Как корреспондент «ВМ» управляла собачьей упряжкой

Моей мечте суждено было сбыться не на крайнем Севере, а в центре Москвы, в парке «Сокольники» — именно там я познакомилась с профессиональной погонщицей Хеленой Юршей. Я рвалась скорее научиться управлением собачьей упряжкой, Хелена засмеялась.

— Прежде чем кататься, нужно сани — то есть нарты — запрячь. Нарты состоят из лыж и сидения, но если каюру предстоит долгий путь, в поддон укладывают специальный мешок с припасами и всем необходимым.

Оказалось, запрягать собак непросто, нужно обязательно знать не только их черты характера, силу и выносливость, но в каких отношениях они между собой находятся. Так как псы, которые могут устроить драку в упряжке, очень опасны, лучше ставить в пары дружелюбных собак. Каюр должен подружить собак, чтобы они были лояльны, сколачивать дружную стаю.

Первые две собачки — это настоящие лидеры, они самые умные и лучше других ориентированы на каюра. Они могут быть маленькие, плюгавенькие, но именно они задают темп всей упряжке, и от них зависит вся работа. У нас такие Киану и Кпопка. В середине — сообразительные универсалы Аве и Веник, они, при желании, запросто заменят первую двойку, если передние устали и уже носом шарят по трассе. Задние — коренные, самые сильные и крепкие Блюр и Степа. Большая часть тяжести ложится на их крепкие спины.

— Так, с хаски разобрались, а теперь садись в нарты, — говорит Хелена, я с готовностью выполняю приказ. — Смотрите, вот эта длинная веревка, которая соединяет нарты и упряжку, называется потяг. А от него идут небольшие ответвления — постромки. Они бывают задние и шейные, чтобы собачки не запутались и не имели возможности обежать дерево с другой стороны. А это якорь — стояночный тормоз, который фиксирует нарты, чтобы собаки их не утащили. А теперь все готовы? Поехали.

За день они готовы 50–70 километров пробежать / Фото: Наталья Феоктистова, «Вечерняя Москва»

Собака радостно сорвались с места, и я оказалась в той картинке из детства. Снег, лес, ровная дорога, крутые повороты, пригорки, веселый лай, звонкие окрики каюра, снежинки в лицо!

— Когда каюр решает остановиться, он бросает якорь на снег. Вот так!

Каюр бросает красный, похожий на миниатюрный плуг якорь. Разгоряченные быстрым бегом собаки не сразу слушаются. Но чем сильнее дергают и тянут, тем глубже якорь уходит в снег. Хаски понимают, что движение невозможно, и усаживаются, глядя озорными небесно-синими, ярко-янтарными или бархатно-карими глазами.

— За день они готовы 50–70 километров пробежать, одного кружка в километр им маловато. Так что вперед! Теперь пассажиром буду я. А вы давайте — управляйте.

С волнением ставлю ноги на лыжи, проворачиваю в уме учения: «управляй корпусом», «переноси вес тела с лыжи на лыжу при поворотах», «подталкивай ногой, если градуса мало». Страшно! Но Хелена со мной, поможет, если что.

— Каюр проходит весь путь вместе с собаками, — делится секретиками Хелена, — первый раз 50 километров проехала — почувствовала, что у меня болят все мышцы, даже те, о существовании которых я и не подозревала. Это лучший фитнес, помогает мне держать форму, при росте 168 сантиметров я вешу всего 49 килограммов. А ведь мне 48 лет. Готова?

Вместо ответа я громко вскрикиваю, собаки поворачиваются на незнакомый голос, а затем молниеносно срывают нарты с места. Я приседаю, балансирую, чтобы собаки бежали в одном ритме, кричу. Они слушаются, бегут ровно, быстро, и я не замечаю, как начинаю получать удовольствие от поездки! Мне кажется, я мчусь по белому морю, на доске с парусом, которым управляю. Волны накатывают, шелестят подо мной, двигаются. А я лечу, словно борюсь с стихией. Ой! Это уже финиш?

Эмоциональное угнетение часто происходит из-за разрыва контакта с хозяином или потерей близкого, с кем животное проживало / Фото: Наталья Феоктистова, «Вечерняя Москва»

— А можно еще?

И мы летим еще два круга, я уже не думаю, куда переносить вес, когда присаживаться или кричать, задавая темп. Мне кажется, что на генном уровне в меня уже заложены эти основы управления собачьей упряжкой. Но это, конечно, неправда, просто собаки знают, что в санях сидит их вожак, и ведут себя прилично. Даже останавливаются дружно, без рывков.

— Ох и жарко! Я сейчас сгорю, — жалуюсь я, сходя с лыж.

— Естественно, ведь у каюров свой стиль в одежде. Термобелье современное, комбинезон для горных лыж, обувь непромерзаемая на нескользящей подошве. Чтобы не упасть, не замерзнуть, но и не вспотеть. Все продумано. Кроме того, каюр, который заботится о своих подопечных, внимательно следит не только за питанием собак, но и за своим. Лишняя масса погонщика для собак — нехорошо. Чем меньше весит каюр, тем лучше, ведь путь впереди длинный.

Я помогаю Хелене освободить собак из упряжки, они прыгают, лижут теплыми языками руки, прося лакомство, я глажу их пушистые загривки. Достаю из кармана сухой корм, они с удовольствием хрустят угощением. Мне не хочется расставаться, но мой счастливый день каюра закончился. Может, когда-нибудь в другой раз мне повезет еще раз пролететь над снежной равниной, управляя собачьей упряжкой. Э-ге-ге-эй!!!