Говорят, она просила близких сделать так, чтобы после ее смерти «было не грустно». Это вполне в духе Елены Васильевны Образцовой. Желания таких людей хочется исполнять, но тут не получается. Никак, совсем.

Странный это день, первый ее день рождения – без нее. И надо бы выполнить желание, но… 7 июля Елене Васильевне исполнилось бы семьдесят шесть…

Когда-то давно мне казалось, что оперные дивы – это некие столпы, к которым не подступиться, особые, «в классике живущие» люди, строгие, правильные до скуки, сдержанные и способные ходить только в классических туфлях на каблуках. А все простое, земное и обычное их будто не касается.

/ Фото: «Вечерняя Москва»

А ее - касалось… У Образцовой – и это сквозит во всех ее интервью, в передачах о ней, обрывках бесед – не было ни толики снобизма, ни страха - ни перед этой жизнью, ни перед смертью. Она словно знала что-то такое, у чего нет цены. Только потому, что это нечто несоизмеримо выше всех наших сожалений о суетном и пустом.

Был ли у нее особый критерий оценки себя и своего места на земле? Да, наверное. Именно особый. Лишенный всего наносного и глупого. Не знаю, проще так жить или труднее: когда ты точно знаешь, чего стоишь, что можешь сам и что можешь дать другим.

По таланту, отмеренному ей щедро, с верхом, она и жила. Слушать ее голос было счастьем. А еще она помогла такому количеству людей, при этом никогда не делая из помощи никакого пиара, что, думаю, у многих сегодняшний день отмечен в календаре именно потому, что это - день ее рождения.

Глубинное понимание истины, что о душе нужно помнить и думать каждую минуту, к кому-то приходит с запозданием, к кому-то не приходит вовсе. Она, мне кажется, как-то изначально думала о душе… И поэтому и была столь целостной, что на сцене не выглядела актрисой, играющей роль, она просто становилась той, в чью оболочку проникала: гипнотической, завораживающей Амнерис, неоднозначной Марины Мнишек, опаленной страстью и гордостью Кармен или любой из эмоционально насыщенных героинь Доницетти – бог весть сколько ролей и образов в списке ее оперных побед. А потом – после арии – оказывалась совершенно не «столпом», а невероятно обаятельной женщиной с дивной улыбкой и фантастическим чувством юмора…

[OBJ=Елена Образцова исполняет арию Марины Мнишек. 1963 год]

Достоинство, если оно есть, проступает во всем – не только в поступках, в словах о других и о себе. Сколько ни копайся, не удалось бы найти ни единого случая или примера, где бы Образцова оступилась. Она могла сказать правду, и даже неприятную. Но не делала этого за спиной, не опускалась до сведения счетов, а свои переживания хранила в себе.

Такой и осталась в памяти. Высокой… Не дотянуться.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции

память