«Мир узнал правду»: певица Женя Любич — о стереотипах, культуре и музыкальных трендах

Певицу Женю Любич называются «русской француженкой» — она несколько лет работала с парижской музыкальной группой, обрела известность за рубежом, но вернулась в Россию. 23 августа артистка выступит с концертом в Москве. «Вечерняя Москва» пообщалась с певицей.

— Женя, вы выпустили альбом «Будь что будет». Это новый этап в творчестве?

— Скорее наоборот: закрыла гештальт. У альбома долгая предыстория: его выход планировался к моему сольному концерту в 2017 году. Днем и ночью мы с командой записывали песни, сводили их — и вот до печати дисков осталась ночь. Мы вносили последние правки. Не были уверены в результате, поэтому напечатали диски ограниченным тиражом. А когда через неделю после концерта переслушали альбом, поняли, что это не идеально. Обратились к ведущему звукорежиссеру страны Борису Истомину. Шесть лет не спеша дорабатывали песни, и вот свершилось! Теперь, когда удалось полноценно издать эту работу, я и правда ощущаю себя на пороге чего-то нового.

— Ваша самая знаменитая песня — Russian Girl («Русская девушка». — «ВМ»). Для вас меняется со временем ее смысл, окраска?

— В песне отражен тот момент моей жизни, когда я постоянно была в разъездах между Питером и Парижем. Я работала с французской музыкальной группой Nouvelle Vague и параллельно училась в магистратуре СПБГУ. Своей группы у меня еще не было. Но эта песня стала моим талисманом и проводником. Благодаря ей обо мне узнали во всем мире. А сейчас Russian Girl — больше, чем про меня. Она про всех, кто поет ее со мной на концертах, дописывает в нее свои строчки, свои куплеты…

— Как думаете, через 10 лет после ее написания изменился взгляд иностранцев на русских девушек? Или стереотипы живы?

— Живы, конечно. Но главное, что есть в этом треке, — самоирония. А она помогает видеть шире стереотипов.

— С какими из них вы сами сталкивались?

— Я помню, как французские коллеги в шутку спрашивали: «А что, у вас не ходят по улицам бурые медведи? И не все подряд пьют водку днем и ночью?» Это, конечно, было сказано не всерьез, но тем менее… И вот видите, из таких диалогов возникла песня! А однажды я обедала в компании друзей-музыкантов во Франции. Была среди мужчин. Как воспитанная в русской культуре девушка, я ждала, что за мной поухаживают — отодвинут стул, нальют мне воду в бокал. Но в ожиданиях обманулась. Тогда я сказала: «А у нас в Петербурге принято оказывать внимание девушке, поэтому и вас я прошу наполнить бокал». На лицах спутников было недоумение. Мне сказали: «Мы в Париже, а не в Петербурге». Но знаете, это тоже опыт — понять, что и так бывает, что не все мне в другой культуре близко.

— Такие ситуации не злят?

— Нет, злиться не стоит. Стереотипы — это не про меня, а про того, кто их транслирует. И это возможность задуматься о природе явлений, пошутить или найти дипломатичный способ показать собеседнику, что жизнь объемнее его представлений. Или вдохновиться и написать хит. А можно и объединить все эти варианты!

— Продолжаете общаться с коллегами из других стран, с Nouvelle Vague?

— Да, мы на связи. И не только потому, что дружим, но и потому что периодически что-то вместе создаем. Недавно выпустила трек Waiting for the plane («В ожидании самолета». — «ВМ») совместно с французским электронщиком Stephane Pompougnac.

— То есть продолжается культурный обмен, несмотря на ситуацию в мире?

— Да. Творчество в частных случаях способно оставаться вне политики. Ко мне все мои зарубежные друзья доброго отношения не поменяли, и я к ним тоже.

— Вас называют «русской француженкой». Вы себя так идентифицируете?

— Да, мне нравится это определение. На мой взгляд, у русских и французов много пересечений на уровне культуры, языка, архитектуры. Тот же Троицкий мост в Петербурге, который, кстати, проектировал Гюстав Эйфель, — архитектурный «ответ» на мост Александра III в Париже. А «русской француженкой» меня прозвали журналисты, уложив в два слова мою творческую биографию, которая и про Россию, и про Францию.

— А что в вас есть от француженки? И какие черты характера, на ваш взгляд, определяют русскую женщину?

— Русскую женщину определяет внутренняя красота. А француженку — стиль, внешний образ. Работая с Nouvelle Vague, я поняла, как важна внешняя составляющая для восприятия зрителем происходящего на сцене. И сегодня мне важно, чтобы на концертах меня не только было интересно слушать, но и было интересно смотреть. Чтобы сочетались внешнее и внутреннее.

— Женщин из Франции считают элегантными. А как бы вы описали их стиль?

— Современным француженкам свойственна элегантность на сцене, на светских мероприятиях, но не в быту. В доме у типичной француженки творческой профессии, из среднего класса — как правило, бардак. Меня поразило еще, что пожилые дамы в Европе выглядят более ухоженно и стильно, чем молодые девушки.

— А ваш стиль изменился, когда вы там жили?

— И да, и нет. Мне всегда нравились черные короткие платья в духе Коко Шанель. Для мероприятий я выбираю элегантные образы. Я не против косметики, мне нравится выглядеть ухоженно и красиво. Дома хожу в вещах, максимально комфортных. И обычно у меня порядок — несмотря на творческую профессию и наличие двоих детей. А изменилась стрижка: во Франции носила каре, сейчас отрастила волосы ниже плеч.

Фото: Тигран Ширинян

— Сложно совмещать карьеру и личную жизнь?

— Моя личная жизнь тесно переплетена с профессиональной. Муж — организатор концертов (Дмитрий Кончаковский. — «ВМ»), и больше всего я люблю работать с ним! Нам всегда есть о чем поговорить. А, как говорил Оскар Уайльд, разговор — это связующее звено всяких отношений, будь то брак или дружба.

— Какой сейчас главный музыкальный тренд в России и в мире?

— Сейчас время быстрых форматов. Песня на день, на час, видео на 25 секунд. Короткие фразы на повторе. Полный минимализм! Время будто ускорилось, и все пытаются его догнать. У меня другой подход. Видимо, поэтому считаюсь «неформатной». Моя песня «Астронавт» длится около пяти минут. И я не могла бы это музыкальное высказывание сделать короче. Хочется замедлиться. И да, бывает чувство, что ничего не успеваю.

Но я не хочу изменять себе и гнаться за трендами. Пишу и выпускаю песни в своем темпе. Возможно, кто-то скажет, что я далека от модных тенденций, но знаете что? Я уверена, что моей аудитории это и нужно — та вибрация, та интонация, те ритмы и слова, которые несу именно я. Поэтому, возможно, все-таки я в тренде. Уникальность — это тренд.

ДОСЬЕ

Женя Любич родилась 20 марта 1984 года в Ленинграде (Санкт-Петербург). Поступила в Вагановское училище, но из-за травмы ноги оставила мечту о балете. Стала писать песни. Училась в нью-йоркском Бард-колледже и на факультете свободных искусств и наук СПбГУ. Женя много гастролировала, сотрудничала с музыкантами из других стран. Замужем, двое детей.

Коротко о главном

— На песню «Весна» у вас два клипа. Как так вышло?

— Первый вариант — классический, с монтажом, с разными планами и ракурсами, в разных локациях. А вторая история родилась случайно. Мы решили подснять короткие, по несколько секунд, вертикальные видео. Но когда началась съемка, в кадре стало происходить волшебство. Я стояла на верхней палубе речного кораблика, который плыл по каналам Питера. И когда я запела про ночь, кораблик поплыл под мостом в темноте. А на строчке «Поговори со мной до зари» — выплыл из-под моста, и его осветило солнце. Оператор просто не смогла нажать на «стоп», а я потом не смогла этим не поделиться.

— Когда шел Каннский фестиваль, мир наблюдал за нарядами звезд внимательнее, чем за программой. Как вы считаете, не отвлекает от искусства антураж?

— Эти наряды — тоже про искусство. У них есть особая миссия. И если они привлекут чье-то внимание и кто-то благодаря им посмотрит хороший фильм, значит, они ее выполнили

— Как отдыхаете летом?

— За городом с детьми. Моему младшему, Александру — год и 10 месяцев. И самый лучший отдых для меня — это все еще сон. Но помимо этого, я очень люблю баню. Люблю плавать, и рядом с загородным домом, где мы живем, есть красивое лесное озеро. Прогулки на природе меня радуют и заряжают. А еще мое лето — это концерты, новые песни и клипы!

— Многие противопоставляют ваш родной Петербург Москве. А вы?

— Я, наверное, тоже. Как говорит один мой друг, Москва — это жена, Питер — любовница. Для меня работает наоборот, поскольку я живу в Питере. Это герой моих песен, как я пою в недавно выпущенном треке «Бродский». У этого города очень мужской образ. Для меня Питер — и муж, и друг, и любовник. Хорошо, что мой реальный муж не ревнует (смеется). Он тоже любит Петербург.

— Как относитесь к пластическим операциям?

— Мне это не близко. Я за естественный подход в уходе за собой.