- Первый трюк я совершил еще в утробе матери. Когда она была на восьмом месяце, они с отцом ехали на автомобиле. Машину занесло и бросило в кювет — а там оказался снежный сугроб.

- Видимо, судьба. Но чтобы прийти в профессию, одного случая недостаточно...

- Получилось это так. В 16 лет, в 1979-м, я построил свой первый гараж. Со мной там постоянно обитали Костя Димахин, гонщик, и Сережа Воробьев. Они еще иногда делали трюки в кино. Тогда профессии каскадера еще не было, она официально появилась только в 1991 году. И начали меня они приглашать с собой. Первой моей картиной была «Спортлото-82».

- Кроме «рядовых» трюков есть и любимые «фишки»?

- Я люблю делать не просто необычные трюки. Мне нравится делать что-то первым. Когда я сумел на машине впервые войти в воду лобовым стеклом, меня позвали в Америку. Потом я первым в России перевернул автомобиль от взрыва. Первым перевернул горящий автомобиль, сделал «фристайл» на машине с приходом на колеса. В кино сейчас разных «призрачных гонщиков» делают на компьютере. У нас же все вживую — мотоцикл горит, водитель горит, и все это на бешеной скорости. Такое делать интересно.

- Не возникает желания отдохнуть от острых ощущений? С удочкой там посидеть...

- Рыбу я ловлю вяло. Если отдыхаю, то люблю покататься на сноуборде, вейкборде, горных лыжах. Могу в горы залезть. В шахматы играть меня не прет.

- А молодежь сейчас ищет острых ощущений?

- Сегодня массе молодых людей адреналин дает компьютер. Это как гипноз, наркотик. Хотя это поправимо. В школу каскадеров приходят такие парни и девушки. У нас, например, есть курс — мальчики за восемь занятий собирают шесть кирпичей в бассейне на шестиметровой глубине, а девочки — четыре. И парни прыгают с десятиметровой высоты «рыбкой», а девушки — с семиметровки «рыбкой» или с десятки «солдатиком». Ведь преодолеть себя можно только в коллективе. Пришел один парень, отзанимался полтора месяца, но так и не смог прыгнуть с «десятки».

Посидел он, посмотрел, как его сверстники делают то, что у него не получилось, собрался с силами и тоже смог. Просто компьютер все это заменил. Люди получают, не вставая со стула, мнимое ощущение, что все могут.

- Какие трюки особенно сложны?

- Самое сложное — это постановка батальных сцен. Когда у тебя много каскадеров, техники в кадре, массовка, пиротехника. Надо всем этим управлять, правильно разговаривать с солдатами, разместить пиротехнику так, чтобы, не дай бог, у кого-нибудь под ногами не рвануло. Так еще до «Дозоров» мы с Тимуром Бекмамбетовым снимали фильм «Гладиатрикс». И там была сцена — пожар в деревянном колизее в Германии. Представьте: кругом пламя — зритель должен чувствовать огонь, нужно снять много дублей, на фоне этого идет сражение, паника, мечутся люди... По Великой Отечественной снимали сериал «Победа», там много пришлось бегать. Было человек 20 каскадеров, которые горели и взрывались, и человек 150 солдатиков. Управлять всем этим непросто. Солдаты так и норовили побежать на пиротехнику. Надо было бежать рядом с ними, одетым, как они, орать команды, а кругом взрывы, огонь, земля дыбом.

- Что главное для каскадера?

- Понимать, что ты — не звезда. Если тебя позвали на съемку, это не значит, что ты пришел во фраке на съемочную площадку, перевернул автомобиль, выпил ведро шампанского и купаешься в лучах славы. Это тяжелая и грязная работа, а не романтика и сказка. Ремесло. Чтобы отработать трюк до автоматизма, его надо сделать 15–20 раз. Американцы, когда смотрят, как мы выполняем трюки, говорят: «Эти сумасшедшие русские».

- Платят-то за такую работу хорошо?

- Огромных гонораров не бывает. За средний трюк в Голливуде платят 3 тысячи долларов. У нас — 200. По старому курсу. На наши деньги — около 10 тысяч рублей.

СПРАВКА

Игорь Панин — каскадер, член Всемирной академии трюка (США), президент Федерации экстремальных видов спорта, вице-президент Международной академии трюка, руководитель Объединения каскадеров «Мастер».

Каскадеры