Брат девушки с веслом. Ромуальд Крылов-Иодко руководит самой популярной библиотекой города

Каждый шестой книголюб столицы выбирает Тургеневку. С января по ноябрь 2018 года в библиотеках Департамента культуры побывало более миллиона посетителей. Самой популярной оказалась Библиотека имени Тургенева — через нее прошли 180 тысяч человек. И я прекрасно их понимаю — потому что вхожу в их число.

Я пользуюсь Тургеневкой уже больше пяти лет. Успеваю туда только после работы и потому всю дорогу мысленно благословляю тех, кто ввел правило: московские библиотеки должны быть открыты до 22 часов. Обычно я врываюсь туда без четверти десять: сдать книги и забрать новые, заказанные по телефону. И каждый раз поражаюсь терпению и благожелательности сотрудниц. А потом перевожу дух, оглядываюсь и убеждаюсь, что я еще не самая злостная полуночница: в читальном зале полно народу, будто потерявшего счет времени.

Популярность Тургеневки сложно объяснить только одной причиной. Хороший выбор литературы? Есть библиотеки, где фонд еще богаче. Удобное местонахождение? В центре этим никого не удивишь. Выставки, концерты и лектории? Согласно опросу, проведенному Тургеневкой, лишь каждый десятый посетитель приходит именно ради мероприятий — остальные идут туда читать.

В последние три года библиотеку возглавляет Ромуальд Крылов-Иодко. Он сын и тезка знаменитого советского скульптора Ромуальда Иодко (1894–1974), автора самой известной версии «Девушки с веслом» (той, что в купальнике), «Пловчихи» в Парке Горького, фонтана «Детский хоровод» в Сталинграде. Биография Ромуальда Ромуальдовича не менее колоритна, чем его имя, отчество и фамилия.

Пылевое крещение

— Ромуальд Ромуальдович, ваши имя, отчество и фамилию, наверное, не каждый с первого раза правильно выговорит?

— Я иногда предлагаю близким знакомым называть меня Романом. Но они упорно произносят: «Ромуальд Ромуальдович». И объясняют, что само по себе имя «Ромуальд» звучит как-то претенциозно, а вот его сочетание с отчеством очень красивое. Фамилия моего отца — литовская, вообще-то она должна бы начинаться с «й», как «йод», но в русских документах первой буквой стало «и» — получилось немного грубее. До 2002 года я носил отчество «Владимирович» и фамилию «Крылов». Я только в 1994 году узнал историю нашей семьи. А там настоящая «Санта-Барбара»! В 1937 году мой отец встретил 20-летнюю Валентину Крылову, студентку вокального отделения Мерзляковского училища. Разница в возрасте у них была 23 года. Она стала его музой. Отец умер, когда мне было 17 лет, я много раз с ним виделся, но не знал, кем он мне приходится в действительности.

— Значит, повлиять на вас отец не успел?

— Зато на меня сильно повлияла мама. В мое время она уже не выступала как певица, из-за длительной болезни. Она заведовала библиотекой Московской государственной консерватории. Я решил пойти по ее стопам.

— По библиотечной части?

— Нет, по артистической. Я хотел стать актером, сдавал экзамены в Школу-студию МХАТ, но оказалось, что на курс уже взяты двое юношей моего типажа. И я ушел в армию, хотя мог бы этого не делать — маме было уже 60 лет. Чувствовал, что не могу не пойти. В армии я понял, что во мне есть организаторская жилка. После демобилизации я пошел работать в отдел кадров Театра оперетты, а потом — монтировщиком сцены в Большой театр. Но там я продержался всего 10 дней — не вынес грязи.

— Э-э-э... В каком смысле?

— Никто не может себе представить, какая феноменальная пыль от декораций была на старой сцене Большого театра! После смены приходилось час отмываться, будто ты вылез из шахты. Кстати, такого трехэтажного художественного мата, как у рабочих Большого театра, я не слышал даже в армии.

Потом я узнал, что изумительный педагог Ираида Мазур, ученица Константина Станиславского, набирает курс по специальности «Театральная режиссура». Набирает в Московском государственном институте культуры, а это в Химках. И я, живший на улице Горького, пять лет ездил туда — к 8:30, полтора часа в один конец… В 1984 году окончил институт, а на следующий год пришел в Главное управление культуры исполкома Моссовета. Оно находилось в двух шагах от моего дома.

— Понятно! Далеко ездить надоело…

— Честное слово, дело не в этом. Просто, проходя мимо его окон, четко понял, что хочу именно там работать. Но в Главное управление культуры меня тогда не взяли — я не был членом КПСС, а направили инспектором в отдел культуры исполкома Ленинского райсовета. Прямо с собеседования, в светлом костюме, я поехал проверять работу Центральной детской библиотеки имени Н.К. Крупской на улице Пречистенке. А там меня с порога попросили помочь вытащить книги из затопленного подвала.

— Зачем инспектору из исполкома заниматься такой черной работой?

— А что, по-вашему, должен делать чиновник? Указывать другим и руководить финансовыми потоками? Этим занимаются единицы. А остальные чиновники — простые, преданные своему делу люди. Я счастлив, что мне удалось узнать работу «снизу». Причем работу не только государственных учреждений культуры, но и профсоюзных, и ведомственных, и частных.

Парк постсоветского периода

— В 1991 году вы возглавили Управление культуры Центрального округа и оставались на посту 24 года. Что в эти годы было вашей главной головной болью?

— Пожалуй, парки. На них постоянно жаловались, им не хватало финансирования. Таганский парк достался нам абсолютно сожженным! В 1990-е годы считалось, что парки должны зарабатывать сами. Но для этого они должны были сами в себя вложить средства. А у них не было никакой материально-технической базы, все они объекты культурного наследия, зачастую окруженные со всех сторон жильем. Там нельзя поставить какой-нибудь прибыльный, но шумный аттракцион, вроде «чертова колеса» или «американских горок». Сад Баумана пришлось дважды просто спасать — тогдашний вице-мэр Шанцев специально проводил по моей просьбе совещания по проблемам парка, что позволило оставить его доступным для посетителей и вытащить из кабалы финансовых претензий Москомнаследия.

— В вашем ведении было более 100 организаций, причем 30 из них — почти треть — появились при вашем участии. Как удавалось открывать новые культурные учреждения, при том, что центр города и без того насыщен театрами, музеями и библиотеками?

— И при том, что в 1990-е и в начале 2000-х годов еще существовал прямой запрет мэра на создание новых театров и концертных организаций... Тем не менее, нам удалось открыть 10 театров и три концертных организации, несколько школ искусств. Но это — благодаря пониманию чиновников, с которыми я работал в Департаменте культуры города Москвы и сотрудничал в правительстве Москвы. Ну как можно было отказаться от создания Московского открытого студенческого театра (МОСТ)? Или Музея-квартиры Булгакова? Музей Булгакова, кстати, оказался одним из самых сложных дел. В нем участвовали очень достойные люди, и каждый считал, что именно он должен играть первую скрипку.

Право на консерватизм

— С Библиотекой имени Тургенева вы и на прежнем посту часто работали?

— Я был главным ответственным лицом за реконструкцию этих новых зданий. До ее начала здесь размещался банк Московской федерации профсоюзов. Его директор в 1992 году рассмеялся мне в лицо, услышав, что сюда собирается переезжать библиотека. У города действительно не было достаточно финансов для реконструкции зданий под Тургеневку. Мы долго не могли даже найти специального технолога, который рассчитал бы количество площадей под размещение книжного фонда, исходя из действующих норм. Я утверждал проект, ставил задачи перед архитектором. Когда началась реставрация, в основе строения № 1 обнаружились каменные стены XVII–XVIII веков. Выяснилось, что здание древнее, чем мы думали, — это боярские палаты, впоследствии до неузнаваемости измененные надстройками и переделками XIX — начала ХХ века. Пришлось его оформлять как вновь выявленный объект культурного наследия.

— Вы возглавили Тургеневку в апреле 2016 года, в разгар эксперимента по модернизации московских библиотек…

— И постарался, чтобы ее превращение в культурный центр не помешало собственно библиотечной работе, разведя эти направления деятельности в разные стороны. Строение № 1 отдано читателям, а в соседнем корпусе проводятся литературные вечера и другие мероприятия. Например, прошлой весной мы, как и многие библиотеки города, получили грант мэра на реализацию проекта «Московское долголетие» (бесплатный хор и кружок по английскому языку для пенсионеров). Но полностью изменить назначение второго строения не удалось. Мы увидели в субботу-воскресенье такой наплыв читателей — все места в зале, в коридорах, в холлах, где только можно сесть, заняты.

И на месте Франко-немецкого зала, на втором этаже строения № 2, открыли Малый читальный зал. В нем еще не хватает столов, стульев и даже дополнительных дверей. Необходимо сделать так, чтобы туда не доносились звуки из концертного зала. Читатель имеет право работать в тишине.

— Многие библиотеки уже превратились в хипстерские клубы: в читальных залах заводят котов, ставят пуфики, на которых можно валяться в обнимку с книгой… А Тургеневка, я смотрю, сохраняет здоровый консерватизм...

— Мы не отказались бы от пуфиков, если бы у нас не было более важных финансовых задач. Но поставили бы их в сквере — на мой взгляд, им не место в читальном зале. Точно так же, как нет места мебели и стенам ярких цветов — они забирают энергию. Чтобы сосредоточиться над книгой, нужны приглушенные акварельные краски. Мое мнение неизменно — наша библиотека должна стоять одной ногой в XXI веке, а другой — в XIX.

— Вы следите за тем, как формируются фонды?

— У нас очень хороший отдел комплектования. Отслеживаются лауреаты известных литературных премий, популярные новинки из рейтингов, проводимых книжными магазинами, докупаются продолжающиеся серийные издания, наконец, учитываются запросы читателей. Я в последние два года прошу активнее закупать работы крупнейших современных историков, потому что выходит много хороших книг, люди должны о них знать. У нас 95 процентов книг находится в открытом доступе, читатель может сам подойти к стеллажу и все найти — такого, кажется, больше нет ни в одной московской библиотеке.

— Что в ваших ближайших планах?

— Создание Общественного совета: нам нужна обратная связь от читателей, в том числе и от критично настроенных. Переход к 2020 году на единый читательский билет. Он позволит получать книги в любой из 440 библиотек Москвы, подведомственных Департаменту культуры.

Сейчас разрабатывается концепция развития Библиотеки имени Тургенева на 2019– 2023 годы. В ее рамках уже в этом году мы должны организовать проведение историко-культурных исследований и экспертиз, которые помогут определить предметы охраны здания-памятника, уточнить его наименование. Все это поможет провести в 2022 году текущий ремонт строения № 2, а в 2023 году — реставрацию помещений строения № 1. К своему 140-летию в 2024 году библиотека при поддержке правительства Москвы подойдет в полном блеске своих возможностей, получив дополнительно новую мебель и современное оборудование.

ТОП-10

Самые спрашиваемые книги 2019 года: 

— Гюзель Яхина. Дети мои. М., 2018.

— Дина Рубина. Наполеонов обоз. М., 2018.

— Евгений Водолазкин. Брисбен. М., 2019.

— Мария Степанова. Памяти памяти. М., 2018.

— Григорий Служитель. Дни Савелия. М., 2018.

— Алексей Иванов. Тобол. М., 2018.

— Фредрик Бакман. Медвежий угол. М., 2019.

— Михаил Лабковский. Хочу и буду: принять себя, полюбить себя и стать счастливым. М., 2017.

— Дэн Браун. Происхождение. М., 2018.

— Сергей Шаргунов. Катаев: Погоня за вечной весной. М., 2017.

КСТАТИ  

Читальня имени Тургенева была создана по инициативе и на средства купеческой вдовы Варвары Морозовой (1848–1917). Ее предложение было одобрено приговором Московской городской думы от 18 мая (31 мая по новому стилю) 1884 года. 28 января 1885 года библиотека приняла первых читателей в специально построенном здании у Мясницких ворот. Она стала первой общедоступной бесплатной читальней в Москве (до нее были только научные или частные платные библиотеки). В 1972 году историческое здание снесли, чтобы проложить проспект Сахарова. Сейчас библиотека размещается в двух реконструированных зданиях XVII–XIX веков в Бобровом переулке: первое было открыто для читателей 16 ноября 1998 года, второе — 2 сентября 2004 года.