Низшая передача

Статистика говорит, что с каждым годом людей, бросивших прежнюю жизнь ради возможной новой, становится все больше — в США и Австралии к таковым причисляет себя уже почти каждый третий (30 и 26 процентов соответственно), в Европе — 14–17 процентов, в России явление охватило пока не больше 5 процентов, да и то в мегаполисах, но «процесс запущен».

«Жизнь для себя» довольно часто предполагает отказ от карьеры, высоких доходов и вечной погони за успехом, так что явлению, естественно, тут же придумали термин — «дауншифтинг» (от англ. downshifting — «переключение на низкую передач». — «ВМ»).

О том, как происходило переключение, «Вечерней Москве» рассказали те, кого не миновала чаша сия.

■

Лада Христенко в прошлом директор по экономике и финансам в РАО ЕЭС России и крупной международной компании с представительством аж в 140 странах мира, автор аналитических материалов в серьезных финансово-экономических изданиях «Экономика и жизнь» и «Финансовый директор». Бросила все в 2013 году ради тряпичных лоскутков.

— Однажды ты чувствуешь внутри некий призыв — просыпаешься утром и понимаешь, что просто не можешь встать с постели — твое тело не идет на работу, потому что даже оно понимает, что тебе надо не туда, а совсем в другую сторону. По сути я только через 25 лет поняла, для чего, пафосно выражаясь, я пришла в этот мир. Это не самый легкий путь, если честно. Зарплата у меня была 600 тысяч в месяц, работа не вызывала отторжения. Но однажды октябрьским вечером 2013 года я ехала на метро в свое Орехово (был сильный снегопад, и машину пришлось бросить в Строгине), и на «Автозаводской» какая-то неведомая сила выволокла меня из подземки и потащила к магазину тканей.

Почему-то именно в тот день я — вечно занятый топ-менеджер — не сопротивлялась. Там я зависла и тысяч двадцать оставила, хотя ничего серьезного не купила, но зато я отчетливо поняла, что мне туда — в шитье. Потом стала читать всякие умные книжки вроде «Путь художника» Джулии Кэмерон. Потом совершенно случайно попала на курсы правополушарного рисования и была абсолютно счастлива все восемь часов тренинга. Потом вспомнила бабушкин чулан, узел с тряпками, и в итоге я из себя вынула абсолютно оформленное желание: хочу шить лоскутные одеяла.

После того как я уволилась с работы, я дважды ездила в Индию. И в последней поездке один товарищ посвященный мне сказал: «Ты пришла в этот мир для этого». Я возмутилась: «Шить одеялки вместо экономических образований?» — «Да, шить одеялки». А практики у меня было — лишь уроки домоводства в школе. Нашла книжки по пэчворку (от англ. patchwork — «изделие из лоскутков». — «ВМ»), начала пробовать. Когда сшила три одеяла, поняла, что чегото я не догоняю, есть еще какие-то процессы, которые надо понимать. В апреле 2015-го получила диплом дизайнера по лоскутному шитью, подписанный главой московского представительства одной профильной японской фирмы. И этот диплом для меня гораздо дороже трех моих высших экономических. Параллельно ездила на выставки, впитывала опыт, потом на фестивале в Суздале рискнула выставить свою работу «Весна священная», ее отобрали в числе призеров… Не думаю, что мой опыт очень уж эксклюзивен.

Знаю массу людей, своих ровесников — очень успешных консалтеров, юристов, экономистов — которые, сделав серьезную карьеру, простились с ней без сожаления и ушли в творчество или хобби. Думаю, причина — в воспитании.

Люди этих профессий, как правило, из семей инженеров, технарей, людей интеллектуального труда. Нас же как воспитывали в 70-е? Ты должен быть техническим специалистом, умным, физику-математику учить, чтобы получить серьезную профессию. Это сильно действует. Я поступила на экономический факультет, потому что физику я ненавидела, а математику любила, и была вполне довольна своей карьерой.

И только сейчас поняла, почему все таблицы на работе раскрашивала в разные цвета. Понимаете, нас изначально среда ориентировала на достижение каких-то серьезных вещей, а в этой среде рисование, вышивание, музицирование считаются полной ерундой. И на то, чтобы вернуться к тому, что приносит истинную радость, потребовалась жизнь. Сейчас моя мама говорит: «Надо было тебе раньше этим заниматься».

Но, думаю, если бы не было всех этих предыдущих лет, не было бы и творчества. Потому что надо прожить, понять что-то, чтобы тебе было что сказать людям. Сейчас у меня есть что им сказать.

■

Лидия Михайлова — финансовый юрист, эксперт по корпоративным вопросам и ценным бумагам. Работала в Polyus Gold International, банке «Открытие», Сбербанке… Полгода назад сознательно понизила свои доходы, уйдя на удаленку, ради занятий живописью и спортом.

— Основная профессия до конца меня не отпустила — все-таки у меня есть клиенты, репутация, уровень, и это то, что я делаю хорошо. Для меня основное — заниматься тем, чем хочется. Если это «хочется» приносит деньги — отлично, но пока с живописью этого не происходит. Если вдруг наступит момент, когда я начну получать заказы, тогда я сяду и подумаю об очередном перераспределении времени. Никогда не называю рисование своим хобби — для меня это нечто большее, часть жизни. С плаванием получилось так же, как с живописью, — захотела — и пошла учиться. Я умела держаться на воде, я даже думала, что умею плавать брассом, и однажды просто пошла в бассейн, как все — поддержать форму.

И там у нас с тренером просто сошлись интересы: мне было интересно чего-то добиться, ей было интересно, получится ли это у взрослого человека, обычного любителя. В итоге уже шесть лет серьезно этим делом занимаюсь, три последних года участвую в соревнованиях категории «Мастерс», в августе еду на чемпионат мира в Венгрию… Мне не было страшно уходить, но были некие опасения, что начальство откажет. Мы с ним до сих пор привыкаем к этой ситуации, ищем компромиссы. Я потеряла в зарплате, это было мое предложение, мне было важно, чтобы я понимала, сколько я буду тратить на свою работу, чтобы планировать остальное время.

Когда человек стоит перед выбором менять или нет свою жизнь, он испытывает как минимум две эмоции — страшно и интересно. И надо просто послушать себя: какая из эмоций превалирует. Интерес? Значит, нужно идти дальше. И тогда тебе будет помогать буквально все вокруг. Вот у меня: и начальник согласился, и стали появляться какие-то свои проекты от людей, с которыми я работала, и выставка случилась нежданно-негаданно, и семья во всем под- держала… Все налаживается и складывается рано или поздно так, как это должно быть. Если тратить жизнь на принуждение себя, на то, что нужно, сразу возникают вопросы: кому это надо, зачем, для чего… Сейчас у меня этих вопросов нет. Я счастлива. А если человеку хорошо, то хорошо и всем, кто с ним и вокруг.

■

Павел Войтинский — выпускник канадского университета, биолог. Поменял Москву на Торонто, Торонто — на Оттаву, Оттаву — на Москву, Москву — на тверскую деревню Дубровку, Дубровку — на Заполярье. Считает, что сельский дауншифтинг — занятие на любителя.

— Мои родители, обычные советские инженеры, эмигрировали из СССР в Канаду в 1981 году, когда мне было 16 лет. Там я отучился в школе, окончил Университет Западного Онтарио, стал биологом. И в принципе был вполне доволен жизнью. Но начались 90-е, и я вернулся в Москву, потому что тогда казалось, что страна пришла в себя и все только начинается. Биологи, понятно, никому не были нужны — несколько лет преподавал тут английский, возился с туристами-иностранцами, занимался переводами… Переводов было много, и мне показалось, что будет здорово писать, сидя в сельском домике с видом на зелень и речку. Купил в Тверской области дом, засел с рукописями, но оказалось, что нужно еще забивать гвозди и заниматься другими непритязательными вещами.

Поначалу это не напрягало, но когда это превратилось в образ жизни… Тем не менее я продержался 10 лет, занялся бизнесом — было конепрокатное заведение. Сначала показалось, что будет здорово, если под окном гуляет какая-то скотинка — завел лошадь, потом она принесла приплод.

Как-то написал приглашение в социальной сети — приезжайте покататься и поучаствовать в прокорме животины. Народ поехал, так заведение и завелось.

Оно поддерживало дом на плаву, покрывало расходы — работа переводчиком сошла на нет где-то к середине 2000-х, так что кормился с лошадей. А надоело мне все это где-то к 2012 году. Понимаете, все эти восторги: «Ах, деревня, как замечательно: воздух-сено-гуси-свобода!» — действуют первые 2–3 года, а за 10 лет взвыть можно. Оно подкрадывается очень незаметно — разочарование, поэтому нужно быть готовым к тому, что эйфория пройдет. Не знаю даже, что напрягло именно меня. Наверное, одинаковость каждого дня: что ни делай — все одно и то же, и так годами. Практически весь этот день проходит в борьбе с мелкими неполадками — тут протекло, там замкнуло, еще где-то сломалось или прогнило… Может, у кого-то в этой хозяйственной кутерьме и получается подумать о душе — у меня нет.

В общем, оставил я заведение своему помощнику, вернулся в Москву, а через два года уехал с супругой в Кандалакшу, она там 35 лет летом в заповеднике работала. Сейчас снова занимаюсь переводами, преподаю английский, вспоминаю деревню без ностальгии и абсолютно доволен своим существованием.

БРОСИТЬ ВСЕ И ВЫРАЩИВАТЬ КАПУСТУ: ДРУГИЕ ИЗВЕСТНЫЕ ДАУНШИФТЕРЫ

Римский Император Диоклетиан

Спустя 20 лет весьма успешного правления оставил трон и уехал выращивать капусту, в чем тоже преуспел.

Император Александр I Романов

По легенде, в 1825 году инсценировал свою смерть, начав жизнь скитальца и отшельника под именем Федора Кузьмича.

Писатель Джон Фаулз

Получив известность, стал затворником в домике с видом на море. Кстати, он не единственный писатель, удалившийся от мира.

Предприниматель Герман Стерлигов

Учредитель первой в России товарной биржи переехал в деревню, где вместе с женой и пятью детьми живет натуральным хозяйством.

Актриса Амалия Мордвинова

Бросила кино и уехала с тремя детьми в Индию, на Гоа, за просветлением. Оттуда, по слухам, отправилась в Америку.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Нарина Тевосян, руководитель отделения клинической психологии Института практической психологии и психоанализа:

- Речь идет об эмоциональном выгорании: с каждым годом действительно все больше людей вдруг понимают, что погоня за успехом не бесконечна, что за этой вечной круговертью они перестали видеть краски, перестали чувствовать вкус жизни, перестали понимать, для чего живут. Помните, был потрясающий мультик «Паровозик из Ромашкова»? Все там торопятся, спешат, боятся опоздать, а паровозик им говорит: «Но если мы не увидим первых ландышей, мы опоздаем на всю весну!» Многие дауншифтеры часто это осознают очень остро и начинают искать себя. Часто слышу: это лентяи, с жиру бесятся… Нет, это очень сильный, мощный, интеллектуальный класс людей. Даже меняя карьеру на хобби, они и здесь добиваются успеха, потому что это часто люди с высоким уровнем самоорганизации, а уж когда к ней добавляется еще и удовольствие, вот тогда все и складывается…