После поднятой дьяконом Андреем Кураевым темы о затронувшей РПЦ практике нетрадиционных сексуальных отношений она стала приобретать более широкое звучание, хотя она по сути своей не нова и не уникальна. Правомерно ли общественное обсуждение сугубо внутрицерковных проблем? Наверное, да, если исходить из того, что пастыри Церкви по определению должны нести нравственные начала.

Беседа с о. Андреем началась с лобового вопроса, который вряд ли выглядел оригинальным.

— Почему именно сейчас вы решили рассказать о голубом лобби в РПЦ?

— Сама эта тема давно обращала на себя внимание в церковной среде. Священники, епископы и семинаристы с горечью рассказывали мне об этом. Но эти рассказы неизменно сопровождались просьбой: «Ой, только ты никому об этом не говори. На меня не ссылайся».

И вот в декабре появились жалобы казанских семинаристов на домогательства. Эти жалобы убедили комиссию Московской патриархии, что такая проблема существует, а следы работы самой этой комиссии попали в казанскую прессу. Эти жалобы могли быть придавлены голубым лобби. И я решил поддержать комиссию Патриархии — сделать тему достаточно публичной, чтобы ее нельзя было замолчать. Просто хотелось помочь конкретным ребятам из этой семинарии.

Но последующая реакция оказалась более чем неожиданной. Меня выгнали из Московской академии, а сегодня отец Всеволод Чаплин уже угрожает мне отлучением от Церкви.

Две недели после моей статьи про гомосексуальное епископское лобби Патриархия молчала. Я полагал, что она могла бы выбрать из четырех возможностей: 1) промолчать; 2) начать борьбу за нравственное очищение Церкви; 3) «симметрично» наказать и меня, и гомоепископов; 4) открыть огонь только по мне как нарушителю заговора молчания. Сегодня стало ясно, что выбран наихудший для будущего Церкви вариант.

Страсть мщения оказалась выше разума.

— Вы упомянули, что около 50 епископов из 300 принадлежат к голубому лобби. Неужели так много?

— По тем жалобам, которые получаю я, да — такое число епископов. Но само лобби — гораздо больше. К лобби принадлежат люди, которые не только сами участвуют в этом грехе, но и те, кто об этом молчит, кто покрывает это. Скажем, есть нормальный епископ — аскет и подвижник. Но он боится связываться с голубыми карьерно-перспективными священниками, у которых есть связи в московских верхах. И поэтому он их награждает, он их повышает, дает хорошие характеристики, хотя в душе, конечно, презирает. И получается, что человек стал заложником и соучастником работы этого голубого лобби.

— Некоторые имена вы даже назвали. Был эпизод, что при патриархе Алексии нескольких епископов отстранили, а при патриархе Кирилле вернули.

Это Гурий, Савва и Никон. Почему их вернули?

— Я не знаю. Это вопрос к патриарху. И беда в том, что Патриархия не сделала даже попытки объясниться с людьми. Есть такое церковное правило, сформулированное еще апостолом Павлом, что «епископ должен иметь доброе свидетельство от внешних», не говоря уже о церковном народе.

В данном случае речь шла о людях, у которых дурная репутация. Правдиво это или нет — это другой разговор. Но вот репутация у них дурная.

А репутация — это факт, влияющий на восприятие этого человека множеством людей.

И по-хорошему, надо было сначала исправить репутацию, объяснить людям, а потом уже назначать. За такого рода решением стоит авторитарный стиль управления Церковью. И просто презрение к людям. Кого хотим, того назначим. А ваше мнение нам фиолетово.

— А Гурий, Савва и Никон какие должности сейчас занимают?

— Никон, кажется, викарий Пермской епархии. Савва — в Приднестровье. Гурий — в Казахстане.

— А Анастасий, который тоже упоминался, где?

— Он остался в Казани на своем месте. Он по-прежнему митрополит. Он даже угрожает священникам: «Если пойдешь против меня, с тобой будет то же, что с Кураевым». И у него все хорошо. Из Казани в Тверь переведен обвиняемый проректор — игумен Кирилл (Илюхин). Но по тому, что мне рассказывали казанские семинаристы, беда в том, что в Казани все руководство этим грехом повязано. И почетное устранение одного человека не решает этой проблемы.

— Есть версия, что специально в советские годы в РПЦ внедрялись голубые священники. Это так? Или они всегда там были?

— Они были всегда. Но в советские годы КГБ помогало их карьере. Скомпрометированный человек легкоуправляем.

— О Ленинградском митрополите Никодиме Ротове — учителе патриарха Кирилла — всегда ходило много слухов. Сейчас все вышло на поверхность. У него точно была голубая ориентация?

— Точно можно говорить только об одном. Что у него была именно такая репутация — это факт новейшей церковной истории. С первых моих лет учебы в семинарии при упоминании его имени сразу же и монахи, и священники употребляли термин «Никодимов грех». И все понимали, о чем идет речь.

Но еще раз — человек и его репутация не всегда одно и то же. И все же наличие определенной репутации становится значимым фактором биографии данного человека.

— Иван Охлобыстин предложил вернуть уголовное наказание за мужеложство. Не начнется ли в Церкви охота на ведьм?

— Сегодняшнее интервью Всеволода Чаплина показывает, что на роль ведьмы назначен я.

А в остальном — нет. Охлобыстин — частное лицо, он не лидер церковной политики.

— Сейчас много карьеристов приходит в Церковь?

— Да. Сейчас Церковь некоторыми людьми воспринимается как один из карьерных лифтов.

Происходит открытие множества новых епархий, и это дает возможность множества синекур для офисного планктона в рясах. Можно сидеть рядом с епископом, формально считаться монахом, но на самом деле серьезно к исполнению монашеских обетов не относиться. Есть такая печалька в нашей церковной жизни.

И когда молодой человек находится рядом с епископом, не имеет серьезной работы, молитвы, физической нагрузки, питание у него сверх нормы — банкеты для епископа и его спонсоров… Жизнь такого карьериста глубоко безнравственна по определению. Он все время ищет, как сделать своему начальнику приятное.

Есть огромный риск, что такой человек сорвется во что-то очень нехорошее.

— Вы не боитесь мести за ваши разоблачения?

— Все возможно. Но у меня здесь по соседней комнате ползает семимесячный внучок. И мне уже пора думать о том, что я ему расскажу. Я ему собираюсь рассказывать легенды, сказки, героические истории про воинов и богатырей.

И если он однажды меня спросит: «Дедушка, а ты сам воевал или нет?» И что я ему скажу: «Ты знаешь, один голубой дракон зашипел на меня. Я испугался и спрятался в домике».

Неудобно мне будет. Пришла и мне пора дать ответ на классический вопрос: «Какой пример вы подаете детям?!»

— Некоторые критики обвиняют вас, что вы играете в одной команде с пятой колонной. Якобы пытаетесь раскачивать нашу хрупкую Церковь?

— Наша Церковь уже 20 лет спокойно растет. Церковь — общенародная. Это одна из скреп политического строя. Церковь достаточно сильна и здорова для того, чтобы заметить свои собственные проблемы и самостоятельно их решить.

У нас спокойная ситуация. Войны нет. Государственная власть настроена благожелательно по отношению к Церкви.

Идеальные тепличные условия. Если в этих условиях откладывать операцию… Надо, как в футболе, решиться на обновление состава даже ценой одного проигранного сезона.

И будет гигантское уважение — молодцы! Сами решили проблему. Что касается моей политической позиции, то ее просто нет. У меня одна идентичность. Я член Русской православной церкви. Мне говорят: как ты посмел пойти на встречу с девушками из Pussy Riot. А вы почитали — что я им сказал? Обсуждается только сам факт встречи. Скажу словами Александра Галича: «Не волнуйтесь, я не уехал. И не надейтесь, я не уеду». Я остаюсь в России и в Русской православной церкви. Патриарх Кирилл — мой патриарх. Даже если он лишит меня сана.

— Совместные акции с Pussy Riot планируете?

— Мы завершили встречу на том, что надо помогать людям, находящимся в условиях лишения свободы. Я и сам езжу по тюрьмам. Но чтобы у меня был доступ к заключенным, нужно, чтобы руководство колонии, зоны не видело во мне какого-то агента.

Чтобы я был равен самому себе. Я пришел, рассказал о душе, о вере, о Христе, о Евангелии. И мне важно сохранить мою чисто церковную идентичность. Именно для того, чтобы работать за пределами храма, в тех же зонах или университетах.

— Вам не перекрыли возможность выступать?

— Да, теперь карьерно-ориентированные священники и епископы забудут мой телефон.

— Как вы прогнозируете развитие этого скандала?

— Все очевиднее разрыв календарей: мир живет в XXI веке, а наша Церковь — в «просвещенном абсолютизме» с крепостным правом в придачу.

В Церкви установилась система, которая называется «ксенократия» — власть чужаков.

Элита прописала для себя совсем другой закон, чем для нас. Это как каста секретарей обкомов при Брежневе — неподсудная корпорация епископов. Когда даже за преступление не лишают сана, а лишь на время отправляют в почетную, но денежную отставку, а потом возвращают.

Власть и народ в Церкви разъезжаются по встречным полосам. И нынешнее «укрепление дисциплины» лишь отягчает общий кризис.

СПРАВКА

Андрей Кураев родился 15 февраля 1963 года. Известный писатель, богослов, философ и публицист. В старших классах школы Андрей Кураев выпускал газету «Атеист». В 1979 году в 16 лет он поступил на философский факультет МГУ, кафедра истории и теории научного атеизма.

29 ноября 1982 года крестился в храме Рождества Иоанна Предтечи на Пресне. В 1988 году окончил Московскую духовную семинарию.

В 1994 году в Институте философии РАН защитил диссертацию «Философско-антропологическое истолкование православной концепции грехопадения» на соискание ученой степени кандидата философских наук.

В 1995 году защитил диссертацию «Традиция. Догмат. Обряд» на соискание степени кандидата богословия в Московской духовной академии.

15 февраля 2003 года патриархом Алексием награжден орденом преподобного Сергия Радонежского 3-й степени.

Автор книг: «Вызов экуменизма», «Если Бог есть любовь», «О нашем поражении», «Раннее христианство и переселение душ», «Сатанизм для интеллигенции», «Соблазн неоязычества», «Школьное богословие».

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Протоиерей Всеволод Чаплин: Отец Андрей тиражирует сплетни

Всеволод Чаплин уверен, что Андрей Кураев «подсел на духовный наркотик — частоту упоминания в СМИ, поддержку не любящих Церковь информационных ресурсов, привлечение внимания необычными высказываниями». Несколько дней назад о. Всеволод на телеканале «Союз» призвал о. Андрея свернуть информационную кампанию против РПЦ и «слушать Бога, а не блоги». Призыв не был услышан.

Опальный дьякон продолжает публиковать «крамолу» на своих интернет-ресурсах. Выполняя свое обещание, данное «Вечерней Москве», о. Всеволод прокомментировал события, которые у всех на слуху. (читайте далее...)

Максим Шевченко: Отец Андрей Кураев поднял больную тему, гонения на него будут продолжаться

По нашей просьбе на острую тему высказался православный публицист, известный журналист, политолог Максим Шевченко.

— Максим Леонардович, что вы думаете о призывах дьякона Кураева к РПЦ — очиститься от голубого лобби?

— О том, что рассказал дьякон Андрей Кураев, должен думать Священный синод. Об этом много писали, мне приходилось с этим сталкиваться.

Я считаю, что Церковь должна очиститься от всех, кто позорит священнический сан, — в отношении кого есть такие подозрения. Все это должен решить церковный суд. О. Андрей взвалил на себя очень тяжелую миссию — разговор о голубом лобби в РПЦ.

Я так понимаю, к нему обратились студенты — ребята из Казанской семинарии. Отцу Андрею невозможно пойти против совести, против Христа. Он, очевидно, дал слово. И поклялся самому себе — быть может. Или духовник ему сказал: «Стой до конца».

Отец Андрей не прав только в одном — он стал апеллировать к либеральной общественности. Во всем остальном он абсолютно прав. (читайте далее...)

О мой блог!

Колонка обозревателя Екатерины Рощиной:

Новое время принесло новые реалии. Люди, конечно, всегда писали дневники. Обычно - в стол: в надежде, что станешь ты потом великим, и после смерти дневник опубликуют.
Тогда-то все и узнают, кто тебя обижал, о чем ты думал, лет эдак сто назад. Подавляющее большинство "дневников" до широкой публики не доходило, шли на растопку печки. Но некоторые - штучные - публиковали.

Мой любимый писатель Юрий Нагибин всю жизнь писал свой "Дневник". Писал для себя, не для публикации. Потом, уже в конце жизни, издал. Без купюр. Книга вызвала скандал: резкий, наблюдательный, острый, Нагибин "припечатал" многих. Помню, как эту книгу читали, находили знакомых (издательский мир тесен), шушукались. Но все это было уже далеким прошлым. Большинства из тех, про кого писал Нагибин, и в живых-то уже не было... (читайте далее...)