«Личная боль»: пенсионерка из Москвы отправилась в Мариуполь для помощи беженцам

Пенсионерка из Москвы как доброволец отправилась в Мариуполь, чтобы помочь беженцам. А потом — устроилась в военный госпиталь волонтером. Ирина Саломатина занимается добровольчеством с 1986 года и сейчас не смогла остаться в стороне. Почему это так важно и с чем именно москвичке пришлось столкнуться во время сестринского служения — в материале нашего корреспондента.

Иногда сердце не может оставаться безучастным. Люди с такими сердцами — на вес золота. Каждое их дело — великий поступок. Их ведет дорогами жизни доброта.

Одна из таких — москвичка Ирина Владимировна Саломатина. Она родилась и выросла в столице. Биография у нее стандартная во многом. Описать всю жизнь можно буквально тремя строчками: родилась, училась, работала. Если не вникать в детали. По образованию учитель английского языка. Преподаватель, кандидат наук, экскурсовод, увлекается фотографией... Занимается волонтерством с 1986 года. И с этого момента начинается самое интересное.

Она говорит, что просто так получилось — всю жизнь помогает людям. Сначала это были слепоглухие дети. Глубоко вошла в тему. Знает язык Брайля и язык жестов. Много лет работала в Институте коррекционной педагогики. Защитила кандидатскую диссертацию, заведовала лабораторией. Кто бы знал, что через несколько лет после выхода на пенсию уроки бескорыстной помощи и знания в области общения с глухими людьми пригодятся ей самым неожиданным образом.

Временное размещение

Ирина Саломатина считает ситуацию на Украине своей личной болью.

— В 1943 году из Ростова мой юный, 18-летний отец уходил на войну, — говорит волонтер. — Я своей маминой половинкой — Ткаченко, изпод Харькова. Две мои старинные подружки и соволонтерки по работе в Загорском детском доме слепоглухих детей живут в Киеве и Одессе. Трагедия Украины с начала зарождения проекта «анти-Россия» — моя личная боль.

Как говорит Ирина Владимировна, как только она узнала, что друзья в Санкт-Петербурге уже отвезли собранную горожанами гуманитарную помощь в Таганрог, сразу же захотела отправиться туда вместе с ними. Удалось через официальный сайт волонтеров Ростова-наДону попасть в Таганрог, в пункт временного пребывания беженцев (ПВР) из Украины. Согласовали поездку благотворительной организации «Дом под Покровом».

— Не только в пункт временного размещения, но и на границу, слава богу, — рассказывает пенсионерка. — Накормили восемь автобусов и несколько машин. Один автобус был очень тяжелый, с почти неходячими бабушками, — пограничники, ребята, на руках заносили. За что им низкий поклон! Смогли помочь с билетами и отправить две семьи в Тулу и Краснодар.

Команда наша собралась из Санкт-Петербурга, Москвы, Новочеркасска — Сергей, Люба, Ирина, Ксения, Таня, Оксана, — перечисляет Ирина Саломатина, загибая пальцы на руках. — И как же права была подруга Яна, когда сказала мне: «Вы теперь не сможете быть прежней».

В пункты временного размещения беженцев распределяют всех граждан, прибывающих в Ростовскую область с территории ДНР, ЛНР и Украины, независимо от наличия российского или украинского гражданства. Там люди получают необходимую помощь. Пункты располагаются на базе домов отдыха, санаториев, гостиниц, детских лагерей. Там созданы минимально необходимые условия проживания: тепло, место для сна и отдыха, возможность помыться и постирать вещи, постельное белье, горячее питание, медпомощь, помощь в оформлении документов.

Море плюс город

Еще до поездки в Таганрог Ирина думала: должны же быть на Донбассе глухие, слепые, слепоглухие. А им-то как?! Если встретится с такими во время поездки, сможет им помочь? В пункте временного размещения увидела, как в сторонке у примерочной кабинки сидит молодой человек. Один.

— Вы на примерку? — Я не слышу, простите.

Затаила дыхание, и уже на жестовом языке: — Глухой? Да? На прекрасном словесном языке, без нарушений произношения парень отвечает: — Да, я говорю, но не слышу.

Ну и понеслась! — А вы тут что? А откуда? И с кем вы? Один? Он с семьей, они там — в зале. А парень в очереди сидит на стрижку.

Поулыбались, поболтали. Расстались.

А потом, уже на таможне, подходит волонтер Ксения: — Ирина Владимировна, для вас — там еще один юноша глухой! На стульчиках сидят женщины, а улыбчивый юноша стоит и с детской непосредственностью рассказывает, что они вот приехали. Он один глухой, а вся семья слышит. Ирина на жестовом языке спросила: — Вы из Мариуполя? Жест для названия «Мариуполь» придумала на ходу — «море + город». Он понял!

— Да, — и через некоторое время показывает жест: одна ладошка похожа на кораблик с мачтой, а другая реет флагом на мачте. Сначала не поняла. Чуть позже дошло: — Это же жестовое имя города! Правильно? Мариуполь? Так? Он счастлив: поняли друг друга. Достает телефон, открывает в нем телефонную книжку и начинает рассказывать, с кем он переписывается из глухих друзей: и с этим, и вот этот глухой, и тот тоже… Вот сколько у него глухих друзей, и со всеми есть связь. Вокруг много чего происходит. Тревожного, горького, опасного. А он не слышит! Он не понимает, что вокруг него творится. И тут оказывается рядом человек, который может про такие простые вещи с ним на его языке поговорить.

Группа уехала дальше, а у Ирины осталось желание познакомиться с Мариуполем. Должна. Ведь теперь она знает его жестовое имя.

Служение в госпитале

Тот день в Таганроге многое перевернул. Действительно, теперь она не смогла жить иначе. Вернувшись в Москву, с головой окунулась в работу в Церковном штабе помощи беженцам. Синодальный отдел по благотворительности и милосердию организовал курсы сестринского служения. Пошли по опыту ковидных госпиталей, когда сестры милосердия помогали больным. При Больнице Святителя Алексия обучали по 72-часовой программе. Получила свидетельство «Младшая сестра по уходу за тяжелобольными людьми». На основании свидетельства всем выписали пропуски в московские госпитали.

— В госпиталях медицинского персонала хватает. Зачем нужны волонтеры? Это сестричество, с одной стороны, религиозная институция. Каждую неделю батюшка приходит, причащает ребят. Есть сестра требная, которая узнает, что кому требуется. Евангелие принести, пообщаться, рассказать, показать. Это основное. И конечно, уход. Мы помогаем умыться, побриться, поговорить, погулять. То, на что не хватает времени у штатного персонала. В госпитале есть все. Наша задача — выхаживать больных. У меня отец в 18 лет пошел на фронт. Я каждый год хожу в «Бессмертный полк». И теперь у меня появилась возможность конкретно послужить людям. Для меня это личностное, — говорит Ирина Владимировна.

Самое сложное у нее случилось в первый день новой службы в госпитале. Шла и думала, как будет реагировать на раненых, и вдруг впереди, в конце коридора увидела двух бойцов. Один на костылях, у него не было стопы. Сработала защита: она не должна показать, что может расплакаться, упасть в обморок. Потом постепенно адаптировалась — сказались годы работы со слепоглухими. С состраданием сталкивалась. Но все равно случается и кризисная для души ситуация.

В реанимацию привезли бойца. Лицо — сплошной уголь. К счастью, с руками и ногами, но весь обожженный. Потом ухаживала за ним в палате. Главное в такой ситуации — не обидеть, не жалеть. Быть с ним на равных. Предложила помочь ему обедать. У бойца руки в бинтах, ложку держать не может. Потом придумала, как ему самому промокать слезящиеся от ран глаза, когда никого нет рядом.

Часто раненые задают один и тот же страшный вопрос, на который сложно отвечать, а ответить неправильно — нанести сильнейшую обиду. Ситуация ведь у раненого — особая. Нервы у всех натянуты. Вот пример: командир разведроты, тяжелое ранение в голову. Ослеп. Начал вставать. Ирина Владимировна помогает добраться до туалета. Дальше сам. Ему важно самому, чтобы он не как ребенок, а взрослый человек, самостоятельно справился. И задает тот самый страшный вопрос:

— Я вам зачем?

Помолчала, потом ответила:

— Вы для меня очень важный человек. Вы меня защищаете. Меня и мою семью. Вы — бесценный человек.

Ему важно услышать. Семья у него далеко. Он здесь один. И ему по ночам ужасы снятся.

— Ночью случилось странное, — рассказывает Ирина Владимировна. — Какие-то типы в соседнем парке устроили стрелялки с пиротехникой. Представляете, рядом с госпиталем! Ходячие ребята всех тяжелораненых покидали под кровать, а сами легли под подоконники. Такая вот неосознанная реакция.

Каждое новое дежурство — новый случай. На перевязку сидит «старичок-лесовичок». Волосы торчат, весь черный, руки в бинтах. Родом из Иванова. Ранило 4 декабря. В госпитале второй день. Танковый снаряд. Все погибли. Выжили только он и еще один боец. У него руки посекло, сухожилие задето, кость немного. Ушла за полотенцем. Возвращается — он по телефону говорит с другом: «Да чего там! Три ранения легких, две контузии. Сейчас вот две руки посекло». Полон оптимизма, ждет, когда выздоровеет и вернется на передовую.

— Такие вот замечательные ребята, — рассказывает Ирина Саломатина.

От дома до госпиталя дорога у нее занимает три часа. В госпитале смена — пять часов. Крутится-вертится. Иногда вроде совсем не замечает усталости. Но едет домой в маршрутке и сдувается, как шарик. Села в электричку и уснула.

Нервное напряжение сказывается. Силы душевные заканчиваются абсолютно. В первую ночь после смены тревожно спала — ничего не снилось, просто вздрагивала и просыпалась от малейшего шороха. Больше двух смен в неделю не выдерживает. В душе происходит колоссальная работа. Видеть такое страдание мы не привыкли, Ирина Владимировна же часто сталкивалась с людьми с разной инвалидностью, но в госпитале она — как на войне, и раны здесь боевые.

— Люди у нас невероятные! За все время в госпитале только один раз нарвалась на негатив. В основном они все жизнелюбы и оптимисты. И большинство стремится поправиться, чтобы вернуться в бой. У всех свои счеты с нацистами, — говорит Саломатина.

■ Завтра у Ирины Саломатиной день фотоохоты.

Так она отдыхает. С фотографией ее познакомил отец еще в детстве. Но по-настоящему занялась светописью в ковидный год. Курсы, фотосообщества столицы и страны, коллективная фотоохота.

В своем храме — церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы на Окской даже стала фотоволонтером. Помогает поддерживать церковный сайт фотографиями жизни прихода. Во всем — волонтер по призванию.

ИСТОРИЯ

Как утверждает в журнале «Молодой ученый» (№ 13 от апреля 2022 г.) Юлия Неволина, история волонтерского движения в России началась задолго до того, как возникло слово «волонтер». По ее словам, после Крещения Руси добровольный труд и помощь стали доброй традицией. Создателем волонтерского движения стал князь Владимир Великий Святославич.

Именно он начал практиковать помощь бедным людям, которую возвел в ранг государственной программы, совместно с Церковью. При Владимире были созданы самые первые волонтерские больницы, богадельни и детские дома, где люди работали бесплатно и бескорыстно.

В «Cлове о законе и благодати», одном из первых памятников русской книжности, о св. князе Владимире Святославиче (правление 978–1015) говорится: «ты был нагим одеяние, ты был алчущим кормитель, ты был жаждущим утробы охлаждение, ты был вдовам помощник, ты был странникам покоище, ты был бездомным кров, ты был обижаемым заступник, убогим обогащение».

Справка

Мариуполь — крупный город на берегу Азовского моря в устье рек Кальмиус и Кальчик, центр Мариупольской агломерации и большой морской порт. Город занимает площадь 166 квадратных километров, а с пригородами — 244 квадратных километра. Высота над уровнем моря — 67 метров.

Официальной датой основания Мариуполя считается 1778 год, тогда он назывался городом Павловском Азовской губернии. Переименован в 1779 году в Мариуполь.

15 ноября 2022 года президент России Владимир Путин присвоил Мариуполю звание «Город воинской славы» с формулировкой «за мужество, стойкость и массовый героизм, проявленные защитниками города в борьбе за свободу и независимость Отечества».