Император Павел и его дворовые
Няни увлеченно болтают, стайка детей перелетает от горки к каруселям и обратно. Раз в несколько минут пасущие детей дамы окликают своих питомцев, убеждаясь, что все нормально. Заворачиваю на площадку, чтобы там, на лавке, дождаться запаздывающую подругу: ее подъезд — напротив, но я приехала раньше, теперь — ждать.
Имена детей, которым периодически хотят дать укорот, летают в стылом воздухе, как мячики: на площадке «тусят» Глафира, Катарина, Елисей, Изяслав и Павел. Беглого взгляда достаточно, чтобы понять, кто тут главный: конечно, он, Павлик. Наряженный в баснословно дорогой комбинезон, пятилетний император двора подлетает ко мне, сжимая в руках световой меч: у властителей всегда в руках оружие эпохи.
— Это моя площадка, тебе сюда нельзя! — разъяренный динозаврик наставляет на меня карающий меч.
— А почему ты мне «тыкаешь»? — спрашиваю я, давясь от хохота — больно уж смешно смотреть на красную мордочку разъяренного верховоды.
— Пашенька, Паша, ну разреши тете погулять на площадке, она тебе что-нибудь даст. Рублик или конфетку.
Не знаю, что меня выбешивает больше: этот «рублик» или само предположение, что я буду платить мзду малявке за право посетить «его» угодья.
— Ничего я тебе не дам! — бурчу я. — Ни рубля. Это что вообще такое?!
— Но у нас тут и правда Пашенька главный, — глаза улыбчивой няни становятся похожими на острые черные буравчики. — Он же такой у нас, с норовом.
... Да и вообще все это игра. Пятилетний Павел лупит мечом по металлической горке, все затыкают уши, но терпят. Горка под ударами стыло поет, и мне слышится в ее стонах знаменитое: «Кто тут правил? Павел...» Подруга у подъезда, я ухожу, вскипев праведным гневом, а позже из окна Катькиной кухни вижу, как император возлежит на спине в подернутой ледком луже и сучит ногами, не желая идти домой и вкушать царственный суп. Он орет низким басом, вокруг суетится челядь. Любите своих детей, говорила моя прабабушка. Но не залюбливайте...
Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции
