С Синяковым мы переписываемся без приветов и церемоний. Выглядит это так: «к?» — «дкшм, н ок» — «дэп» — «вчр этсм?» — «н, Кдк в мск». Переводится это так: «Как ты после вчерашнего?» — «Мне казалось, что я умру, но нормально». — «Да это понятно». — «Вечером встречаемся на канале, берем ноль семь и будем пить из горла, как и договаривались?» — «Нет. Кудинкина приехала».

Кудинкина приехала! Наша давняя подруга, которая теперь живет в Германии. Мы должны были показать Тане, как похорошела столица, пока ее не было, и назначили встречу в блинной на Таганке.

Пока стояли в очереди за блинами, постоянный клиент заведения Синяков рассказывал Тане и двум приезжим девушкам из Киргизии историю места. Блинная работает с советских времен, особенно популярна у таксистов и полиции. Здесь снимали эпизод для сериала «Следствие ведут знатоки». «Обязательно попробуйте морковно-капустный салат, как из советской школы, и блины, которые без начинки, они местные. А так как тут практически нет вентиляции, дух блинной останется с вами на несколько дней», — закончил Синяков и, заказав все лучшее и любимое, интимно добавил: «И шесть стаканов». То есть по стакану на нас троих плюс на примкнувших к нам Аллу Архангельскую, Кутинова и его жену Олю. «Обратите внимание, — акцентировал Синяков, — раньше висела табличка «Распитие запрещено». А теперь нет».

Через восемь порций блинов, двух сосисок, салатов и маленькой ноль пять мир стал лучше. Старушка, просившая мелочь на обед, насобирала на суп и пельмени. Мужчина с бородой перестал с кем-то ругаться по телефону. Хасид с книгой Джорджа Гордона Байрона перевернул страницу. Когда мне показалось, что буквально на три секунды заглянул и моментально вышел певец Юрий Антонов, я понял, что нам пора на воздух.

«Чебуречная дружба». Бывает человеческая дружба, а тут дружба чебуреков» / Фото: Данила Ткаченко, «Вечерняя Москва»

Вышли на Садовое кольцо и сели в автобус «Б». Синяков рассказывал, что внезапно стал куратором «Бульдозерных чтений» в филиале Третьяковки в субботу, 20 июля. «К лестнице ЦДХ подгоним настоящий бульдозер, поэты будут залезать на него и читать стихи. Приходи, Таня». Я не слушал, я украдкой смотрел на заднее сидение автобуса. Там сидел историк моды Александр Васильев в красивом шарфе и, кажется, подавал нам какие-то знаки. К счастью, мы уже приехали, вышли из автобуса на Сухаревской площади и встали перед еще одним заведением советского времени — чебуречной «Дружба».

«Обратите внимание, Дружба на вывеске без кавычек, — сказала филолог Кудинкина, —получается, что это такое оригинальное название: «Чебуречная дружба». Бывает человеческая дружба, а тут дружба чебуреков».

Меню чебуречной предельно лаконично: чебуреки с мясом. Мы привстали за свободным столиком. Вокруг было как всегда. Пожилая пара вскрывала чебуреки, ловко сливала жир в ложку и запивала им коньяк. Глухонемые произносили тосты жестами. Менеджеры среднего звена за соседним столом громко спорили и обратились за экспертным советом к нам. «Я отвечаю за высокое давление, — представился менеджер в сером костюме, — а вот он за низкое давление. Мы газовики». Синяков напрягся. «У нас тут спор, — продолжил гость. — Где Большой Каретный Высоцкого, на Тверской или на Таганке?». Топографически безграмотный Синяков выдохнул: «Гарик, это к тебе». Я ответил, что Каретный ближе к Тверской, чем к Таганке. Костюм очень обрадовался, долго жал нам руки и благодарил.

Через пять чебуреков и три стаканчика я выдвинул предложение: «Пойдемте по домам, у меня сегодня видения. Еще сто граммов и мне покажется, что пришел Высоцкий».

Утром меня разбудило сообщение от Кудинкиной: «отл пгл. спс з чбрк и блн. пхршл мск».

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции

«Блокнот Гарика»