Я не хотел писать этот текст — устал от некрологов. Наша жизнь все более напоминает фронтовые сводки с ежедневным списком потерь. Страшно заходить в «Фейсбук»: каждый день судьба гуляет по ленте, как по траурному буфету. И я понял, что надо освободиться от давящего чувства в груди — и мне, и вам. Я не знаю, апокалипсис ли на дворе или просто мир стал уже и теснее благодаря соцсетям, но уходы, которые раньше как бы и не касались тебя напрямую, теперь воспринимаются острее, как личные потери. Даже если ты не был знаком с человеком, то кто-то из твоих друзей был с ушедшим накоротке. И вот интернет-страница взрывается плачем и воем. Когда искренним, когда просто от нечего делать и из желания себя показать.

В середине января ушли несколько человек, и Сеть устала обсуждать их, а потом разнеслась весть о Борисе Грачевском. Я не считал «Ералаш» главной детской программой — может, потому, что к моменту выхода первого выпуска был уже пятнадцатилетним юношей, и поначалу мне все это казалось несколько искусственным. Ну, кино и кино. Но постепенно втянулся и некоторые вещи запомнил и оценил. Параллельно со мной программу смотрели миллионы, росли на ней и сроднились. Современный же мир еще парадоксальнее, чем когда-либо: мы все заперлись по квартирам и боимся чиха соседки, но вести приходят через интернет, и наши дома стали полем боя.

Ушел Борис Грачевский / Фото: Кирилл Зыков / АГН Москва

— Тебе надо жить на Марсе, — сказал мне когда-то военврач в госпитале. — Ты не можешь принимать так близко к сердцу все происходящее, никаких сил не хватит.

Я послушался — как мог, а вот теперь жизнь догнала и смешала все краски на холсте. Я не знал Бориса Грачевского лично, пару раз, может быть, видел в коридорах «Останкина». Но весть о нем стала вчера последней соломинкой. Надо что-то делать с восприятием действительности, пока Сеть не поломала нас окончательно.

Очерстветь душой? Стать теплохладным и, обсуждая в ленте уход человека, вспоминать свои ссоры с ним, кому он остался должен (а это было вчера, но не в связи с Грачевским, а с другим известным ушедшим)?

— Ты пойми, — сказал мне когда-то Валентин Гафт, тоже покинувший нас недавно, — человек без веры — не совсем человек. Или даже совсем.

Потому что человек без веры ущербен. А с верой может превозмочь все, даже жизнь: она тогда приобретает отчетливый смысл. Какой? Да как минимум остаться человеком, а не скатиться в животное состояние. Зачем? Ну если незачем, тогда не стоит и волноваться — каждому по потребностям.

Бог говорит тихо. Сети кричат громко, поэтому смерть Грачевского стала оглушительной. Значит, надо прислушаться к себе — время пришло. Какое время? А то самое — собирать камни и разбрасывать.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции