Осень, как назойливый родственник, всегда приходит нежданно. Еще не поднимается рука убрать на дальние полки купальники и сарафаны, а подмерзшие бока уже требуют надеть штанишки с начесом. Хочется любой ценой поймать за подол ускользающее лето. Крепко-крепко. И не отпускать. Сейчас делать это лучше в Крыму.

Еще утром тебя провожают хмурые высотки невыспавшейся Москвы, а в обед ты стыдливо прячешь куртку в багаж, чтобы не выделяться в толпе. «Понаехали», чего уж!

Прибытие несколько омрачает загадочная ценовая политика местного автовокзала. За билеты до Севастополя с нас берут в два раза больше заявленной цены. На вопрос «почему?» женщина из амбразуры кассы уклончиво отвечает, что обычно цена ниже, но сейчас сезон, людей много и потому вот эдак. Вспоминается Карцев с его знаменитым: «Вчера были раки большие, но по пять, а сегодня по три, но маленькие». В соседней кассе наценка еще больше. Вот такие рыночные отношения на отдельно взятом вокзале.

Ахтиар — так до прихода русских войск называли Севастополь — встречает криком чаек и горячим ветром. Температура воздуха +25. Море — не парное молоко, зато чистое и бодрит знатно. Прихваченный с собой насморк проходит за один день. На пляжах объявления, что с 15 сентября купальный сезон официально закрыт, шезлонги спрятаны, спасатели отдыхают. Но разве это кого-то остановит? Вылезать из воды не хочется. Без солнцезащитного крема на пляж лучше не приходить — за пару часов изнеженная московская кожа все еще может получить ожоги.

Севастополь встречает криком чаек и горячим ветром / Фото: Из личного архива Варвары Болондаевой

Невыносимо больно, но за время украинской самостийности один из символов города — Братское кладбище русских солдат на Северной стороне — пришел в полное запустение. Множество могил утрачены навсегда. Не менее трагична судьба другой жемчужины города — Херсонеса Таврического. Часть античных мозаик была разворована до 2014 года, исчезли следы некрополя на западной стороне. Бывший курсант училища Нахимова рассказал, что в начале девяностых на черном рынке за восемь тысяч долларов продавали коллекцию из украденных в заповеднике артефактов — около трех или четырех тысяч наименований. Кому достались уникальные древности, по сравнению с которыми «экспозиция музея была жалкими остатками», и куда были вывезены — никому не известно.

Что и говорить, недавнее прошлое большинство жителей Крыма вспоминают с негодованием. Это я прочувствовала, когда в магазине пыталась найти украинский абсент. «Украинского здесь ничего больше не будет!» — отрезала молоденькая продавщица и сверкнула глазами так, что захотелось извиниться.

Да и зачем искать что-то чужое, когда вокруг так интересно и вкусно?! Волшебные чебуреки Бахчисарая, ялтинское пиво и инкерманово каберне. Конечно, в целом напряжения между людьми не наблюдается. В городе полно машин с украинскими номерами. На проспекте Нахимова, у гостиницы «Севастополь» — огромная кофейня «Львiвська кава». В кафе — великолепный украинский борщ, наверное, тоже «наследие прошлого».

Хочется вдохнуть как можно глубже сухого ветра с нотками хвои, чабреца, морских водорослей / Фото: Из личного архива Варвары Болондаевой

Кстати, есть еще одна причина посетить Тавриду — сезон инжира. Сочные ягоды ненавидят транспортировку. Потому есть их лучше в день сбора, пока капризные плоды не полопались и не утратили аромат. Продают инжир на каждом шагу — от мелкой, чуть больше черешни, приторно-сладкой дички до изысканных, размером с грушу «Далматских» плодов. Говорят, он помогает при сердечно-сосудистых и онкологических заболеваниях. А с бокалом крымского вина под шум волн надолго вылечит от депрессии и скуки. Проверено. Можете повторить!

Знакомство с другим экзотическим кладезем микроэлементов — зизифусом — прошло более комично. Это коричневый плод с проплешинами оливковых пятен размером с перепелиное яйцо. Внимательно смотришь на зизифус: сперва опасливо делаешь шаг назад, будто это что-то живое, потом тянет купить (цена около трехсот рублей). Рядом — такой же, но с ценником в три раза меньше. Разумеется, нравится тот, что дешевле. В момент расплаты продавщица неожиданно оскорбляется — какие сто рублей, у нее что, товар хуже?! В ответ на бесхитростный маркетинг улыбаешься и уходишь, а хозяйка кричит вслед, потрясая кульком: «Подумаешь, ценник! На заборе мало ли что напишут?!».

Часть античных мозаик была разворована до 2014 года / Фото: Из личного архива Варвары Болондаевой

Что-то умиляет, что-то смешит, но от этих мелочей влюбляешься в Крым еще больше. Крым детства, Крым юности. Наш Крым. Хочется обнять всех и сразу: медлительных интеллигентных бабулек, загорелых мамочек с детишками, курсантиков в бело-синих тельняшках и даже обиженную продавщицу зизифуса. А еще — вдохнуть как можно глубже сухого ветра с нотками хвои, чабреца, морских водорослей и увезти с собой вырванный кусочек лета.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции