Во времена моей юности добрый человек ходил сюда ранней весной, когда еще полураздетых девиц негусто на дорожках, когда еще не кричали от страсти жаждущие геройств на аттракционах, а в тенистых аллеях не раздавался неизбывный российский вопрос: «Пацанчик, ты с какого района?»

Добрый человек вообще сюда ходит, когда подопрет под горло тоска и безумие века начнет перехлестывать через край граненого стакана. Потому что из всех мистических мест Москвы Парк культуры и отдыха — самое насыщенное воздухом и страстью. Здесь дышится полной грудью, с реки тянет прохладой, а выпить да закусить наш человек всегда найдет.

Первый раз я попал сюда классе в пятом, зимой. По залитым дорожкам скользили небожители на коньках. Пел из репродукторов Хиль (вы знаете Хиля? Помните его? То-то же!), хот-догов тогда не полагалось, зато всюду продавали мороженое, и мы его уплетали на морозце в тщетной надежде заболеть и в школу не ходить.

Вы не поверите, малята, но в те времена шпана была правильной — максимум в глаз дадут. Таким образом поставив печать на пропуск «всюду».

— Кого из пацанов знаешь?

Если и спросят тебя потом, смело отвечай:

— Гриню.

Прыщавого второгодника Гриню, тщетно боровшегося с либидо, здесь знали все.

Центральный вход в Парк культуры и отдыха имени Горького / Фото: Анна Быкова

И лучшие девочки Москвы той поры — девочки с Ленинского проспекта и даже с Университетского, девочки из книжных квартир академических домов красного кирпича, девочки, занимавшиеся танцами во Дворце пионеров и посещавшие библиотеку иностранной литературы у метро «Университет», девочки, гонявшие Гриню со товарищи по долинам и по взгорьям парка и Нескучного сада, девочки были благосклонны, любопытны и немеркантильны.

Когда ты целовался, товарищ, последний раз на ветру, отражаясь в стеклах закрытого на зиму пивного бара «Пльзенский праздрой»? Когда ты до дрожи в руках мечтал расстегнуть крючок воротника ее шубки и не мог, не решался? Плакали милиционеры в замерзших кустах и причитали, что весна проходит мимо, а штрафовать вас не за что. Когда последний раз, хороший господин, ты затачивал коньки и помнишь ли ты, какой марки были лыжи? Я утолю твои печали, мой друг, не тужься. Лыжи были фабрики «Сортавала».

Две копейки выстрел из пневматического ружья — тиры, мне кажется, на зиму не закрывались. И слетает жестяная банка, и с размаху лупит медведь по наковальне, и хохочет и она, и целится, и ты, поддерживая ее руку, чувствуешь, как колотится, колотится и зовет ее сердечко…

Мимо! Мимо! Мимо!

Нельзя вернуться в юность, но можно иногда приходить в Парк Горького. И ветерок далекой юности, как первое мартовское дуновение, напомнит тебе, что не все еще потеряно, поверь, дружище, не все. Пока стоит ЦПКиО.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции