В каком направлении сдвигать мозги, социологи тоже знают — благодаря своему коллеге из Голландии Герту Хофстеде. Он обнаружил несколько ведущих шестеренок в коллективной психике нации, сильнее всего влияющих на экономику страны, опросил массу людей в 70 странах мира и в итоге даже перевел скорость и направление вращения этих самых шестеренок в баллы. Даром что по первому образованию голландец оказался инженером-технологом.

Кто в доме хозяин

Первым маркером правильного мышления Хофстеде называет дистанцированность власти. Это степень неравенства между людьми, которую граждане страны считают нормальной. Для всех бедных стран характерна большая дистанцированность.

Чем ниже этот индекс, тем жители ответственнее и инициативнее и тем больше реального, а не декларативного, равенства в их правах. Отношения между руководством и подчиненными при таком раскладе — это отношения коллег.

Чем выше индекс, тем больше кортежей на дорогах, драгоценностей на пальцах и зашкаливающего пафоса — в головах руководителей, чье отношение с подчиненными описывается лишь фразой «Я начальник — ты дурак».

Россия — в пятерке стран с самым большим индексом власти — 93. Впереди только Малайзия и Словакия (по 104 балла), Гватемала и Панама (по 95), а также Филиппины (94). Меньше всего набрала Австрия (11).

Я + Я

Второй маркер — индекс индивидуализма. Когда он зашкаливает, люди сосредоточены на личных целях, а нация осознает себя как множество разнообразных «Я». Индивидуализм предполагает, что человек сам заботится о себе и своих близких, а оперившись и встав на ноги, уже не должен рассчитывать на помощь своей группы. Тут ставка идет на самостоятельность и инициативность.

В коллективистских странах людям с детства прививают уважение и лояльность к группам, которым они принадлежат (семья, род, клан, организация), и те надеются на помощь со стороны этих групп. Нации-коллективисты осознают себя как «Мы».

Степень индивидуализма населения, как правило, растет по мере роста доходов на душу населения. По этому пункту у России — 39 баллов, чуть ниже среднего. Самыми большими индивидуалистами оказались американцы (91 балл). Рекорд коллективизма — у жителей Гватемалы (6), Эквадора (8) и Панамы (11).

Эм и Жо

Метрика, показывающая, насколько «мужественным» или «женственным» является общество, то есть какие качества характера наиболее востребованы в нем. Экономика, естественно, приветствует мужественность (напористость, стремление к успеху, ответственность, амбициозность). И не сильно заморачивается женственностью (скромность, человечность, помощь слабым, больным, униженным и оскорбленным, подозрительное отношение к преуспевающим).

Россия, безусловно, женского рода — 36 баллов по индексу напористости. Самой брутальной оказалась Словакия (110), самыми женственными — суровые (вроде бы) северные страны: Швеция (5) и Норвегия (8).

Правление Петра I серьезно изменило сознание нации. Картина Дмитрия Белюкина «Петр I стрижет бороды боярам», 1985 год / Фото: РИА Новости

Страшное дело

Четвертый маркер — боязнь неизвестности. В странах с большим индексом боязни люди воспринимают перемены как угрозу и со страхом смотрят в будущее. Инициатива здесь не приветствуется, все законы должны быть прописаны с педантичной детальностью (чтобы их не толковали и так, и этак), а во фразе «он не такой, как все» всегда сквозит осуждение. Для таких обществ характерны повышенная нервозность, возбудимость, эмоциональность и агрессивность.

Маленький индекс боязни говорит о том, что общество готово меняться и легко воспринимает все новое. Мы тут опять в лидерах — 95 баллов. Чуть больше нашего боятся будущего лишь в Гватемале (101), Уругвае (100) и... на Мальте (96). Чуть меньше — в Бельгии и Сальвадоре (по 94 балла). Самыми большими оптимистами оказались жители Сингапура (8) и Ямайки (13).

Мечтать не вредно

Жажда самоудовлетворения. Не подумайте плохого. Это про то, насколько нация сдержанна в потворстве своим желаниям. Сам голландец обозначил этот маркер как «индульгенция ».

Высокие значения индекс получает в странах, где общество поощряет людей заниматься тем, что они хотят и любят. В странах с низким значением на первый план выходят совершенно другие вещи: долг, традиция, вопросы престижа и т.д. Иными словами, если мальчик хочет быть астрономом, а родители-стоматологи мечтают о семейной династии, он беспрекословно пойдет в медицинский и вряд ли будет с горькой ностальгией вспоминать о детской своей мечте.

Считается, что представители сдержанных куль- тур циничны и пессимистичны, не умеют расслабляться и убеждены, что потакать своим желаниям — это неправильно. Оценка России — 20 баллов. Прагматичненько.

Больше всего порадуются за сына-астронома в Анголе, Республике Кабо-Верде и Колумбии (по 83 балла), Тринидаде (80) и Швеции (78). Меньше всего — в Пакистане, набравшем невиданный результат в 0 баллов, Латвии (13), Болгарии и Эстонии (по 16).

«Таблица народов» из венского Музея фольклора. На ней 10 мужчин, представляющих 10 «главных народов» мира

***

Что же из этого следует? Следует брать в руки большой гаечный ключ и подкручивать шестеренки народной мысли — так, чтобы страна воспряла наконец ото сна и показала миру такое экономическое чудо, что все бы только ахнули. Так считают социологи. И вековыми культурными традициями от них не отмахаешься. Когда Хофстеде высчитывал свои баллы, он думал, что они неизменны, ведь ментальные предпочтения наций меняются крайне медленно. Но время в последние годы ускорилось неимоверно, и повторные исследования показали, что некоторые изменения все же возможны. Не во всех странах, не по всем показателям, но все же.

Более того, в истории мозги тех или иных наций уже перекраивались, и не раз. Например, образу педантичного, застегнутого на все пуговицы немца, чтящего закон и порядок, — всего-то чуть больше двух веков. И это — результат сознательных действий правящих кругов страны, менявших всеми возможными способами «культурные коды» нации. Англичане тоже не сразу стали махровыми традиционалистами и упертыми монархистами. И головы своим королям рубили только в путь (первыми из европейцев, кстати, почин ввели), и в гражданских вой нах друг дружку убивали десятилетиями, и даже — страшно сказать! — чай пили не в пять часов вечера, а когда придется… В общем, все можно изменить, было бы желание. Что касается России, то нам и подправить-то всего пункта два-три от силы.

Посбивать спеси и пафоса с властей предержащих; продемонстрировать реальную, а не фиктивную, заботу о людях (в этом деле очень помогает, например, прогрессивная шкала налогов, которую, как огня, боится наша верхушка, природная рента, адекватные пенсии и прочие, несущие справедливость, ништяки).

Для пущей устремленности можно чуть подбавить возможностей для самореализации (астрономы тоже люди). А там, глядишь, мы и будущего перестанем бояться, и инициативу начнем проявлять, и экономику нашу болезную с одра поднимем, подлечим и в светлое завтра рысцой отправим. Ведь, по-хорошему, туда ей и дорога.

КСТАТИ

В 1733 году лейб-медик Джон Арбетнот издал труд о влиянии воздуха на физиологию человека. Книга легла в основу концепции географического детерминизма, утверждающего, что менталитет нации определяют климат, почва, растительность, животный мир и другие природные факторы. Адепты этого учения считают, например, что своим свободолюбием монголы были обязаны отсутствию физических границ их территории. А широта души, гостеприимство, созерцательность и мечтательность русских проистекают из географического положения, обширности территории и климата (длинные зимы) России.