Кровопийца с бабочкой

Взглянув на своего помощника, следователь по особо важным делам Виктор Заботин улыбнулся:

— Веселый у вас город, однако.

— В смысле? — настороженно посмотрел на него Петя Ручейник, истинный патриот Кремнегорска.

— В смысле — не соскучишься.

— Это точно, — вынужден был согласиться сыскарь.

Будучи рядовым районным центром, Кремнегорск, расстилавшийся перед ними, не мог похвастаться сколько-нибудь достойными учреждениями культуры. И все же Заботин и приданный ему в помощь Ручейник были по-своему правы: лично им скучать не приходилось.

Сейчас они стояли на балконе самого высокого здания в Кремнегорске, верхние этажи которого оккупировала контора главного городского богатея Александра Никифоровича Черемного.

Этого, с позволения сказать, товарища народ считал истинным хозяином Кремнегорска. Не без оснований.

Достаточно ознакомиться с его трудовой биографией.

Жизнь свою в бизнесе Черемной начал с кооператора, промышляющего пошивом «финских» лыжных шапочек из индийского нижнего белья. А к чему пришел! Превратился во владельца «заводов, газет, пароходов». Образно, конечно, выражаясь.

Пароходов у Александра Никифоровича не было в связи с отсутствием в Кремнегорске приличных водоемов.

Что же касается «заводов», ему принадлежали маслобойня, карьер за городом, пуговичная фабрика, гранитная мастерская, поставлявшая каменные блоки не только на местные кладбища, но даже и на экспорт, уж больно цвет у местного гранита был благородный, с отливом. И перечисленное — это лишь то, чем Александр Никифорович владел официально. Если же приплюсовать к этому списку то, чем он владел через подставных лиц, то список получался куда внушительнее. Тень же на плетень господин Черемной набрасывал потому, что не любил дразнить гусей и налоговую инспекцию. И это свидетельствовало о немалом его уме и впечатляющей дальнозоркости.

Одним из послушных воле и руке Черемного людей был до недавней поры главный редактор местной газеты. Но ровно до тех пор, пока не решил самолично влезть в аферу со строительством городского стадиона.

Так и погорел: стараниями следователя Заботина сидит теперь в камере и дожидается суда. А не надо было подельнику сосулькой в грудь тыкать, причем насмерть.

Но все это уже прошлое.

В данный момент у Виктора Заботина, присланного в Кремнегорск, чтобы разгрести, так сказать, авгиевы конюшни, иные вопросы.

И каждый из них требовал ответа… Между тем обыск в офисе Черемного заканчивался, и результаты его не были утешительными. Даже более того — результаты были обескураживающими. Потому что если ничего противозаконного и уличающего не найдено, это не о честности Александра Никифоровича говорит, а о недоработках Заботина и Ручейника. Где-то они просчитались. Но где? В чем? Надо было еще раз все обмозговать. Заботин вышел на балкон. И Петя Ручейник за ним.

— Где же он его прячет?! — в сердцах воскликнул менее выдержанный, чем следователь, Ручейник.

Заботин промолчал. Если бы знать… Они искали бриллиант «Глаз кугуара», который, следователю это было доподлинно известно, находился у Черемного. Потому и поторопились с обыском. Санкцию прокурор дал под честное слово Заботина, предупредив, что лишь «победителя не судят».

Следователь понимал, что прокурору будет на руку, если он вернется ни с чем.

Столичный гость изрядно потрепал нервы местным властям, поэтому при неудаче они и не подумают встать на его защиту, оградить от нападок и жалоб Черемного, которые, безусловно, последуют, мол, наветы и беспредел в одном флаконе.

На балкон вышел хмурый оперативник. Сказал коротко и ясно:

— Ничего.

— Надо искать! — не поворачиваясь, бросил следователь.

Три часа назад внедренный в окружение Черемного агент доложил, что Александр Никифорович ждет в гости посланцев солнечного Кавказа, которые желают приобрести «Глаз кугуара» в свое безраздельное пользование. Но вместо кавказцев явился Заботин с компанией шустрых ребят.

— Надо искать! — повторил Заботин.

Бриллиант нужен был следователю позарез. И не только потому, что «Глаз кугуара» был украден в Амстердаме у одного из тамошних ювелиров, на что имелось соответствующее извещение Интерпола. А потому скорее, что Черемной знал: камень в розыске — и все же в непомерной своей алчности пошел на нарушение закона, как последний барыга взяв «Глаз кугуара» для дальнейшей реализации. На этом его можно было повязать — под арест на неопределенный срок. Это Виктору Заботину и требовалось. Там, в допросной, он расколет Александра Никифоровича, как гнилой орех, все вытрясет и про заводы, про налоги...

— Может, он его выбросил? — задумчиво проговорил Петя Ручейник и мгновение спустя сам с собой не согласился:

— Нет, жадность не позволит. Тот еще кровопийца. Народ не жалеет, сам за копейку удавится. И без того в деньгах купается, так еще с контрабандистами связался. И что любопытно! Это раньше алмазы, ну, якутские, еще украшения всякие, за границу пытались переправить. А сейчас река обратно течет. К нам везут, здесь сбывают. Как думаете, это о чем говорит? — «Сыскарь» взглянул на следователя и, не дождавшись ответа, высказал собственное суждение:

— Что у народа денег много, я так думаю.

Денег прибавилось, пусть и не у всех, а с совестью проблемы тотальные.

Заботин передернул плечами, окинул еще раз взглядом расстилающуюся перед ним пастораль и шагнул в жарко протопленную комнату.

Несмотря на то что за окном был солнечный зимний полдень, здесь горел свет.

Люстры под потолком позванивали на легчайшем сквозняке хрустальными подвесками. Отблески электрического света мерцали в глазах кабанов, волков и рысей, вряд ли собственноручно убитых Черемным.

Один из оперативников оторвался от коллекции оружия и, держа на отлете саблю-новодел с усыпанными уральскими самоцветами ножнами, выразительно покачал головой.

— Ищите, ищите, — добродушно пробурчал человек, утопавший в широком мягком кресле.

Это и был Александр Никифорович Черемной. Сейчас он ничуть не походил на кровопийцу, помыкающего трудоспособным населением Кремнегорска.

По всем статьям это был богемный интеллигент в смокинге с бабочкой и с бокалом виски в небрежно отведенной руке.

— Найдем, — заверил Заботин.

Черемной подлил виски еще на два пальца, как заведено на Западе, позвенел льдом в бокале и заметил с ядовитой улыбкой:

— Да уж постарайтесь, иначе неприятностей не оберетесь. — Тон Александра Никифоровича внезапно изменился, на скулах вспухли желваки:

— По самую-самую маковку вас в дерьмо закопаю!

— Вам бы самому отмыться, — парировал Заботин. — А камень мы найдем. И тогда уже я вам не позавидую.

— Что ж, поглядим, кто кого. — Кровопийца в бабочке вернул на лицо маску интеллигента в четвертом поколении. — Вообще грубые вы какие-то. Ну, не вы, не вы, уважаемый. — Черемной, будто защищаясь, поднял руки:

— Орлы ваши. Роются тут, роются, и как им не противно только в чужих вещах копаться, нет воспитанности элементарной… Я попросил их музыку включить — Моцарта или Брамса, люблю, знаете ли, классику, под нее хорошо о смысле жизни размышлять.

— Да, придется обойтись без Моцарта, — сурово проговорил Заботин. — И без Брамса.

— Ну, ищите, ищите, — покорно согласился Черемной, пряча под тяжелыми веками ненавидящие глаза. — А я вздремну пока.

Однако поспать Александру Никифоровичу не дали. Через десять минут «Глаз кугуара» лежал на ладони Пети Ручейника. Следователь Заботин был доволен.

Вопрос: где был спрятан бриллиант?

ОБ АВТОРЕ

Сергей Борисов — журналист, 20 лет проработавший в «Вечерней Москве». Мечты о море и парусах привели его на работу в журнал Yacht Russia. Автор десятков повестей и сотен рассказов, обладатель неиссякаемого чувства юмора.