Пятилетний Рома, приемный сын моих друзей, не знает, что в России за прошедший год обрели семью более 65 тысяч девочек и мальчиков – таких же, как он. И не представляет себе, кто такой уполномоченный по правам ребенка при президенте Павел Астахов (который, к слову, такую цифру и назвал, подчеркнув, что это на целых 7 процентов больше, чем в 2012-м году). Рома пока просто не оперирует такими цифрами и не интересуется общественно-политическими проблемами.

Когда малышу было около года, от него отказалась мама, а за ней все остальные родственники. А потом его нашли мои друзья, у которых никак не получалось завести своего. И они решили, что этот мальчик будет жить с ними, чего бы это ни стоило.

Мы наблюдали за процессом усыновления Ромы на протяжении изнурительно долгих семи месяцев. Будущие приемные родители постоянно мотались в детский дом, собрали бесконечное число справок и потратили бесконечное количество нервных клеток в разговорах с чиновниками.

Вообще многие потенциальные мамы и папы жалуются на якобы неоправданно сложный процесс передачи ребенка в семью. Однако, как мне кажется, он и не может быть простым: речь ведь идет не о машине и не о холодильнике, а о человеческой жизни. И те, кто прошел этот путь до конца, скорее всего, не отдадут ребенка обратно в детский дом.

Откуда же взялся, при наличии всех вышеописанных сложностей, нынешний «усыновительный» всплеск?

Кто-то считает, что его спровоцировали события, связанные с принятием «закона Димы Яковлева». И последующим ростом патриотических настроений в обществе. Если так, что падение показателей мы можем увидеть уже в следующем году, что было бы весьма прискорбно.

Некоторые намекают на рост благосостояния граждан. Мол, жить стали лучше, вот и позволить себе можем больше – в том числе и усыновить ребенка. А есть мнение, что виной всему банальная мода. Поветрие, так сказать.

Однако я надеюсь, что, если многострадальный и противоречивый закон заставил сограждан проявить сострадание и ответственность, то он – все-таки не главная составляющая роста количества усыновленных детей. И увеличение зарплат – тоже.
Мне хочется верить, что причиной всего стали какие-то глобальные, глубинные изменения, происходящие в сердцах и головах людей. Ведь усыновляют не только – и не столько – тонко чувствующие и относительно обеспеченные столичные интеллигентские семьи. Приемных детей берут – в дополнение к собственным, например, трем – и самарцы, и саратовцы, и владивостокцы. Продавщицы и столяры, бухгалтеры и водители. И совершенно не чувствуют себя при этом героями – просто делают то, что велит им совесть и родительский инстинкт. А может и – кто знает! – любовь. Та, которая безусловная и всепоглощающая…

Рома не помнит полутора лет, проведенных в детском доме. Его приемные родители при нем об этом не говорят. О том времени напоминают только некоторые Ромины привычки. Он всегда ставит снятую обувь идеально ровно: носок к носку, пятка к пятке, как приучили воспитатели. И никогда не оставляет еду в своей тарелке, сколько бы ему не положили.

Уполномоченный по правам детей Павел Астахов ничего не знает о Роме, и слава богу. Это значит, что Ромины приемные папа и мама все сделали правильно. Как и те, кто в прошлом году сделал счастливыми целых 65 тысяч мальчиков и девочек. Много это или мало – не могу сказать. Для статистики — наверное, много, для ребенка, живущего в детском доме — бесконечно мало. Но точно знаю, что это очень важно. И для детей, и для родителей, и для тех, кто еще только думает о том, чтобы совершить, возможно, самый серьезный в своей жизни поступок.

Мнение автора колонки может не совпадать с мнением редакции.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции