«Владимир Вольфович, вы в карцер?»

[i]7 марта страна поздравляла с праздником работающих женщин. Владимир Жириновский и его сопартийцы решили поздравить женщин, от работы временно отстраненных. И отправились в единственный в Москве женский следственный изолятор, где их ждали тысяча женщин, шесть девочек-подростков и шесть младенцев, рожденных в тюрьме. Всем им досталось по партийной кепке, ручке и зажигалке. Специальный корреспондент «Вечерней Москвы» наблюдала за шефским визитом партийцев.[/i][b]«Уютный, с голубыми елками и розарием»[/b]Двор СИЗО № 6 вычищен и выметен. Из снега – силами мужчин-зэков из хозобслуги – соорудили аккуратные крепости. Мы вместе с десантом ЛДПР выгружаемся из машин. Зарешеченные окна облеплены заключенными. «Жириновский, мы тебя любим!» – доносится оттуда нестройный хор.«Раньше тут был ЛТП, – рассказывает стенгазета, любовно изготовленная руками надзирателей. – Был он на хорошем счету, уютный, с голубыми елками и розарием». «Владимир Вольфович, вы в карцер?» – сразу переходит к делу и.о. начальника СИЗО Татьяна Кириллова.Карцер пуст – в честь праздника и именитых гостей. Две откидывающиеся койки, два табурета, за загородкой – унитаз и раковина. Под потолком – окошко-щель.«Замкнутое пространство – это на человека давит, – многозначительно замечает партийный лидер и усаживается на табурет. – Тюрьмы должны быть как гостиницы. И еще – колонии-поселения. Пусть женщины там за скотом ухаживают, детей своих воспитывают».Как раз к детям – девушкам-«малолеткам» – в камеру мы попадаем из карцера. Девчонки строятся вдоль коек – их тут всего шестеро. Две плачут, остальные – прячут лица. «Их нельзя снимать», – шикает надзирательница.«Вы красивые! – бодро вступает Жириновский. – Молодые! У вас все впереди. Государство – это большая машина: кто-то в больницу попадает, кто-то в тюрьму. У нас даже депутаты сидели. Я тоже сидел – за границей, три дня. По недоразумению».Девочки испуганно прячутся за спины журналистов. Две – начинают плакать в голос. Партийцы раздают заранее заготовленные подарки: пачку чая, бейсболку, зажигалку и ручку. Все с символикой ЛДПР.Мы – вместе с десантом ЛДПР – мчимся дальше. «Выпускать их всех надо, – сердится на ходу Жириновский. – Здесь бы Зюганову сидеть. И Рогозину». Достается и соратникам: «Это вы – депутаты – виноваты, что они тут. Вас всех сюда надо». Соратники смеются. Не верят. Депутат Малышкин падает на колени, лицом к стене. Руки – за спиной. «Так с нами надо?» – интересуется он у шефа.[b]«Видишь, какой дядя добрый»[/b]Следующий пункт программы – «детская». Здесь сидят осужденные по тяжким преступлениям молодые матери. Вместе с детьми.Розовые занавески постираны, яркие игрушки расставлены по кроватям. Плюшевые мишки и зайцы аккуратно рассажены. Но коляски, кроватки и манежи плохо монтируются с тюремными койками. Малышей к приходу «дяди Жириновского» нарядили во все лучшее, мамы выстроились в ряд.«Вы нам дороги как женщины-матери! – объясняет им партлидер. – 8 марта – праздник. И выходной: мы его сделали из уважения к женщинам. Какими бы нибыли талантливыми мужчины, биологическую функцию – материнство – несут только женщины». Женщины-матери вежливо улыбаются.«Хороший малыш, хороший, – Жириновский берет ребенка на руки и присматривается. – Девочка! К Зюганову девочка не потянется. Испугается». Малышка меланхолично сосет палец. Женщины-матери вежливо молчат.«Вы поинтересуйтесь у них, за что сидят», – подсказывает начальник СИЗО. «Разбой, наркотики, наркотики…» – отчитываются женщины-матери. «Сделаем амнистию, – обещает малышке Жириновский. – Будет маме хорошо. И папа будет. И игрушки. В школу пойдешь. Видишь, какой дядя добрый».«Детскую», как и всю тюрьму, к приезду делегации вычистили. Только в помывочной неистребимый тюремный дух.Пахнет хозяйственным мылом, немытыми телами и грязными пеленками. Собранные с миру по нитке ползунки сушатся на веревке. Когда дети, рожденные в тюрьме, достигают 3-летнего возраста, их выпускают на свободу. К родственникам, или, если таковых не находится – в Дом ребенка. «Для детей здесь построен настоящий детский городок», – рассказывает стенгазета.[b]ВИЧ-империя[/b]В общую камеру мы помещаемся с трудом. В проходе между двухъярусными койками столпились женщины. Их тут человек 40. На стене листок: «ВИЧ-империя». В нем – 17 фамилий. 80% сидящих тут женщин – наркоманки.Дородная надзирательница посылает пару своих подчиненных в камеру – на «усиление». Слишком много постороннего народу набилось туда. «Это нереально», – возвращается одна из них.«Вперед, крошки!», – безапелляционно командует старшая. «В том, что вы здесь, виноваты мы, – в очередной раз кается Жириновский. – К 100-летию Госдумы я обещаю вам амнистию»! Камера встречает его слова продолжительными аплодисментами. «А по тяжким амнистия будет?» – интересуется одна из обитательниц общей камеры. Большинство сидящих здесь обвиняется в совершении тяжких преступлений: разбои, убийства, распространение наркотиков.«Всех отпустим, – обещает депутат. – Вам другую работу найдем», – поворачивается к надзирательницам. Последним тоже достался партийный чай и кепка. А начальнице тюрьмы – духи «Жириновский». «Э-э-э, болтун», – смачно сплевывает стоящая в стороне заключенная.«Как бы то ни было, но изолятор в Печатниках стал очень «нежной» тюрьмой Отечества», – рассказывает стенгазета.