Собирался пойти на Поклонную гору, но угораздило простудиться. Правда, записал свое видеообращение к собравшимся. Зато потом получил огромное удовольствие, наблюдая в СМИ отклики о митинге: на Поклонной якобы собрались только люди, завезенные организованно из регионов, и согнанные принудительно сотрудники госучреждений и предприятий.

Да, действительно, было несколько автобусов из регионов. Но это, по самым завышенным подсчетам, не больше 3–4 тысяч человек. А всего было около 140 тысяч! С теми, кто подходил позже, — и все 180 тысяч. Я не исключаю, что на некоторых предприятиях действительно организовывали заезд. Но из достаточно надежных источников знаю: абсолютное большинство пришли на митинг по доброй воле. Меня также порадовали сообщения зарубежных средств массовой дезинформации: они пытаются перепутать числа. Кое-кто даже утверждал, не разобравшись толком, что против Путина митинговали более 120 тысяч человек, 20 тысяч — за. Понятно, что врут так нагло и беззастенчиво те, кто осознал свой проигрыш и утратил надежду на победу.

На мой взгляд, между сторонниками и противниками власти четкого размежевания нет: совпадая по одним пунктам, они могут расходиться по другим.

Раскола тоже нет — наоборот, есть множество возможностей для совместной деятельности и разумного компромисса. Хотя налицо попытка разделить митингующих. Все рассказы о людях в норковых шубах — это, мягко говоря, рекламное преувеличение. Люди на Болотной площади по имущественному положению мало отличаются от тех, кто был на Поклонной горе.

По счастью, наше общество не так уж радикально расслоено на классы, чтобы это сказывалось на политических и общественных пристрастиях людей. Я не вижу особых причин, чтобы назвать нынешнее противостояние классовым, чего, несомненно, хотелось бы многим мастерам самообмана. До «бархатных революций», думаю, не дойдет, так как страна их пережила в 1991-м и частично в 1993-м.

Считаю, что премьер-министр и его штаб блестяще отыграли все, что было направлено против него. Ни для кого не секрет, что «цветной» бунт у нас готовился достаточно давно, и такие знаковые фигуры, как Навальный, раскручивались тоже давно и настойчиво. Причем предпринимались серьезные меры для его «переформатирования».

Напомню, что тот же Навальный начинал свою карьеру в партии «Яблоко», откуда изгнан за националистические убеждения. А партией жуликов и воров он первоначально называл партию «Яблоко». Вышла парадоксальная ситуация: Путин нашел ресурсы именно в действиях своих противников. Если бы в вечернем эфире Соловьева 4 декабря, когда еще ничего не было известно о ходе выборов, не было массовой истерии на тему их сфальсифицированности; если бы не было призывов Навального идти на Центризбирком на митинге 5 декабря, сразу после выборов, когда еще совершенно не ясны были их итоги; если бы, наконец, не было митингов на Болотной площади и площади Академика Сахарова — думаю, у штаба Путина было бы меньше возможностей для раскрутки своего лидера.

Кроме того, правые на выборах получили анекдотически малое количество голосов. Стало очевидно: народ если и хочет перемен, то с уклоном влево. Поэтому левые силы тоже укрепились: получается, благодаря протестам в том числе и против Путина.

Правым же у нас в последнее время вообще катастрофически не везет — слишком убедительны результаты их деятельности. Я имею в виду и гайдаровскую шоковую терапию, и чубайсовскую приватизацию, и его же организацию залоговых аукционов. Чубайс, собственно, никогда и не скрывал: приватизация и залоговые аукционы проводятся не для того, чтобы повысить эффективность распроданных активов, а для того, чтобы сформировать в России группы людей, которым есть что терять от левого поворота. И те, кто получил огромные активы в ходе залоговых аукционов, годом позже оплатили выборную кампанию Ельцина. Люди слишком хорошо знают, чего можно ожидать от «правых рецептов», — недаром более 9/10 россиян считают Чубайса одним из самых непопулярных государственных деятелей. А по большому счету сами «правые рецепты» давно устарели.

Каюсь, я сам достаточно долго придерживался правых взглядов и считал вмешательство государства в экономику страны в лучшем случае бесполезным, а иной раз даже вредным. Но со временем я нашел в этой теории несколько принципиальных нестыковок и сейчас считаю классические правые экономические теории неуклюжими попытками оправдать существующие недостатки.

По моим подсчетам, уже к концу текущего десятилетия развитие информационных технологий приведет к тому, что плановое хозяйство станет по всем показателям намного выгоднее рыночной экономики.

Это касается не только нашей страны, а охватывает весь мир. Будущее, несомненно, за социализмом.

Даже несложный анализ позволяет сделать вывод: плановое хозяйство несовместимо с независимо хозяйствующими субъектами. И этот новый социализм будет очень мало похож на старый, так как основные недостатки прошлого происходили из ограниченности возможностей тогдашних информационных технологий. Правда, и при тех возможностях мы ухитрились сделать достаточно много.

Кроме того, ориентация на мировой рынок — это, конечно, хорошо. Но нас там ждут не как производителей — только как потребителей. Поэтому создание успешного внутреннего рынка — главная задача для нашего нынешнего и будущего руководства.

Мы развиваемся, и у нас, безусловно, есть будущее. Об этом говорит и то, что сейчас заметно активизировалась молодежь, пробующая свои силы на многотысячных митингах.

Современное общество предоставляет каждому из нас неограниченные возможности для самовыражения. Вопрос только в том, захотим ли мы пользоваться этими возможностями.

Для меня всегда было наиболее важно сочетать, казалось бы, несочетаемое: внутреннюю свободу и абсолютную ответственность за каждый свой шаг. Хотя бы потому, что каждый поступок приводит к определенным последствиям. Конечно, параллельно с этим действуют и мощные нивелирующие тенденции. Но в конечном итоге все-таки именно человек выбирает свой путь, как бы ни велики были преграды на его пути.

Чем более ты свободен в выборе, тем большая ответственность лежит на тебе.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции