Как история гримасничает над слабой властью

Россия в начале ХVII века, в годы Смутного времени, к моменту восхождения на трон первого Романова, лежала в немощи, истерзанная бесчисленными мародерами-интервентами и внутренним раздраем. Власть буквально годами «валялась» в грязи. Кто только ее в ту пору не пытался подобрать. Чуть было русским царем не стал польский королевич Владислав. Если бы принял православие то, наверное, и стал бы. И победила бы, возможно, тогда другая историческая линия двух соперничавших между собой русских государств – не Московской Руси, а более близкой тогдашней Европы Ливонии.

Венчание на царство 16-летнего Михаила было буквально выстрадано тогдашним обществом. Не как торжество какой-либо из его осколков, на которые оно тогда разбилось, а как проявление прежде всего компромисса. Его связь с династией основателей государства Руси – Рюриковичами – была весьма опосредованная: он был всего лишь двоюродным племянником последнему царю из московской ветви этой династии - Федору Ивановичу. Затем вместе с родителями попал в опалу при Борисе Годунове. Ну а в сложное время Смуты, когда представители тогдашней русской элиты часто метались из одного лагеря в другой, эта семья во главе с будущим патриархом Филаретом металась как все.

С коронованием Михаила связана одна из самых «основополагающих» легенд в официальной мифологии династии Романовых. В этот момент он, освобожденный ополчением Минина и Пожарского из плена поляков, с 1605 года захвативших Кремль (хотя некоторые историки ставят под сомнением версию, что это был именно плен), удалился в Кострому. Туда и принесли гонцы весть об избрании Михаила на царство против других, казавшихся многим более достойными кандидатов. Одним из важнейших аргументов в пользу юноши Михаила стали суждения той части российской знати, которая надеялась, что в лице такого царя обретет податливый материал для своих собственных манипуляций. Любопытно, что впоследствии подобные надежды еще не раз всплывут в российской истории при других Романовых и других обстоятельствах (так считали и про Анну Иоановну, и про молодую Екатерину Вторую, и даже поначалу про Петра Первого), но всякий раз обернутся крахом для «манипуляторов»: русский престол неизменно делает «по должности», ничем не ограниченным во власти того правителя, который на него восходит.

По пути из Костромы в Москву Михаила собирались, согласно канонической историографии, перехватить и убить поляки, но крестьянин Сусанин завел их в дремучий лес, где они и погибли.

Удивительно, как, спустя более чем три столетия, история почти мистически поиздевалась над не удержавшей страну династией.

3 марта 1917 года во время Февральской революции Николай Второй отрекся от престола сначала в пользу царевича Алексея а затем, поскольку тот страдал гемофилией и вряд ли справился с обязанностями правителя даже в более спокойные годы, в пользу Михаила Александровича (который уже был наследником престола до рождения Алексея в 1904 году). Этому, как в свое время избранию на царство первого Романова, предшествовали закулисные интриги тогдашней российской элиты. Ситуацию февраля 17-го во многом можно вообще считать ситуацией предательства большей части этой элиты интересов страны в угоду каким-то узкофракционным расчетам. Согласно одной из версий этого февральского переворота, отречения царя вообще не предполагалось, а предполагалась передача всей полноты власти Государственной Думе и превращение, стало быть, России в конституционную монархию. Подготовленный думскими лидерами проект назывался «Манифест о полной Конституции русскому народу». Он был подписан великими князьями Павлом Александровичем, Кириллом Владимировичем и Михаилом Александровичем. Но, видимо, прививка что «конституционной монархии, что «парламентской республики» для такой страны, как Россия, всякий раз грозит ей смертельной опасностью. И планы эти кончаются драматическими потрясениями, а не скучной парламентской рутиной.

Однако идея «конституционализма» - на европейский манер, а как же иначе! - уже настолько прочно овладела тогдашними российскими интеллектуалами, что поддался ей и потенциальный наследник престола. После долгих и мучительных переговоров с посланцами Думы Михаил Александрович объявил свое решение, которое, возможно, стало роковым для истории страны ХХ века. Он сказал, что примет верховную власть только в том случае, если на то будет воля народа, а воля эта должна быть выражена посредством Учредительного собрания. А до его выборов и созыва пусть будет Временное правительство (оттого и временное, что до Учредительного собрания). В своем «манифесте» он заявлял: «Призывая благословение Божие, прошу всех граждан Державы Российской подчиниться Временному Правительству, по почину Государственной Думы возникшему и облеченному всею полнотою власти впредь до того, как созванное, в возможно кратчайший срок, на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования, Учредительное Собрание своим решением об образе правления выразит волю народа“. Высшие иерархи церкви, в том числе Обер-прокурор Святейшего синода, сразу же признали законность условной передачи власти Михаилом Временному правительству. Как в начале ХVII века отец Михаила, патриарх Филарет сыграл решающую роль в становлении молодой династии (даже царские указы того времени подписывались двумя подписями – царя и патриарха), так она же, по сути, соучаствовала в похоронах этой династии.

Романовы в 1917 году как бы вернули власть новому «Земскому собору». Но поскольку никакого собора на тот момент собрано еще не было, то власть эта, как и в начала ХVII века, вновь оказалась валявшейся на улице. Только на сей раз не Москвы, а Петрограда. И подобрала ее уже не новая династия и тем более не выпустившая ее безответственно из рук старая, а большевики. Получив осенью , уже после октябрьского переворота, на выборах 200 мест из 800 в Учредительном собрании, они не стали заморачиваться с конституционализмом и попросту разогнали его, избрав террор в качестве главного средства своей «легитимации».

Весной 1917 года Михаил был сослан… нет не в Кострому, это была бы уже совсем дикая гримаса истории, а в Гатчину. Затем большевики переправили его в Пермь, подальше от революционной столицы. В ночь с 12 на 13 июня 1918 года Михаил Александрович был похищен и убит группой местных чекистов. Потом по примерно такому же сценарию – без суда и следствия – была в Екатеринбурге расстреляна и вся царская семья. Никакого крестьянина Ивана Сусанина, который спас бы Михаила «Второго» от расправы, судьба России на сей раз не послала.

Мнение автора колонки может не совпадать с мнением редакции.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции