Из холода в сказочную горницу. Светлую, сосновую. На полу пестрые домотканые дорожки. На них уже затеяли показательную возню рыженькая собачка Вильма с трехцветной кошкой Мусей. Вот где оно, счастье.

Места тут маловато. Виной тому огромный стол. Ну а уздечки, сбруи на стенах — это украшение мастерской, где правит Татьяна Анурина, шорница Музея-заповедника «Коломенское».

…Первыми таниными «лошадьми» были игрушечный конь, подаренный другом-первоклассником, и дерево — бабушкин грецкий орех с развилкой. На него Таня вешала тряпичные стремена и веревочку — «вожжи».

Родители поощряли любовь к лошадям на уроках лепки и рисования. Но в 15 лет Таня добилась разрешения родителей и нашла школу верховой езды на ипподроме.

Присаживаюсь, рассматриваю стол. На нем нет и миллиметра свободного пространства — светлый прямоугольник мрамора, многочисленные бобины ниток и кусочек воска для их вощения. В войлочной подушке выстроился строй огромных иголок. Рядом — кривые шилья, крючки, прозрачные короба и коробочки с разной фурнитурой — пряжками, цепочками и всякой лошадиной «бижутерией». К краю верстака прислонено непонятное устройство.

— Некли это, — объясняет Татьяна, — шорнику нужно руки и инструмент свой беречь, а некли позволяют сшивать даже толстую и грубую кожу без особых усилий. Вот попробуйте кожу. Не замша, верно? А мне иногда надо шесть слоев ее вручную сшить! Шорница ногой зажимает ремешочек в неклях, берет шило и легко прокалывает кожу. Не работа — песня… Работая иголкой, Таня неспешно рассказывает.

…Во времена Советского Союза все было в дефиците.

И уздечки. А Тане хотелось вести своего коня Бумагу за уздечку так, как это делала Елена Петушкова, двукратная олимпийская чемпионка по выездке.

В справочной 09 ответили: в Москве уздечки нигде не продают.

И Таня решила сшить ее сама! Решила — сделала.

В дело пошел БАМовский кожаный ремень, пряжки с папиных туфель и собачий ошейник с заклепками. Получилось надежно, но смешно. Тренер, рыдая от смеха, сказала: рядом с Белорусской есть заводик, иди, там тебя научат.

Восемь бабушек-шорниц трудились с коммунистическим размахом — обшивали все спортшколы, ипподромы, хозяйства. Все показали, научили. Она шила, шила… До фиолетовых синяков во всю ладонь.

На стене — конская шлея с подвесками! — Когда-то их делал мастер-ювелир, потом специальные артели, но у нас сейчас такого нет.

То, что вы видите, — язычки для молний из фурнитурного склада-магазина. Вот эти продолговатые — ножки для сумочек.

Выпуклая бляха с усиками — пукля. Грибочек, шляпка с ножкой — это хольнитен. Народ его называет заклепкой.

— А союз шорников есть? — У меня есть подруга — мы с ней друг другу помогаем, — говорит Татьяна, — а мужчины-шорники живут по принципу — выведать побольше, рассказать поменьше. И вообще про шорников всегда говорили, что они бирюки нелюдимые. Но это было обусловлено профессией — если качественно сделано, то долгие годы служит, стало быть, люди скоро к шорнику не обратятся. Значит, все надо держать в секрете. Вы знаете, что и отец поэта Самуила Маршака был шорником? Мы встаем и идем на экскурсию. В амуничник — конюшенную гардеробную, любоваться татьяниными расписными дугами.

Вильма и Муська пошли спать.

К перемене погоды, наверное.

СПРАВКА

Шорник — специалист по конской упряжи. Относится к числу редких профессий. Шорников ни в одном учебном заведении не учат. Единственное учебное пособие — книга с иллюстрацией, написанная одним умным человеком, которого волновало, что мастерство шорников может уйти вместе с мастерами.