Как заставить полицейских заплатить за ошибки

Так получилось, что в юности я не раз попадал в милицию. И что такое задержание, знаю отлично. Особенно запомнилось первое. Ну, понимаете, как первая любовь — на всю жизнь. Я был студентом, и мы с друзьями отмечали день рождения однокурсника. Выпили немного — пару бутылок вина на троих, но, что называется, хватило. Мы шли дворами по центру города (дело было не в Москве), болтали, смеялись и тут я увидел ее — пожарную лестницу. «Надо посмотреть на город с высоты!» — и мы полезли.

На крыше пятиэтажки было здорово: любимый город в лучах осеннего заката. Полюбовались, спустились, а через несколько минут нас «принял» наряд ОМОНа с автоматами. Красиво, как в кино, «ноги в стороны, положите руки на капот». Как выяснилось, какая-то старушка позвонила в милицию, приняв нас за квартирных воров. Омоновцы увидели в наших сумках учебники, глянули на студенческие билеты, поняли, что тревога была ложной, но в участок отвезли. Для галочки. А в участке нас для галочки занесли в журнал. И посадили в обезьянник.

Комнаты для задержанных, как известно, напоминают клетку в зоопарке — там вместо двери решетка от потолка до пола, отсюда и название. Сидеть, правда, там было проблематично. Скамейка — сантиметров 20 в ширину. К тому же все места были заняты. Поэтому мы стояли. К ночи клетку начали пополнять бомжи. Люди непривередливые, они знали свое место и просто ложились на пол. Как от них пахло, вы догадываетесь. Запахи, впрочем, не особо чувствовались, потому что представители власти смолили так, что стены отделения были почти не видны в табачном дыму. А мы развлекались тем, что считали виды фауны, обитающие в нашей «хате». Вши, клопы, тараканы — всего я насчитал восемь разновидностей насекомых.

Когда кто-то из нас попросился в туалет, дежурный лейтенант засмеялся:

— Cсыте в ботинки! Я покажу вам тут «Архипелаг ГУЛАГ».

Начитанный оказался...

Комнаты для задержанных, как известно, напоминают клетку в зоопарке / Фото: Алексей Сухоруков / РИА Новости

Так мы простояли (иногда, правда, удавалось присесть) всю ночь. А под утро привели человек 20 армян — торговцев с местного рынка без регистрации. Все они в клетку уже не помещались, их уплотняли ногами. Тут-то я понял, что такое клаустрофобия. Когда ты едешь в переполненном автобусе или вагоне, то знаешь — скоро выйдешь. А в переполненном обезьяннике ты не знаешь ничего.

Если честно, было страшно: очень тесно и трудно дышать. Но спустя каких-то два часа торговцев выпустили — пришел их старший и все уладил. А мы остались. Правоохранители же продолжали подселять к нам утренних «преступников». Привели, например, дворника с метлой — он сам не понимал, за что его задержали. Тоже, наверное, для отчетности. Позвонить домой нам, кстати, не разрешали.

— А вдруг вы воры и договоритесь, как спрятать улики? — равнодушно заметил дежурный.

Протокол, впрочем, никакой не составляли, обвинений не предъявляли. Мы просто сидели и все. Очень хотелось есть и пить, но в отделении милиции, понятно, не кормят. Воду глотали из-под крана в туалете, куда все же выводили раз в три часа.

Пытка закончилась только на следующий день. Нас отпустили ближе к обеду. Просто вывели из обезьянника и сказали: «Свободны!» Из отделения я вышел другим человеком. Я многое (да практически все!) понял про страну, в которой живу. Уверяю, вы бы тоже поняли. Нет, нас не били, даже почти не оскорбляли. Просто держали за насекомых с соответствующими правами. Мы были никем — удивительное чувство...

Да, это было в середине 90-х. Да, сейчас не милиция, а полиция. Но я не верю, что что-то сильно изменилось. ОВД «Дальний» в Казани, где с задержанными «работали» с помощью бутылки от шампанского, — тому свидетельство. Так что нам повезло: просто подержали почти сутки и отпустили.

Новый закон, если его, конечно, примут, я надеюсь, заставит наших стражей порядка чаще вспоминать о сути своей работы. Но палочную систему (когда нужно задержать определенное число «преступников») он вряд ли отменит.

Ничего личного, гражданин, пройдемте. Вы же понимаете, у нас — план.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции