Вера в приметы и истовая религиозность, сказки и знахарство, мудрость и простота – все это причудливо переплеталось в жизни русской глубинки на протяжении веков. Но за какие-то десятилетия все пошло наперекос: вместо веры у нас гибрид православия и язычества, вместо мудрости – всезнающий Гугл, а вместо знахарок – больницы и врачи. Или все не так? Чтобы ответить на этот вопрос мы отправились в тверскую глушь на поиски бабушек, обладающих секретными знаниями заговоров и трав, а нашли целый мир уходящей от нас Руси.

- Вы вообще крещеные? Евангелие читали? Забудьте про этих ведьм, не нужны они вам, - симпатичная женщина лет пятидесяти, похоже, так разозлилась, что готова пустить в ход кулаки. – Знать должны, что это от лукавого. Или вы сатанистки?

Такого ответа на безобидный вопрос мы не ожидали. Казалось бы, найти в глубине Тверской области знахарку, - задача легкая. Однако на практике сделать это оказалось не так-то просто.

Ручки

150, 5 км до знахарки

"Ведьма живет в каких-нибудь десяти

 верстах от моего дома... настоящая,

живая, полесская ведьма!"

 Эта мысль  сразу  заинтересовала  и  взволновала

меня.

(А. Куприн, «Олеся»)

В деревне Ручки есть неработающая школа, разрушенный Дом культуры и три магазина. Нет церкви, и знахарок, как оказалось, тоже нет. Лечиться местное население ходит в фельдшерский медицинский пункт. Правда, редко. А в крайних случаях вызывает скорую, которая может ехать из райцентра от двадцати минут до двух часов.

- Ох, доченьки, были такие женщины, были, да померли, - одна из старейших жительниц Ручков, баба Тоня, суетится вокруг нас, пододвигая то горячий чай, то вазочку с печеньем. У нее почти не ходят ноги и пошаливает давление.

Ни к медикам, ни к знахарям со своими болезнями она не обращается. Потому что увлечена гораздо более философскими вопросами: почему выпивают ее сыновья? Отчего вымирает село? Зачем жадные люди разворовали колхоз?

- А знахарки? – баба Тоня отвлекается от своих мыслей и смотрит на нас внимательно. - Ну, попробуйте в Ямники сходить. Там их скорее найдете.

Ямники

148, 5 км до знахарки

- Знахарки есть. В соседних селах. На кладбище, - резюмирует пожилой житель Ямников, назвавшийся Анатолием Дмитриевичем. - От врачей пользы нет, а уж от знахарок тем более.

- Чем же лечитесь?

- А мы чай травяной пьем. Тут вон и мята растет, и зверобой. Что хочешь, то и пей, – продолжила жена нашего нового знакомого, Нина Николаевна, недавно перенесшая операцию на кишечнике. – Вроде, помогает.

Как выяснилось, почти все население Ямников очень уважает «травки», заменяющие селянам лекарства, которые местному фельдшеру запретили продавать несколько лет назад.

Никто из жителей Ямников к знахаркам не обращается. Однако все сошлись во мнении: в поисках ведуньи надо идти в Загородье.

Загородье

144 км до знахарки

  - Что же она умела делать? - полюбопытствовал я.

   -  Разное.  Лечить  умела,  от  зубов  пользовала,  руду  заговаривала,

отчитывала, если кого бешеная собака укусит или змея,  клады  указывала...

да всего и не перечислишь.

(А Куприн, «Олеся»)

Дом Николая Сорокина стоит на отшибе Загородья. Он не похож на обычную деревенскую избу. На внешних стенах здания развешены картины с медведями, глухарями, рябчиками. В саду растет береза, на верхушке которой, совсем как живые, сидят два металлических аиста. Николай в свои шестьдесят регулярно ходит на охоту и выглядит от силы на 45. Он угощает нас яблоками с кофе и рассказывает о матери.

- В молодости ее парализовало. Отец все окрестности объездил в поисках знахарки. А нашел ее тут, недалеко от Загородья, в лесу. У старухи этой – Лебошихой ее звали – мама многому научилась. Она у меня любопытная была.

В красном углу сорокинской избы висит целая коллекция икон. Рядом со старинным Георгием Победоносцем - новенький образ Спасителя. Из-под золотой ризы выглядывает потемневший лик Николая Угодника.

- Мама была истинной христианкой, в храме помогала, - замечает Сорокин. – Всем казалось, что она никогда не устает. Отца очень любила. Когда он умер, так замуж и не вышла. Лечила она так: вслух никогда ничего не говорила, только сидела у печки и что-то шептала-плевала, потом давала тряпочку с солью, чтобы пустить ее по ветру.

Свои знания Александра Сорокина никому не передала. Родные ее способностями не особенно интересовались, а чужим она навязываться не захотела. Незадолго до смерти старуха произнесла: «И некуда девать».

Филизи

125км до знахарки

- Вреда  от  нее  много  было,

 ссорилась  со  всеми,  зелье  под  хаты

подливала, закрутки вязала в жите...

(А. Куприн, «Олеся»)

Несолоно хлебавши, плетемся домой через деревеньку Филизи. На единственной местной улице стайка мальчишек окружила мужчину лет тридцати. Самый маленький паренек перекатывает в дырке от передних молочных зубов сигарету.

- Наша деревня вымирает, тут бесполезно кого-то искать. Скоро здесь останутся только пара человек да собаки, - рассуждает мужчина. На шее у него болтается подвеска, на которой соседствуют крестик и волчий клык. – Хотя... сходите-ка вы к моей жене. Она чем-то таким увлекается.

Через пару минут из-за ограды покосившегося деревянного дома выходит Виктория.

- Я занимаюсь черной магией, - без тени смущения заявляет она. Лицо женщины, как сказал бы поэт, хранит остатки былой красоты. Ее ногти покрыты облупившимся зеленым лаком с блестками. Этим же лаком на доске рядом с калиткой выведена надпись: «Злая собака».

Жизнь Вики представляет собой что-то похожее на скоростной спуск по социальной лестнице: детство, проведенное в подмосковном Зеленограде, пара лет учебы в Московском институте инженеров железнодорожного транспорта, раннее замужество, вдовство, пьянство, тюремный срок.

- Чуть не убила парня, с которым вместе жила, - на лице женщины проскальзывает улыбка. - Выпили мы с ним бутылку, а дальше – не помню. Только утром кровавый след через весь коридор шел и по подъезду.

Вика говорит, что в основном занимается травами. Еще может погадать, снять или навести порчу, а иногда берется и за заказы посерьезнее, причем совершенно бесплатно.

- Однажды женщина из Санкт-Петербурга попросила ее мужику сделать какую-нибудь бяку. Я ее долго отговаривала, но таким людям разве объяснишь? Сделали мы все нужные манипуляции, и в тот же вечер мужчина сам себя сжег, облив бензином.

Свои магические чары Вика унаследовала от мамы – врача-гинеколога. Она была некрещеная, и, по слухам, - ведьма.

В часы, свободные от возлияний, Вика занимается культурной деятельностью - пишет в дешевой тетради-конспекторе книгу «Черная магия и оккультизм». Здесь собраны советы, как найти утопленника с помощью иконки и свечки, как вселить свою душу в чужое тело, и прочие полезные рекомендации. Стилистика Вики – не хуже, чем у авторов популярных энциклопедий по магии и народной медицине. «Люди только глумятся над сверхъестественным. Смеются с высоты своего мнимого умственного величия над деревенским знахарем, который умеет отнимать у коровы молоко, наводить порчу, гадать и фабриковать любовные зелья. Нас учат наукам и множеству вещей, без которых легко можно обойтись, и оставляют в полном неведении относительно невидимого мира и окружающих таинственных сил».

- Вика, а нам вы сможете что-нибудь наворожить – только не очень страшное?

- Разве что с двенадцати до трех ночи: у меня в это время сила просыпается. А вообще – тяжело мне сейчас. Потому что же Сатане служу, но еще от Бога не отреклась.

Максатиха

99км до знахарки

Следующая цель – Максатиха. Где-то между улицами Красноармейской и Колхозной живет Валя Андреева. По народной молве, она знает карельские заговоры, а в свободное от заговоров (ну, или наоборот) время работает уборщицей на автовокзале. Валю мы нашли, но к знахарству отношения она, по ее уверению, не имеет никакого.

- Да нет, вроде, здесь знахарок, - заочно поддержал Валю другой житель Максатихи, Сергей Павлович. – А если бы и были, я бы к ним не пошел. Лучше в Тверь съезжу. Там они тоже есть. А то тут сходишь, и все про твои проблемы узнают. А дело-то такое, тонкое. Личное.

На обратном пути, возле Максатихинской больницы, мы познакомились с «пациентами «знахарки:

- Я ездила к знахарке в Кострецы, - рассказала нам строитель Лидия Алексеевна. - Давно, лет пятнадцать назад. Она от радикулита меня лечила - массаж делала, молитвы читала какие-то. Хорошо! Сходила бы еще, но Антонина Макаровна, умерла. А вы все равно в Кострецы съездите. Она, говорят, дар младшему внуку передала.

Кострецы

81 км до знахарки

Родственники Антонины Макаровны живут в хорошем доме, перед ним стоит машина:

- Умерла бабушка, а народ все едет, - рассказывает внучка знахарки Наталья Колыпина. – Она лечила ведь все. Всегда была добрая, общительная. Народу вокруг нее много было. К ней даже врачи лечиться приезжали. Денег она за лечение не брала, но, конечно, люди благодарили. Все она складывала в специальный ларец, а потом церкви отдавала. На эти деньги, кстати, колокола отлиты.

А вот о том, что якобы бабушка передала свой дар внуку, Наталья ничего не знала. Как, впрочем, никто из её семьи.

- Может, и будет кто-нибудь лечить. Лет через пятьдесят. Пока мы об этом ничего не знаем…

Чтение молитв над «пациентами» плюс колокола за свой счет – странные слагаемые для формулы знахарства. В попытке разобраться в них мы отправились к бывшему настоятелю Храма Успения Пресвятой Богородицы Сергею Гаагу.

Сергей оказался довольно представительным мужчиной лет сорока с грамотной речью и ораторскими способностями значительно выше средних.

-Замечу, что упоминать меня как священника неверно, так как некоторое время назад я подал прошение об отставке, и оно было принято. Но я хорошо знал эту знахарку, - начинает Сергей. – Антонина Макаровна была человеком, разбирающимся в людях. В течение двух лет, когда в церкви не было священника, она очень ревностно исполняла обязанности старосты. Но однажды, например, Антонина Макаровна купила свечи, не попросив моего благословения. Это нехорошо.

Рассказал Сергей и о том, что была в Кострецах и другая травница, Антонина Михайловна. Однако по популярности в народной среде она значительно уступала своей тезке. По версии Сергея Гаага из-за того, что «не использовала религиозный бренд»

- Близость к церкви играла Антонине Макаровне на руку и добавляла авторитета как травнице. Однако я не раз делал ей замечания. Однажды увидел у нее на столе блюдечко с неким жженым растительным волокном, похожим на волосы, и книгу «Молитвы и заговоры Руси». Спросил, что это. Макаровна увильнула от ответа. Но до открытого противостояния я дело не доводил: Антонина Макаровна все-таки помогала церкви, считала, что её способности от Бога и пользовалась огромным авторитетом среди селян. На мой взгляд, дар врачевания дает Бог, но к нему никак нельзя отнести заговоры и какие-то манипуляции руками. Это все от лукавого!

Так или иначе, Антонина Макаровна перед смертью и исповедовалась, и причащалась, а потом её отпевали в Максатихинском храме. Вот и гадай об отношениях знахарок и православия…

Горшково

32 км до знахарки

"Приходите к нам на  завалинке  посидеть,  у  нашего  праздника

звона послушать, а обедать к вам мы и сами догадаемся"

(А. Куприн, «Олеся»)

Казалось, путь закончен. Наверно, и вправду все знахарки на кладбище, остались лишь спившиеся черные колдуньи.

Но вдруг знахарку нашел таксист, который подвозил нас. Оказалось, что живет она в деревне Горшково, в самой глуши.

Покосившаяся деревянная избушка бабы Шуры нашлась быстро, но на стук никто не отозвался.

- А бабу Шуру внучка Аня забрала в Максатиху, у нее микроинсульт был, - поделился с нами сосед бабы Шуры. – Езжайте на рынок, там Аню найти попробуйте…

Мы еще раз обходим дом, ореховую дверь которого (наш ориентир!) сорвало ветром с петель…На огороде растет картошка, а трава вокруг дома доходит мне до груди.

Доходим до заброшенной часовни. Вход в нее перегорожен палкой, на которой висит замок. Внутри – немногочисленные иконы, мусор и запах запустения. Искать здесь больше некого.

Максатиха. 0 км до знахарки.

Находим Аню:

- Да, бабушка у меня сейчас. Вы поселок знаете? Я вам объясню, как дойти.

Скоро мы находим указанный дом, удивляясь, как запросто нас пускают на порог, кивая «да, к бабушке часто ходят лечиться».

Баба Шура, опираясь на костыль, выходит к нам. Она оказывается полной старушкой 80-ти лет. Летнее платье, платочек на голове, добрая улыбка. Ничего магического.

-Доченьки, а я травами не лечу. Я только заговаривать умею.

Александра Васильевна Ремезова (в девичестве Постникова), как написали бы в магических объявлениях, потомственная знахарка. Лечили её отец, бабка, прабабка. Сама баба Шура лечит недолго: «лет 15 всего», хотя заговоры ей стала «рассказывать» бабушка, когда наша героиня была еще совсем маленькой. Да и к традиционной медицине баба Шура тоже обращалась: в 1976 году «под облучением» лежала, сейчас - в больнице, «правда толку нет». Впрочем, себя лечить старушка не может.

- Пока отец был жив, он лечил. К нему отовсюду приезжали. Из Москвы, из Ленинграда, Элекростали, даже из Тбилиси. А вот внуки учиться этому не хотят. Надо ведь, мысли дурные не пускать, чтоб ненависти не было, чтобы человек с верой человек был. Она везде защитит!

Баба Шура искренне считает, что знахарство в их семье идет от Бога, за лечение ничего не берет и сокрушается, что молодые редко в церковь ходят. Сама же старушка раньше часто посещала местную часовню.

- Однажды приехал к нам секретарь райкома, хотел часовню снести, так её село отстояло! Все вышли с вилами против него, он и убрался восвояси. А сейчас наша часовенька закрыта (вздыхает).

Помогает старушка тоже только православным христианам, причем таким, которые не сомневаются в том, что она умеет лечить, причем за лечение ничего не берет, хотя сил отдает – достаточно:

- Пот с меня сходит прямо каплями! Я ж энергию чужую беру…

Переживает баба Шура о том, что народ пьет и трудиться не хочет. Печалится, что работать в селе негде. Сама Александра Васильевна работала с детства и до глубокой старости: была дояркой в совхозе. Держала свою корову, двух свиноматок и овец.

На вопросы что делать, Баба Шура не отвечает, да и заговора от алкоголизма не знает.

- Все равно век кончится, доченьки! У меня еще дед говорил. Он ведь книги всякие Божественные читал, говорил, что все будет паутиной опутано, дороги проселочные зарастут, мужчины будут с длинными волосами ходить, а женщины – с короткими и в брюках. Все ведь так, доченьки! Провода везде, и дороги заросли…

Сокрушается знахарка и о том, что люди изменились:

- В советское время и война была, и голод, а люди добрые были…А теперича – как змеи. А чего делят – то? – вздыхает старушка.

Ради чистоты эксперимента прошу знахарку заговорить мне бородавку на пальце, которую «не взяли» ни средства из аптеки, ни прижигания:

- Тяни ниточку из платка моего, - инструктирует старушка. – Эх, нет шелковой ниточки. Все-таки тяжело в чужом доме, в родной хате-то у меня все есть…

После старушка обматывает ниткой бородавку и что-то шепчет:

- Постепенно все пройдет. Смотри, доченька. Если что, сама так сделаешь и скажешь: «Ниточка сгниет, бородавка пропадет».

На прощание баба Шура поила нас чаем и рассказывала о внуках.

И хотя пока проявления магии на руке я не заметила, уходили мы от бабы Шуры, как дети, впервые увидевшие деда Мороза: «Она настоящая!» Настоящая – во всех смыслах.

P.S Авторы ни в коем случае не призывают отказываться от традиционной медицины и не утверждают истинность знахарства.