Весенняя охота давно закончилась. Отметил в рабочем журнале, что культура охоты за последние годы значительно улучшилась. На стоянках чистота и порядок. Кострища засыпаны песком. Неиспользованные дрова аккуратно сложены в поленницы под елками.

Присел отдохнуть. Но не тут-то было. Сорока раскричалась. Что не так сделал? Присмотрелся. Ну, все понятно, гнездо она тут вьет. Присел под другую елку.

Сорока собирает хворост для гнезда. Возьмет одну хвойную веточку — подержит в клювике и бросит. Вскоре и самец прилетел. Принес в клювике целую охапку веток. Вжик под ель, гнездо вить, самец улетел за новой партией «стройматериалов».

Пойма реки Вели / Фото: Андрей Федоров, «Вечерняя Москва»

А я пошел к реке. Угомонилась после паводка речка Веля. Снова стала тихая, чистая, но всегда очень холодная. Из-за крутого поворота вижу — выплыла ондатра. Вылезла на противоположный берег. Стала лапками брюшко чесать и умываться. Это она смазывает мордочку подкожным жиром для тепла, вода-то еще холодная.

Сижу — не дышу. Закончив свой туалет, ондатра нырнула без единого всплеска. Все. Можно идти дальше. Теперь вынырнет где-нибудь за поворотом.

Только хотел встать и уйти… Ба, да вот она! Вышла из воды, держа в зубах извивающуюся рыбешку. Съела. Шасть, опять в воду. И снова с добычей. Э-э, матушка, да ты, похоже, на нерестилище гольяна напала. Насытившись рыбками, ондатра снова умылась, нырнула и больше не показывалась.

Но мне интересно стало: неужели ондатра, так ловко приспособилась ловить гольяна? Ей его так просто не поймать. Уж больно шустрая рыбка. Пришлось лезть в воду. И что же вижу? Ручьевая минога на нерест пришла! Это небольшое животное, похожее на змейку 10–15 сантиметров. Не рыба, нет, хотя и очень на нее внешне похожа. А вот образ жизни ее больше схож с червями: зарывается глубоко в ил и только в конце жизни, лет в 6–7, выходит на нерест, но только в очень чистых небольших речках и ручьях.

Нерест ручьевой миноги / Фото: Андрей Федоров, «Вечерняя Москва»

Помнится, мы, деревенские мальчишки, их боялись до ужаса и называли «ядовитыми змеями». Девчонки, увидев, визжа выпрыгивали из речки, как ошпаренные.

Только дед мой Матвей усмехался в усы, приговаривая: «Глупости все это. Никакая это не змея. У нас их называют пескоройками, а опытные рыбаки используют как живца для ловли щуки, судака и даже угря.

…Вернувшись, позвонил знакомому ихтиологу Дмитрию Грачеву. Рассказал, что миногу видел. Оказалось, в Подмосковье нерестилища речьевой миноги довольно редки. Так что мне повезло!