Андрей Зайцев: Подбирая актеров, ищу яркие, необычные лица

Фильм «Двое в одной жизни, не считая собаки» Андрея Зайцева, получивший приз зрительских симпатий на ММКФ-2025, не только вышел на большие экраны, но и попал в лонг-лист грядущего «Золотого орла». Мы продолжаем рубрику «Зеркало для героя» беседой с режиссером этой картины. Андрей Евгеньевич помогает разобраться в том, что отличает взгляд режиссера в игровом и документальном кино, почему фестивальные ленты не всегда доходят до зрителей, и во многом другом.

Кино, как и люди, которые встречаются в жизни, либо забывается, либо остается в памяти на годы, формируя человека. Такой картиной, которая трогает душу, для многих станет новая работа режиссера Андрея Зайцева «Двое в одной жизни, не считая собаки». В ней чета пожилых питерских интеллигентов, детьми переживших Великую Отечественную войну, — Людмила Павловна (Светлана Крючкова) и Игорь Николаевич (Александр Адабашьян) живут в том мире, который сами для себя сумели создать. Казалось бы, ничего особенного. Но в сюжетную канву вплетено так много всего, что кажется, будто в нескольких днях из жизни простых людей показан срез современной действительности.

— Андрей Евгеньевич, расскажите про работу с исполнителями главных ролей.

— Александр Артемович и Светлана Николаевна — масштабные личности и профессионалы высочайшего класса: у Адабашьяна огромный опыт работы в кино, у Крючковой — и в кино, и в театре. Она долгие годы работала с режиссером Георгием Товстоноговым, а в кино в главных ролях не снималась лет 15 — не было сценариев, которые ее заинтересовали бы. К тому же Адабашьян и Крючкова дружат уже 40 лет, им не надо было друг к другу притираться. А еще то, про что артисты рассказывают в фильме, им близко и понятно. Они играют пожилую пару, которая живет в уважении и любви друг к другу, но у которой дети выросли и уехали из дома. У самой Светланы Николаевны один из сыновей живет во Франции, где растет ее внучка, голос которой звучит у нас в финальной сцене. У Александра Артемовича одна из дочерей тоже не в России, они общаются по видеозвонкам... То есть артисты играли то, о чем у них болит душа, и зритель это чувствует. Вообще, мне кажется, глубину и масштаб фильму как высказыванию дали прежде всего они. Вся энергия в кадре идет от них, от глубины их личностей.

— Слышала, со своим сценарием вы обратились к Александру Артемовичу, и уже он предложил на женскую роль Светлану Николаевну. Историю писали под него? С чего все началось?

— С моей дружбы с актером Сергеем Дрейденом, которая сложилась на съемках фильма «Блокадный дневник», где он играл одну из главных ролей. Сценарий я писал под него и про него. Это он был тем замечательным, светлым, мудрым и теплым человеком, к которому тянулись люди. Он был художником-самоучкой и любил зарисовывать людей в электричках или в Летнем саду. Благодаря ему появился и остался в сценарии и Санкт-Петербург, где он прожил всю жизнь. Но, к сожалению, с ним это кино не состоялось, потому что в 2023 году Сергей Симонович скончался. А Александр Артемович очень близок по энергетике к Дрейдену и к персонажу — он тоже очень теплый человек, люди к нему тянутся.

— О блокаде Ленинграда вы напоминаете и в этом фильме. Ваш «Блокадный дневник» смотреть тяжело, больно. Каково было снимать на эту тему?

— Люди, которые были на войне, пережили блокаду, говорят, что можно привыкнуть ко всему — к боли, страданиям, опасности, обстрелам, невозможно привыкнуть только к голоду. Свойство человеческой психики в том, что она быстро ко всему привыкает. Для зрителя кино — это два часа эмоционального переживания. Для меня — три года работы, когда ты находишься на территории смерти, постоянно говоришь о ней. И ты к этому быстро привыкаешь и перестаешь эмоционально подключаться к тем тяжелым вещам, о которых снимаешь кино. Правда, я так устал от них, что после «Блокадного дневника» мне захотелось снять кино, где будет много света, жизни и солнца. Так появился фильм «14+: Продолжение».

— Знаю, что в «14+» вы работали и с непрофессиональными актерами. И начинали как документалист. По-вашему, что отличает режиссеров, пришедших в игровое кино через неигровое?

— Есть такая шутка, что если в комнату войдет режиссер игрового кино, он тут же переставит все по-своему. А если войдет режиссер-документалист, он скажет: «Только ничего не трогайте! Оставьте все как есть! Все замечательно!» — и начнет снимать. В моем кино мы наблюдаем за героями издалека, как в документальном кино, на длинном фокусе. Отсюда, наверное, и возникает ощущение документальности. Когда подбираю актеров, не ориентируюсь на звезд, а ищу яркие, необычные лица — отмечаю их в фильмах, которые видел, на пробах, в актерских визитках. Часто снимаю непрофессиональных актеров.

Документалистика — это любовь к жизни, внимательное наблюдение за ней.

— Сейчас выходит много хорошего отечественного кино, которое остается фестивальным, камерным, но не становится массовым. Почему это так? Ведь уже есть много госпрограмм, направленных на поддержку продвижения кино. Что делать, чтобы изменить ситуацию?

— Как мне кажется, все упирается в деньги. Многие кинематографисты, создавая продукт, ориентируются на молодую аудиторию (условно от 12 до 30 лет), которая в основном ходит в кинотеатры и приносит им прибыль. Под такую молодую аудиторию фильмы, конечно же, упрощаются. Развлекательное кино, триллеры, блокбастеры создают для сознания уровня подростков. Это продолжается уже очень много лет, и таким образом прокатчики, на мой взгляд, отучили серьезную аудиторию ходить в кино. А подростки едва ли массово пойдут смотреть фильм, где рассказано о жизни двух стариков.

А на мой взгляд, важно, чтобы люди видели и такие фильмы. Чтобы с их помощью они росли, становились человечнее, глубже. Работа творцов — создавать и такие произведения, а не только развлекательный контент. Делать кино сложное, которое заставляет задуматься, обращается к душе. Но и государство должно им заниматься, стимулируя прокат, возрождая госпрокат, чтобы такого рода фильмы были доступны людям, как это было в советское время.

— Ваша биография в сети начинается с того, что вы родились в 1975 году, а следом говорится о журфаке МГУ и мастерской Александра Митты на ВКСР. Что было между, в вашей юности?

— Обычная жизнь, как у многих: спальный район, средняя общеобразовательная школа. Я из того счастливого поколения, которому есть с чем сравнивать: застал советское время, перестройку, развал СССР, лихие 1990-е, нулевые, возрождение страны... В этом смысле мои воспоминания гораздо богаче и объемнее, чем у тех, кто родился лет на 10 позже, потому что они уже почти не застали Советский Союз. У меня объем информации о том, как вообще в жизни может быть, как жить в разных общественных строях, больше, чем у следующих за мною поколений кинематографистов.

— Человеку, живущему достаточно долго, приходится проходить не только через личные, но и исторические события. Что делать?

— Во время глобальных перемен есть два типа поведения: остаться в стороне и ждать, чем все это закончится, либо с головой броситься в омут, чтобы участвовать в происходящем, влиять на него. Вообще, думаю, самое главное — честно, прежде всего перед самим собой, делать свое дело. Если ты должен снимать — снимай. Если чувствуешь, что у тебя получается хорошее кино, которое нравится людям, помогает им, согревает, поддерживает, дает надежду, значит, в этом твое предназначение. Этим тебе и надо заниматься. Относиться как к послушанию: раз Бог дал талант, ты должен не закопать его в землю, но приумножить, какими бы ни были времена. Это если говорить про профессию. А в целом вопрос сложный, общего совета и не дашь — слишком много аспектов.

— 21 октября Никите Михалкову исполнилось 80 лет. В начале своей карьеры вы плотно работали с ним, в том числе над его документальными лентами «Мама», «Отец». Чему научились?

— Действительно, я был у него на площадке, смотрел, как он работает с актерами, даже делал фильм о фильме про «Сибирского цирюльника».... Тут хочешь не хочешь, а впитываешь все как губка и потом начинаешь использовать в своей работе. У Никиты Сергеевича я учился тому, каким должен быть режиссер: терпению, невероятной работоспособности и хорошему упрямству в достижении цели. Кино не прощает слабых. Это сложный и дорогой технологический процесс, который часто подминает под себя людей так, что творчеством там уже и не пахнет, мол: «Как получилось снять, так и хотели». А на самом деле если тебе надо снять сцену в солнечный день, а за окном ураган, ветер и дождь, ты любой ценой должен добиться своего и снять ее при солнце. И этому я научился у Никиты Михалкова.

— У вас нет педагогических амбиций?

— Мне предлагали преподавать, говорили, что у меня есть к этому данные. Но я могу делать только что-то одно: или снимать кино, или учить. Не понимаю, как это совместить, а халтурить не хочу. Чтобы делать что-то по-настоящему, ты должен полностью посвятить себя процессу. Кино очень ревниво. Оно требует огромную цену за то, чтобы состояться. Требует всего твоего времени и внимания, без остатка. Иначе мстит — начинаются проблемы, и кино не получается.

— Я представляю, как происходит творческий процесс у сценариста: при написании текста ты словно проводишь его на экран или бумагу «из пустоты». А в чем творчество режиссера?

— На самом деле самое сложное — как раз написать. Тут я верю в то, что автор является лишь проводником, через него творит Бог. Брать потом на себя все лавры неправильно: это не ты создал, но через тебя оно пришло в мир, вернее благодаря тому, что ты смог это почувствовать, уловить и пропустить через себя.

Что касается режиссуры, тут тоже нужен определенный дар чувствовать людей. Надо уметь выбрать своих людей, прежде всего команду и талантливых актеров, которые смогут сыграть именно ту роль, в которой ты их видишь. И есть шанс, что все сложится.

— Тут больше про «руководить» или про «увидеть сцену»?

— Режиссер в любом случае руководитель. Он — дирижер, а съемочная группа и актеры — это оркестр. Они все должны подчиняться дирижеру, ведь если каждый будет тянуть одеяло на себя, все пойдет в разнобой. Поэтому режиссер — это диктатор, под началом которого люди соглашаются быть добровольно. Ведь он один видит, каким должен быть конечный результат. Это только у него в голове. Поэтому ему должны доверять.

Но еще, чтобы все сложилось, требуется время. Если его мало, даже с хорошими актерами ничего путного не выйдет. Чтобы был достойный результат, нужен долгий обстоятельный труд. В спешке ничего хорошего не создастся. Часто в кино снимают по нескольку сцен в один день. Мы снимаем одну сцену за день, чтобы никто не торопился. А если сцена сложная, то и за два.

— Я заметила, у вас в четырех фильмах играет актер Алексей Филимонов. Можно ли его назвать вашим «талисманом»?

— Не скажу, что это так. Просто он идеально подходил под те или иные роли. Леша очень талантливый человек с интересным, пластичным лицом, который может сыграть все что угодно, самых разных героев. Алексей Филимонов абсолютно из того же теста, что и Вячеслав Тихонов, который мог играть крайне противоположные типы людей — и Андрея Болконского, и Штирлица, и простого работягу из «Дело было в Пенькове». Кто мог ожидать, что Филимонов идеально подойдет под образ Вертинского? Но надо было разглядеть! В нем все это есть, вопрос только в режиссере, который сможет это увидеть и вытянуть из него.

— К слову про «разглядеть»: говорят, хорошее есть в каждом. Но как это подмечать? Можно ли в любом найти что-то, за что полюбить?

— Еще Христос говорил: «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Это самое сложное задание, требующее большой концентрации, напряженного внимания, огромных усилий и бесконечной работы. Об этом надо постоянно думать и помнить. Чтобы встать на этот путь — если не любить, то хотя бы с симпатией относиться, если не ко всем, то хотя бы к большинству людей — сперва стоит научиться замечать хорошее в человеке. Многие ведь изначально относятся к людям негативно, с недоверием и неприязнью, при встрече подсознательно ищут в человеке недостатки. А стоит фокусироваться на том хорошем, что в людях есть.

Надеюсь, такой мой подход отражается и на моем кино. Мне не хочется снимать фильмы про то, к чему я как автор испытываю ненависть или раздражение, потому что такое кино становится разрушительным. Мне хочется делать кино созидательное. А созидает прежде всего любовь и внимание к близким, к человеку. Хочется снимать кино про людей, которые могут быть несовершенны, но при этом они добрые, не потерянные.

— А что на счет любви к себе? Вы за «здоровый эгоизм» или за «жертвенный альтруизм»?

— Честно говоря, я человек православный. Считаю, об этом уже очень давно и понятно написано в Евангелии: надо больше отдавать, чем брать, больше думать о других, чем о себе... Когда я слышу советы психологов в духе — «в первую очередь полюби себя», «поставь психологический барьер», «помни про здоровый эгоизм» — у меня складывается ощущение, что это говорят те, кто не знаком с тысячелетними фундаментальными основами, на которых держится весь мир. Если ты ходишь в храм, знаешь заповеди, хоть немного стараешься жить по ним, то психолог тебе уже не нужен. Христианство, православие в этом смысле — самый лучший психолог да к тому же еще и бесплатный.

— Какие качества вам близки в людях?

— В последнее время я стал ценить людей тихих, спокойных, смиренных, для многих они не заметны и не вызывают интереса. Они не гонятся за славой, успехом, достатком, смотрят вглубь себя. Понял, что это очень редкое и невероятно важное качество — тихая незаметная доброта смиренных людей.

ДОСЬЕ

Андрей Зайцев родился 17 сентября 1975 года в Москве. Кинорежиссер, сценарист, продюсер. Окончил журфак МГУ, затем мастерскую Александра Митты на Высших курсах сценаристов и режиссеров. Работал корреспондентом телекомпании РТР. Сотрудничал с киностудией «ТРИТЭ» Никиты Михалкова. В 2005 году открыл свою киностудию «Сентябрь». Четырежды лауреат премии «Золотой орел»: за лучший монтаж (фильм Никиты Михалкова «12», 2007), за лучший неигровой фильм (лента «Виктор Астафьев. Веселый солдат», 2010), за лучший фильм и лучший сценарий (картина «Блокадный дневник», 2021). Многократный лауреат различных российских и зарубежных фестивалей и премий. Сейчас в его режиссерской фильмографии более 10 различных документальных и художественных проектов.

ФИЛЬМОГРАФИЯ

• Двое в одной жизни, не считая собаки (мелодрама, 2025),
• 14+: Продолжение (мелодрама, 2023),
• Блокадный дневник (драма, 2020),
• 14+ (мелодрама, 2015),
• Мост над бездной (документальный, 2012),
• Моя Великая война. Воспоминания ветеранов (документальный сериал, 2012),
• Бездельники (драма, мелодрама, 2011),
• Виктор Астафьев. Веселый солдат (документальный, 2010),
• Живет такой «барин» (документальный, 2010),
• Плакат (короткометражный, 2006),
• Глеб (документальный, 2002),
• Мой дом (документальный, 2000)