Дороги любви неистового Теймураза

Мы встретились в музыкальной студии звукозаписи, где работает грузинская семья Боджгуа: родители и двое сыновей. Глава семьи Теймураз – невысокий энергичный мужчина, в джинсах, куртке и бейсболке никак не вязался в моем понимании с образом исполнителя грузинских народных песен. Отчаянно жестикулируя, Теймураз был везде и сразу: он рассказывал об инструментах в студии, одновременно обсуждал с женой план работы на сегодня, по телефону контролировал перемещение сыновей и родственников, едущих на репетицию. Почему-то вспомнилось грузинское многоголосие – когда вначале различные партии умелой рукой мастера соединяются в одну, тем самым, создавая гармонию.

Сама студия – это два смежных зала. Свет приглушенный. Стены, пол и двери покрыты плотным слоем звукоизолирующего полимера. В первом помещении расположены ударные инструменты, электрофортепиано, различные звукозаписывающие устройства, микшерные пульты и прочие приспособления для рождения песни. А вот другой зал, как алтарь в церкви, скрыт от постороннего любопытства плотной дверью. В маленьком окошке на разделяющей помещения стене видно только лицо исполнителя. И микрофон, похожий на мишень в тире. У певца, как и у стрелка, шансы равны: ты побеждаешь только тогда, когда спетая песня, как меткая пуля, попадает в «десятку».

- Сейчас самый напряженный момент подготовки к концерту, - объясняет Теймураз. – Я запишу вокал, а с вами пока побеседует Элиза, хорошо? – бросает, не дожидаясь ответа музыкант, и убегает в «алтарь».

Элиза – моложавая хрупкая женщина неопределенного возраста, с красивыми карими, с поволокой, глазами. Мы беседуем в соседней со студией комнате, под звуки какой-то очень мелодичной грузинской песни.

- Ваше имя связано со знаменитым произведением Бетховена «К Элизе»? – интересуюсь.

- Ненавижу эту мелодию, - неожиданно парирует моя собеседница. – Ненавижу все то, что вызывает грусть.

Теймураз и Элиза познакомились в Тбилиси, во время учебы в музыкальном училище. Они вместе пели. Он- 32-летний выпускник ленинградского института инженеров железнодорожного транспорта. По окончании учебы он получает предложение возглавить на родине строительную компанию. И уезжает в Тбилиси. Только не строить, а снова учиться. Петь. Эта страсть победила все остальные доводы. Имея высшее образование, он экстерном закончил музыкальное училище.

Она – девятнадцатилетняя девушка, тоже из творческой семьи, которой - неслыханная тогда на Кавказе вольность - разрешили выбрать профессию самой.

Спетая ими общая песня стала началом совместной жизни. Теймуразу предложили принять участие в популярном тогда конкурсе молодых исполнителей «Москва-Ялта-транзит». «Поедешь со мной в Москву?» - таким было предложение руки и сердца, которое услышала Элиза. «Да»- не задумываясь, ответила она.

В Москве все оказалось непросто. В финал конкурса прошли очень сильные исполнители. И для того, чтобы победить, надо было спеть что-то невероятное. Или уйти, пока не поздно. И неистовый Теймураз бросил вызов. Он выбрал знаменитую меркьюриевскую «Show must go on…»

- Мы понимали, что спеть ее лучше, чем это сделал Фредди Меркьюри, невозможно, - вспоминает Элиза. – Поэтому, надо было предложить свое прочтение известной песни. И он предложил.

Жюри было единодушным – это была победа! После конкурса начали поступать приглашения в различные программы и шоу, завязались интересные и нужные знакомства. Появились и настоящие друзья. Но материальные проблемы по-прежнему решались сложно.

- Когда родился наш второй сын – Васо, квартирная хозяйка сразу же увеличила квартплату вдвое, - вспоминает Элиза. – Конечно, мы этого потянуть не могли. И оказались в прямом смысле на улице. Помощь пришла с неожиданной стороны: совсем незнакомая женщина, Елена Кузьмина, тетя Лена, как мы ее называли, приютила нас у себя в «двушке». Полгода в одной комнате жила она с кошкой, а в другой – все мы. И не взяла с нас ни копейки. Пока все наладилось, пришлось нам немало помыкаться.

Вдруг Элиза энергично поднимается с кресла, открывает дверь в студию и громко спрашивает:

- Ты что так утяжеляешь, Тэмо? Это же песня о любви, а не призыв на фронт.

- Вы это сейчас кому? – интересуюсь неожиданным комментарием я.

- Теймуразу, конечно, - удивленно отвечает Элиза. – Он прислушивается к моему мнению, мы – равноправные партнеры. Если в творчестве начинать подавлять друг друга - ничего не выйдет. Да и в жизни тоже.

Беда свалилась внезапно. За несколько дней до 2009 года Теймуразу вдруг стало плохо. Диагноз прозвучал как приговор – лейкоз. Год он пролежал на Каширке. Утром - химеотерапия, а вечером , немного придя в себя, Теймураз выступал на концерте. Элиза возмущалась, просила беречься, спорила. Но ничего не помогало. Теймураз упорно выходил петь. «Понимаешь, когда я на сцене, я забываю о проклятой болезни. Я живу!»

И она смирилась. Помогала, поддерживала, как могла. Болезнь не отступала. Врачи сказали, что последний шанс для Теймураза - клиника в Германии, где делают уникальные пересадки костного мозга.

- Операция стоила фантастическую для нас сумму денег, - рассказывает Элиза. – Помог близкий друг. Немецкие врачи нас честно предупредили, что шанс очень призрачный.

Но он все-таки есть! Теймураз перестал бы быть самим собой, если бы не бросил очередной вызов судьбе. Химеотерапия и облучение его практически обездвижили. Для того, чтобы не отторгались будущие пересаженные клетки, нужно было уничтожить иммунитет организма. А это значит, сжечь слизистый слой кишечника. Многие умирали на этом этапе, не выдержав боли. И самое главное: приживутся ли новые клетки?

Ужас неизвестности продолжался неделю. Каждый день врачи приносили Элизе бюллетени, где в специальной графе стояли нули. А это значит - результата нет. Она отчаянно молилась и просила Бога и судьбу сберечь ее Темо. Потому, что на земле без него людям будет темно и грустно. Молилась, и пела его любимые песни.

О том, что что-то изменилось, он понял по глазам жены. В заветной графе вместе с двумя нулями стояла одна единица. Одна маленькая единичка, которая говорила: Теймураз, ты одержал еще одну важную победу!

Первый раз в жизни он заплакал на глазах у Элизы… А потом заново учился жить – ходить, есть, петь.

- У меня лирический тенор, - присоединяется к беседе Теймураз.- Начинал с фольклора. Сейчас, в том числе, делаю застольные городские песни. Это похоже на шансон. 8 октября мы готовимся к большому концерту в нашей Москве – мне в этом году исполнилось 55 лет. Я хочу поделиться с друзьями и любимым городом добром и любовью, которые помогли мне выстоять и победить болезнь.
Теймураз признался, что был такой момент, кода они собирались уехать из Москвы. В жизнь вмешалась политика и на бытовом уровне стало происходить много неприятных вещей. Но когда дети рассказали об этом в школе, нам начали звонить педагоги, друзья, знакомые и говорить, что в обиду нас не дадут! Мы остались. Жизнь – она такая: когда ты настроен на добро, оно же к тебе и возвращается.

- Я много где была и много чего видела, - убеждает меня Элиза. – Но таких добрых, искренних и отзывчивых людей, как русские, славяне, москвичи я не встречала нигде и никогда. Живя в столице, мы не ощущаем дискомфорта из-за того, что мы – грузины. А если говорить о пожеланиях, то хотелось бы, чтобы информация о национальных праздниках и мероприятиях была более систематизированной и легкодоступной. И если можно, то для того, чтобы не терять связь с малой родиной, хотелось бы смотреть грузинский телевизионный канал.

Нико и Васо – два взрослых сына Теймураза. Старший закончил технический университет, но связывает свою судьбу с музыкой. Младший – изучает вокал.

Теймураз и Элиза Бождгуа с сыновьями Нико и Васо в музыкальной студии звукозаписи  / Фото: Наталья Феоктистова, «Вечерняя Москва»

- Москва – это самый лучший город на свете! – в одни голос говорят парни. – С одним маленьким минусом - здесь нет настоящей грузинской кухни. Это надо исправить! – улыбаясь, прощаются они.