Памяти Джигарханяна: большой Актер с большой буквы

Отношения его родителей распались очень быстро, он рос без отца, но с отчимом, очень тепло к нему относившимся. Они с матерью Еленой Васильевной сделали все, чтобы мальчик не чувствовал себя брошенным, и Армен подрастал в счастливой, доброй атмосфере гостеприимного дома. Но потом эти воспоминания практически стерла война, ставшая для их семьи таким же испытанием, как и для всей страны. Именно эти моменты из детства врезались в его память особенно четко, будто кадры хроники. Почему он и не любил вспоминать детство: плачущие люди, напряженно слушающая сообщения от Советского Информбюро толпа под громкоговорителем, потом — заготовка дров и тяжесть топора в руках: маленький Армен работал наравне со всеми. А еще — мать, сидящая на стуле, в отчаянии обхватившая голову руками: полученные хлебные карточки куда-то исчезли из ее сумки… «У меня не было детства», — скажет он потом.

Но были и моменты светлые. Чуть позже, уже после Победы. Мама, устроившись в Совмин Армянской ССР, часто приносила домой билеты в театр. Армен шел с ней, каждый раз замирая перед опущенным еще занавесом: что сейчас будет? Он смотрел постановки, не отрываясь. Это было чудо и магия — волшебный мир сцены, где все было иначе, не так, как в жизни, иногда — намного счастливее, иногда — в разы горче. Мама без театра не могла: она не пропускала ни одной премьеры, часто ходила на драматические и оперные постановки, вот и для Армена это очень быстро стало неотъемлемой частью жизни. Ну а поскольку школа у него была русская, то и русская драматургия, и прекрасные пьесы армянских драматургов казались ему колоссальным, не открытым до конца кладом. Как хотелось его открыть…

А еще его влекло в кино. Попросить у мамы десять копеек и сбегать на сеанс? Она не отказывала никогда. Там для Армена было иное чудо: скорость кадра, яркость красок, музыка, говорящая порой больше, чем действие…

Желание Армена поступать в ГИТИС дома приняли с пониманием, но и со скепсисом. Однако на горло мечте наступать не стали: ну попробуй. Из Москвы в 1952 году Армен вернулся мрачнее тучи, в вожделенный ГИТИС он не прошел. Но отказываться от того, о чем мечтал, не стал, просто решил действовать поступательно: устроился в киностудию помощником оператора, а параллельно начал готовиться к новому поступлению. В Ереванский театральный институт он выдержал конкурс через два года, прошел на актерское отделение. Это было счастье.

Скончался Армен Джигарханян / Фото: Александр Казаков

Колоритный, улыбчивый, солнечный парень не слишком блистал на экзаменах, но начал мгновенно выделяться из толпы талантливых однокурсников. Была в нем какая-то изюминка, нечто особенное, завораживающее — это признавали все преподаватели. В начале второго курса его просто ошарашили предложением: а не хочешь ли выйти на сцену? Сначала он думал, что ослышался: кто — я?! А речь шла не о сцене студенческого театра! И студент Джигарханян сыграл первую роль на сцене Ереванского русского драмтеатра, появившись в пьесе Виктора Гусева «Иван Рыбаков». Постановка собирала аншлаги, и вскоре Армен решил, что ослышался второй раз: его официально пригласили в труппу.

— Но я еще учусь, — растерянно вымолвил он.

— Значит, придется совмещать! — ответили ему.

Тогда он и научился успевать все…

Десять лет с хвостиком он приходил в этот театр как в родной дом. Тут случилась первая удача, тут переживались первые болезненные неудачи, наращивался опыт. А потом ему предложили попробовать себя в кино. Сначала он сыграл в картине «Обвал», она была удачной, но не прорывной. А вот картину «Здравствуй, это я!» 1965 года, в которой Джигарханян сыграл главную роль физика Артема Манвеляна, посмотрели более десяти миллионов человек. Надо сказать, что это вообще была примечательная лента: там дебютировали Маргарита Терехова и Галина Новенц, на съемочной площадке рядом работали Наталья Фатеева и Ролан Быков. К тому же картина стала премьерной и для начинающего тогда режиссера Фрунзе Довлатяна. Она получилась щемящей и искренней: зрители плакали, приходя в кинозал снова и снова. И все поражались, как глубоко сыграл свою роль молодой актер со жгучими бездонными глазами.

Так Джигарханян вошел в кино и обрел первых поклонников, а предложения ролей посыпались со всех сторон, причем роли были разноплановые, но всегда — чрезвычайно колоритные. Конечно, в первую очередь ему предлагали играть армян (Левона Погосяна в «Когда наступает сентябрь», эсера Прошьяна в картине «Шестое июля»), но было много и совсем иного: он запомнился как штабс-капитан Овечкин в «Новых приключениях неуловимых мстителей», как чекист Артузов в «Операции «Трест» и Михаил Стышной в «Журавушке».

Советские люди были чем-то похожи между собой и сильно отличались от иностранцев. Дело было не в одежде, в ментальности и открытости лиц. Поэтому всегда было несколько проблематично найти актера или актрису на роль иностранца — так, чтобы они выглядели естественно. В Джигарханяне же присутствовала «иностранность». Это стало понятно в 1980 году после роли Макса Ришара в «Тегеране-43», картине-легенде: она подняла его на новый уровень известности. В том же году вышел и ныне несправедливо позабытый фильм «Рафферти» — потрясающая драматическая трехсерийная картина, в которой гениально сыграл Олег Борисов и фантастически Джигарханян. Фильм вообще был невероятно ярким, в том числе и благодаря образу гангстера Томми Фарричетти, человека со своим кодексом чести… Джигарханян оказался в этом образе невероятен, до мурашек по коже. Впрочем, все его персонажи отличались фантастической внутренней силой, «природой ведущего», каждый из них зажигал энергией, заставляя забыть о том, что перед нами — актер. Нет, не так. Актер. С большой буквы.

С годами Джигарханян занял в нашем кинематографе место не то чтобы всеобщего любимца, но человека, без которого нельзя обойтись. Иначе и не скажешь, ведь суммарно он появился на экране в фильмах и телепроектах более 250 раз, получив звание «Самого снимаемого отечественного актера» до последних дней своей жизни. Роли, роли, роли… И какие… В картине «Место встречи изменить нельзя», например, он появлялся на экране не так много раз, но разве можно представить этот фильм без его устрашающего Карпа по кличке Горбатый. При одном взгляде на него становилось трудно дышать и охватывал страх, такова была сила его черной, гнетущей энергетики… Кстати, от этой роли отказался Ролан Быков: ему казалось, что играть горбатого карлика — отвратительно…

Увы, но театральные успехи Джигарханяна, как это водится, были очевидны для театралов, остальные воспринимали его исключительно как актера кино. Но на самом деле на сцене он был еще более ярок. В 1967 году по приглашению Анатолия Эфроса Армен Джигарханян вышел на работу в Московский театр имени Ленинского комсомола — Ленком. Эфрос обладал фантастическим чутьем на таланты и знал, кого звать за собой. Но вместе им поработать почти не удалось: вскоре Эфрос ушел в Театр на Малой Бронной, забрав часть труппы с собой. Джигарханян остался в Ленкоме, но вскоре его переманил в свою труппу другой ярчайший режиссер — Андрей Гончаров. Требовательный, жесткий, неуживчивый, но бесспорно гениальный, он собирал под крышей Московского театра имени Маяковского звезд. Джигарханян понимал, что стоит перед серьезным выбором: слава о трудном характере Гончарова жила в актерской среде. Но он рискнул, Гончарову поверил и вышел в театр, который стал его судьбой: на этой сцене Джигарханян сыграл свои лучшие театральные роли.

А в 1996 году Армен Борисович решил осуществить свою мечту. Из театра он ушел и на пике общественного российского переустройства основал в Москве свой Драматический театр. Первая труппа собралась из вчерашних студентов его курса. Известное как «Театр «Д», это объединение единомышленников сразу заняло особое место на культурной карте Москвы. На сцену выходили не только ученики Джигарханяна: мэтр появлялся и сам, и, возможно, именно тут, ощущая себя полностью свободным, раскрылся полностью. Чего стоила только его роль в спектакле «Последняя лента Крэппа», где на сцене не было никого, кроме самого Джигарханяна, полтора часа державшего зал в колоссальном напряжении. Это была роль запредельная по силе и внутреннему истощению: моральное разложение Крэппа актер проживал на пределе человеческих возможностей.

Впрочем, другие сцены его тоже не хотели отпускать. Мэтра приглашали в антрепризу, и он с удовольствием принимал в ней участие.

Последние годы жизни Армена Джигарханяна были омрачены несколькими крупными скандалами из разряда светских. Актер был первый раз женат на актрисе Алле Ванновской, которой не стало в 1966 году. Он сам воспитал дочь и тяжело пережил ее уход — Елена погибла в декабре 1987 года. Всю основную свою жизнь Армен Джигарханян провел рядом с Татьяной Сергеевной Власовой, второй женой. После покупки ими дома в Америке она в основном жила там — присматривала за имуществом, работала… Сына супруги Степана он воспитывал как родного, потом на долгие годы прерывал общение с ним в результате частых конфликтов, но в последние годы они примирились.

Брак Джигарханяна казался незыблемым: жена действительно посвятила ему всю жизнь, но четыре года назад у Армена Борисовича начался роман с директором собственного театра, пианисткой Виталиной Цымбалюк-Романовской. Идиллия, похожая на помрачение рассудка, оказалась недолгой, не будем вдаваться в подробности, главное — суть: после многочисленных скандалов и публичного выяснения как личных, так и материальных отношений этот союз распался, что, очевидно, стоило Джигарханяну здоровья. Он перенес тяжелый инфаркт и начал серьезно болеть. Спустя какое-то время произошло воссоединение со второй супругой: Татьяна Сергеевна благородно простила мужу обиды, и все последнее время они жили вместе, она преданно ухаживала за ним.

В октябре этого года Армену Борисовичу Джигарханяну исполнилось 85 лет. Удивительная магия цифр: ему было 85, его творческой деятельности — 65, основанному им театру исполнилось 25… Его засыпали телеграммами, лично поздравлял президент России, поклонники несли цветы на юбилейный вечер. Казалось, все бури позади, он смог преодолеть даже болезни, но…

Не так давно Армен Джигарханян сказал: «Единственное, что я понял про искусство вообще, — это то, что, как гениально сказал Ницше, «искусство нам дано, чтобы не умереть от истины». Чудовищная вещь! Но гениальная…» В его жизни было много горьких разочарований, но на сцене и в кино он дарил людям только одно — бесконечную радость от встречи с талантом.

Светлая память.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции