, можем об этом прочесть в «Полном жизнеописании святителя Игнатия Кавказского» в 17-й, заключительной главе этого замечательного повествования.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции