Главное
Истории
Экранизация Преступления и наказания

Экранизация Преступления и наказания

Успех после 70

Успех после 70

Что происходит в жизни Глюкозы?

Что происходит в жизни Глюкозы?

Личная жизнь Дурова

Личная жизнь Дурова

Легенды про Грибы

Легенды про Грибы

Вячеслав Добрынин

Вячеслав Добрынин

Как повилась авоська?

Как повилась авоська?

SHAMAN объявил о разводе с супругой Еленой Мартыновой

SHAMAN объявил о разводе с супругой Еленой Мартыновой

Как успокаивали нервы на Руси

Как успокаивали нервы на Руси

Дом писателей

Дом писателей

Как мы становимся черствыми

Общество
История эта произошла не одно десятилетие назад, но всякий раз в период зимних холодов она вспоминается снова. Речь в ней пойдет о конкретном человеке. Тем не менее, это общая тема для многих людей, мыслящих подобным образом.

Это было в середине девяностых годов прошлого века. Дефицит сменился безденежьем и огромной инфляцией. С перебоями выплачивали зарплату, которой с трудом хватало на самое необходимое. Предприятия разваливались или надолго отправляли своих сотрудников в отпуск без сохранения содержания. Нередко единственным стабильным доходом семьи оказывались стариковские пенсии, которые тоже задерживали, но все же выплачивали. Люди выживали, как могли, считая каждую копейку. Те, у кого были участки, с весны до осени трудились на земле, чтобы было чем накормить семью и поделиться с близкими. Жизнь в те годы была очень скромной.

Татьяна часто ходила в храм. От ее дома нужно было сначала проехать две остановки на автобусе, а потом еще немного пройти пешком. Вдоль этого пути — от остановки до храма — часто стояли нищие. Разного вида, возраста, пола, они протягивали руки и просили о помощи всех, кто шел мимо.

Сама Татьяна и ее дочь в те годы были одеты так, что им самим как-то чуть было не подали милостыню. В тот раз они замешкались перед входом в храм, пересчитывая мелочь на свечи. А один из прихожан пообеспеченнее решил, что они тоже просят, и уже готов был добавить им несколько монет… Но все же с протянутой рукой они не стояли, поэтому к тем, что просил помощи неподалеку от храма, Татьяна относилась с сочувствием, полагая, что им живется еще тяжелее, чем ей. Время от времени она старалась уделить кому-то из просивших немного мелких денег. Но один день сильно изменил ее отношение к этому.

Утром по дороге в храм она видела, как незнакомый мужчина раздавал теплые варежки всем, кто просил помощи, протягивая на морозе голую руку. Она порадовалась за нищих: варежки были трикотажные, плотные, могли спасти руки от холода. Из храма Татьяна вышла в числе последних. Она задержалась, чтобы посоветоваться со священником, а перед ней было еще несколько человек, которые хотели поговорить. В итоге к остановке она шла в то время, когда уже почти все прихожане прошли, стоявшие вдоль дорожки нищие тоже расходились. Поравнявшись с одной из постоянно стоявших там женщин, Татьяна невольно услышала, как та с улыбкой обратилась к закутанной в старый платок девочке: «Сегодня насобирали неплохо. Сейчас пойдем мандаринов купим побольше, конфет твоих любимых возьмем».

«Мандаринов побольше? Конфет? Да я своему ребенку мандарины в лучшем случае к Новому году покупаю немного, хотя и работаю. Вот так, отдаешь свои копейки, думая, что этим людям еще тяжелее, а на самом деле не так», — эти и подобные им мысли вихрем закрутились в голове обескураженной женщины.

С этого момента Татьяна все чаще ускоряла шаг по дороге от остановки до храма. Ей не хотелось помогать незнакомым людям, потому что теперь всякий раз ее терзали сомнения: вдруг и они, простояв тут несколько часов, смогут купить куда больше, чем она. И вообще, имеет ли она моральное право ради них обделять своего ребенка и старых родителей, которые не видят фруктов?

Еще через пару недель по дороге к остановке Татьяна увидела драку нищих. Кажется, они делили оставшееся спиртное, потому что рядом валялись узнаваемые бутылки. Да и поведение конфликтующих наводило на мысль о выпитом. Совсем недавно розданные им теплые варежки, уже порванные, валялись на обочине и на дорожке прямо под ногами прохожих. «Просят у людей на хлеб, а сами дерутся за бутылку, — огорчилась Татьяна. — Тот мужчина вон столько новых варежек принес, а они их уже порвали и растеряли или побросали».

Как мы становимся черствыми Фото: Pexels

Если раньше она не сомневалась, что люди выходят просить, когда у них крайне тяжелая ситуация и нет другого способа выжить, то теперь она вовсе перестала доверять просящим. Вернее, не всем, а тем, с которыми не была знакома лично. Ей казалось, что ее помощь может пойти на спиртное или на то, что для нее было непозволительным шиком. Со временем отношение Татьяны ко всем просящим о помощи вошло в привычку: она равнодушно уныло проходила мимо незнакомцев с протянутой рукой.

Нередко негативный опыт, имеющий отношение к одному человеку, люди переносят на всех ему подобных. Например, столкнувшись с черствостью или непрофессионализмом одного врача, начинают твердить: «Эти врачи сами ничего не знают, и дела им нет до пациентов». Столкнувшись с недобросовестностью одного продавца, утверждают: «Всем им там, у прилавка лишь бы обмануть, другие в торговле не приживаются». Если рассмотреть объективно, любой согласится, что далеко не все врачи бездушные и непрофессиональные, что не все работники торговли обсчитывают и лгут. Но обида, отрицательные эмоции иногда действуют в человеке так сильно, что заглушают его разум, и он начинает судить обо всех по одному негативному опыту.

Подобное произошло с Татьяной, изменив ее образ мысли по отношению ко всем просящим милостыню. Ей казалось, что все они просто не хотят работать, принятую помощь тратят расточительно, к полученным вещам относятся небережливо. На самом деле, очевидно, что, сколько людей, столько и судеб. И тот факт, что кто-то из нищенствующих нечестен, а кто-то использует помощь не лучшим образом, не говорит о том, что все они такие. Однако недоверие Татьяны не только осталось, но и укрепилось, ожесточив ее душу.

В храме, куда ходила Татьяна, открыли уголок помощи нуждающимся. Там собирали одежду и обувь в хорошем состоянии, простые продукты в оригинальной упаковке с длительным сроком хранения и предметы быта. Положение людей стало понемногу улучшаться. И Татьяна вместе с почти уже взрослой дочерью как-то несла к храму сумку с шапками, варежками, шарфами, собранными ими, их родными и соседями. По дороге в храм они встретили бездомных. «Теплые вещи несете? Дайте нам», — попросил один из них. Стояли зимние морозы, но женщина привычно прошла с сумкой мимо. «Мама, почему мы не отдали? Мы же собрали вещи для тех, кому они нужны. Пусть бы забрали эти бездомные, раз просят», — останавливала ее дочь. Но Татьяна настаивала, что хочет донести в храм, там знают, кому действительно нужно, а этим людям она не верит: может быть, они врут, пропьют или потеряют по пьянке, а она хочет отдать тем, кто будет ими пользоваться…

Вот так. Десятилетия прошли, а недоверие осталось. Безусловно, любой из нас сталкивался с обманом. И каждому этот опыт был неприятен. Особенно если кто-то помогал, когда самому было трудно, а потом убедился, что его добротой воспользовались ловкие люди. От этого человек становится более недоверчивым, и это понятно. Но все же, это не повод думать, что любой просящий — обманщик и притворщик.

Надо подходить к людям по-христиански. Даже если мы лично убеждаемся в неискренности просящих милостыню, нам все же не следует доверять первому чувству обиды и возмущения. Ведь нам не дано знать все обстоятельства жизни этих людей, и нам неведомы мотивы их поступков. Мы сами их придумываем. И вот тут-то надо быть внимательным к себе и заменять осуждение благим помыслом о человеке. Мать попрошайка обещает дочери купить мандаринов и ее любимых конфет. Может быть, у дочки день рождения, и эта расточительность — единственно, чем бедная женщина может сделать его особенным для нее. Подаренные варежки порваны и брошены? Значит, у этих нищих нет возможности их заштопать, да и аккуратно постричь ногти тоже, от того трикотажные вещи так быстро и порвались. Так оно или нет — в этом нет полной уверенности, как и в том, что все просящие — лентяи, обманщики и проныры.

Можно отнестись к их просьбам как к испытанию веры. Надо решить для себя, с кем хочу быть в этой ситуации: с Христом, Который не осудил ни одного человека за все время Своей земной жизни, или с дьяволом, который клевещет даже на Бога?

Мы же боимся, что нас обманут, поэтому стараемся помогать только тем, в ком уверены. Можно допустить, что такой подход оправдан, если речь идет о значимой сумме, о солидном денежном переводе, например. Но если мы несем пакет с теплыми вещами и проходим мимо просящих в поисках «более достойных» нашей помощи, то не получится ли так, что вот эти реальные, пусть и не симпатичные нам, люди замерзнут, заболеют, получат обморожение, пока мы раздумываем, как они отнесутся к нашим старым вещам? Не съест ли моль подкладку зимней куртки, которую мы хотим отдать только «достойному», пока мы его ищем, а тот, в ком мы сомневаемся, получит пневмонию из-за нашей черствости?

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции

vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.

  • 1) Нажмите на иконку поделиться Поделиться
  • 2) Нажмите “На экран «Домой»”

vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.