Считается, что чтение вслух — сантиметр за сантиметром, пядь за пядью — приводит к ускоренному и запойному чтению. У нас так в расчете на ускорение перестройку делали, теперь никто не хочет перемен.

Чтение вслух давно называют механическим. Вроде клипового мышления, когда за мельканием картинок зритель (в нашем случае читатель) не прослеживает существенных связей. Все запойные книгочеи рассказывают про фонарик под одеялом ночью в далеком детстве, а также про запреты читать взрослые книжки. Так чтение превращалось в увлекательное и опасное приключение. Может, нам запретить читать? Или все-таки (как в СССР) рассказывать, как много читал Ленин? Только он, по-моему, больше писал, чем читал. Я его понимаю. Придумывать миры и сочинять будущее для миллионов — увлекательное, хотя и завиральное дело. Потому и увлекательное, что завиральное.

Важно вообще не чтение, а то, что за ним стоит. Воображение, фантазирование, готовность проживать разные жизни во многих странах и во все сезоны. Позже чтение учит разгадывать хитросплетение судеб и мотивов отважных или отчаянных людей, тех, кто пересекает границы возможного.

Мотивировать нужно писать, а не читать. Сочинять, а не робко следовать за предписаниями авторитетов, повторять чужие фразы и мысли. Сперва было слово, и слово это было написано на скале. То была пиктограмма для охотников, которая потом стала иероглифом, знаком, а позже и буквой. Вначале появились писатели, и они учили жить, разговаривать, понимать про себя и природу вещей. Но только для того, чтобы передать эту тайну постижения мира неофитам.

Четыре уютных площадки расположатся в центре оживленного мегаполиса / Фото: Владимир Новиков, «Вечерняя Москва»

Портреты классиков в назидание ученикам, их молитвенное переписывание в школьных сочинениях, грозное напоминание «Если можешь не писать — не пиши» — все это отбивает охоту писать.

Дайте детям карандаши и ручки, пусть они сочиняют. Что угодно, как угодно. Потому что творчество — это свобода, нарастающая с каждой дерзкой попыткой. Дайте ребенку побыть демиургом своего мира. Не третируйте его чужими фантазиями и виртуальными мирами. Это и есть репрессивное воспитание. Насильственное чтение (как и принудительное кормление) — разновидность пытки и наказания, а не школа жизни и мастерства.

Есть исследования, которые показывают, что наличие книжного шкафа в доме само по себе стимулирует высокую мотивацию интеллектуальных достижений. Вначале малыши рассматривают, трогают, таскают и нюхают старые книги, изучают — стадия сенсомоторного интеллекта. До шести лет весь предметный мир изучается через сложную сенсорику. Существенные связи и глубокие смыслы пока непостижимы.

Весь мир делится на тот, который радует и удивляет, и тот, который раздражает и пугает. Этот неописуемый опыт остается навсегда, иногда идет прахом под сенью чужих строк. Иногда воскресает в новых формах, строчках, кадрах, музыке, графике, скульптуре, архитектуре... Чтение — только один из способов постижения мира и себя. Не задавить «я» ребенка на корню — одна из задач современного чтения.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции