За Диму и Люду!

Первый раз мы встретились лет пять назад. Он был лунолик, с румянцем во всю щеку, покрытую нежным пушком, длиннющие — девичьи! — ресницы вокруг огромных доверчивых карих глаз. А на широких и крепких плечах форменная куртка дворника со светоотражающими полосками.

— Сколько ж тебе лет? — спросил я это узбекское чудо с метлой.

— Девятнадцать произошло, — ответил юноша, с трудом подбирая русские слова.

— А как сюда попал? — поинтересовался я, наивно удивляясь тому, что молодой человек не постигает глубины науки, а таскает по утрам вонючую корзину с отходами из камеры мусоросборника.

— Отец привез. Работать надо, — рубил короткими фразами мой собеседник. — Дом строить надо. Землю покупать надо.

Так состоялось мое первое знакомство с Нусратом, нашим дворником.

Жильцы его как-то сразу полюбили за отзывчивость и трудолюбие, а кто-то даже подарил «Букварь» для ускоренного обучения русскому языку. Твердил ли он вечерами после работы «А — арбуз», «Б — баба» — мне неведомо. Но однажды рассказал, что хотел бы учиться и получить рабочую профессию. Автослесаря, например. Я даже обзвонил знакомых руководителей городских колледжей.

Но все отвечали, что иностранцев им обучать запрещает закон. Начальник одного известного автодорожного колледжа не выдержал напора и согласился принять моего протеже на учебу за 150 тысяч рублей в год. Он бы еще миску плова у нищего попросил…

 Картина «Дворники», Юлия Буянова. Холст, масло / Фото: Юлия Буянова

Дилшод или — никто!

Мне казалось, что это только я такой заботливый интернационалист. Коллективное письмо жителей многоквартирного дома одного из спальных районов (название опускаю, чтобы не накалять страсти) в ЮВАО поколебало мою уверенность.

«В нашем доме несколько лет работает семья дворников из Узбекистана,  сообщали его авторы. Это — Дилшод и его супруга Мавлуда (Дима и Люда — по-русски). Работают замечательно! Мы с ними почти сроднились. Вдруг — нашлась тут одна, наша… и начала жаловаться на их работу. В результате руководитель нашего «Жилищника» самовольно (!), то есть никого не спросив из нас (!), отправил их работать на территории других домов. Более того, разъединил семью. Твари мы дрожащие или право имеем, как писал Достоевский? Требуем категорически — верните нам наших дворников!»

Шутка? Ничуть. Мое появление во дворе многоквартирного дома спровоцировало стихийное общее собрание с повесткой дня: «за Диму и Люду». Дилшод, тесаный топором могучий сорокалетний узбек (не чета юноше Нусрату), зажав меж колен громадные натруженные ладони, молчал, но всем своим видом давал понять — готов к труду.

Мавлуда сидела рядом, всем видом выражая вечную неразлучность.

Дом оказался бывшим ведомственным. Жильцы в нем, как на подбор, бывшие руководители. Поэтому вопрос ставили ребром: не указывайте нам, кого выбирать в дворники, а кого нет. Повели меня в подъезд и показали, как они бережно и любовно (на свои средства!) обустроили своих дворников в помещении консьержки, какие бытовые удобства им создали. Постановили: хоть до президента страны дойти, но любимых дворников в дом вернуть — на радость людям, назло жалобщикам. Вот так!

Дворники тоже люди

Интересная мысль. Раньше то (да и сейчас кое-где) дворников запихивали на проживание в какието вонючие подвалы или дома, предназначенные к сносу. Письмо жителей многоквартирного дома с Варшавского шоссе говорит, что у москвичей изменилось отношение к дворникам, как дворняжкам, которые должны за небольшую мзду обслуживать их территорию.

Николай Васильевич и Маргарита Петровна (имена изменены. — «ВМ»), будучи старшими по дому, решили обустроить семью дворников по-людски. Устроили им в просторном подъезде комнатку, воду подвели, туалет под лестничным маршем первого этажа обустроили по всем правилам — с выводом в общедомовую канализацию. Но и тут нашлась жалобщица: писала и в «Жилищник», дошла до районной управы и Мосжилинспекции с требованием «убрать сантехоборудование» из-под лестницы. Убрали. В другое время жители дома даже не обратили бы внимания на такую мелочь, как «нужда дворника». Тут же серьезно озаботились — дворники тоже люди и жить должны почеловечески. Начали искать законные пути обустройства места для проживания своего обслуживающего персонала.

Любопытная ситуация складывается в городе: гастарбайтеров в должности дворников не просто нанимают на работу, но лучших стараются «приручить» к конкретному дому. Хорошее явление. На этом бы и поставили точку. Но, оказывается, есть движение и с обратной стороны, из дворницкой, так сказать, к народу

 Картина «Дворники», Юлия Буянова. Холст, масло / Фото: Юлия Буянова

Нусрат вернулся

Возвращаясь с работы поздним вечером по пустынной улице, услышал, что меня кто-то зовет. Из кустов вышел… Нусрат. Давненько мы не виделись: щеки уже не так румяны , и пушка на них нет, руки загорели и покрылись ссадинами. Только глаза стали еще больше и в них стояли слезы:

— Меня другой дом посадили, — горячо зашептал он. — Там хорошо, только плохо. Хочу свой дом, к вам. Там все мне знакомо, магазин подработка есть, знакомые. Просился туда, а там уже другой. Сказал — бить будут меня, если вернусь.

М-да, трагедия. Осмотрел я новую территорию Нусрата — дом как дом, двор как двор. Даже лучше, чем наш, — тише и зеленее. Но уговоры и доказательства не помогли — Нусрат стоял на своем: хочу обратно, помоги. Пришлось идти к коммунальному начальству. Через неделю, ранним воскресным утром, снова встретил я у подъезда своего луноликого протеже. Он сиял от счастья — «домой вернулся».

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Сергей Буянов, депутат Совета депутатов муниципального образования Бабушкинское:

- Просто москвичи почувствовали, что их дома обслуживают люди, которые привыкли работать на совесть. Зная, что зарабатывают дворники немного, горожане стараются им помочь обустроить бесплатное проживание. Из разговоров с дворниками я знаю, что многие из них вполне цивилизованные люди, получившие достойное образование — учителя, инженеры, строители, а не малограмотные крестьяне с полей, как можно было бы подумать. На родине они не видят перспектив для решения своих проблем, а Москва и российские законы дают им некую свободу действий.

Роза Отарова, мастер по эксплуатации жилого фонда ГБУ «Жилищник» района Кузьминки:

- Так было всегда — люди привыкают друг к другу и становятся почти родными, постепенно налаживаются добрососедские отношения, которые обе стороны ценят и, как могут, защищают. Да они практически родными становятся! Знакомого дворникамужчину всегда можно попросить за небольшую оплату помочь — принести-разгрузить и так далее, женщинам могут доверить и присмотреть за детьми, когда родителям надо срочно отлучиться. Хороший дворник — свой человек. Назвать эти взаимоотношения какимто особенным явлением я не могу. То, что дворникам обустраивают местечко в уголке консьержей — тоже нормально. В большинстве случаев, это — место дневного отдыха, не более того. Живут дворники на съемных квартирах или в общежитиях. Иногда, по договоренности с руководством дома, ночью подменяют пожилых консьержек.

 Памятник дворнику сделан из металлолома, который, как говорят, собирал сам Коллегин / Фото: Ирина Афонская/ТАСС

ИЗ ИСТОРИИ

Московский дворник — это же протокоммунальщик!

Обязанность дворника — следить за чистотой вверенной территории.

Дворники, в основном русские и татары, убирали мусор, палую листву во дворе, кололи жильцам дрова, разносили письма и записки.

Они же, по указанию полицмейстера, присматривали за маленькими детьми. Им поручали собирать квартплату и следили за порядком — фактически они были внештатными сотрудниками полиции.

Дворникам вменялось в обязанность сообщать начальству о непорядках, происшествиях, выступать понятыми при обысках и арестах.

Дворники носили бляхи на фартуках и на всякий случай были «вооружены» свистками. Московские дворники также следили за территорией тротуаров вне дворов: чтобы по ним не носили покойников, не ходили маляры с красками и не курили. В полночь они запирали дворы и подъезды. Зарплату дворникам платил домовладелец: 30– 40 рублей при бесплатном жилье.

«Правила об обязанностях дежурных дворников» 1881 года обязывали их нести ночное дежурство, во время которого они не имели права спать, должны были «находиться снаружи домов, не удаляясь ни под ворота, ни во внутрь домов, но могли в пределах вверенного их наблюдению пространства заниматься работой, как, например, метением улицы, тротуаров». Дворникам наказывали «бдительно оберегать дома от пожаров; задерживать и передавать полиции лиц, замеченных в совершении указанных проступков или заподозренных в намерении совершить таковые...» Если прохожего припирала «нужда», то каждый дворник обязан был указать ему «нужник».

При советской власти жизнь дворников не сильно изменилась — платили им до двухсот рублей в месяц и предоставляли временное бесплатное жилье. В Москве есть свои памятники дворнику. Один из них установлен на пересечении улиц Бажова и Малахитовой. Волосы и усы выполнены из гаек и болтов. Это не абстрактный, а вполне конкретный образ — дворника Виталия Коллегина , который уже 20 лет обслуживает дом №4а на улице Вильгельма Пика. Идея памятника принадлежит Петру Поволоцкому, который больше десяти лет возглавлял управу района Ростокино. Воплотили идею в жизнь члены Московского Союза художников Владимир Лепешов и Андрей Асерьянц.

Памятники дворнику установлены, наверное, уже в десятках российских городов — в Ангарске, Владимире, Барнауле, подмосковной Балашихе, Великом Новгороде, Глазове, Грязях, Санкт-Петербурге, Уфе и других.

Нынешние дворники — приезжие из среднеазиатских республик. Они, как и их предшественники, метут, чистят, убирают. Платят им за это от 25 до 35 тысяч рублей в месяц.

Подписывайтесь на канал «Вечерней Москвы» в Telegram!