Бабушкин сундук

[i][b]Уважаемая Ольга![/b][/i]В первом выпуске вашей странички за этот год прочитала заметки Татьяны Глинки «Твой искренний доброжелатель, твоя сестра Дина». Очень понравилось! С душой, прекрасно написано! И какие замечательные открытки хранит эта женщина, и как хорошо, что вы их опубликовали.У меня тоже очень много старых открыток, несколько альбомов. И так же не поднимается рука выбросить весь этот «бумажный хлам» (по мнению моих внуков) на помойку.Я не сержусь на них, они молодые, не понимают еще, как это важно, как это нужно иной раз – перебирать, читать, перелистывать старые письма! А старые фотографии?! У меня таких любительских снимков целый сундучок, в них вся моя жизнь – вот я еще совсем маленькая девочка, вот школьница, вот студентка… Вот записки, которые писал мне муж в роддом, когда я родила своего старшего сына, а вот его тетрадочка, первоклассника еще, с прописями.А вот еще моей мамы и бабушки письма, открытки. Еще дневник, который мама вела в детстве. Выцветшие фиолетовые чернила, пожелтевшая бумага. И еще песенник. Это было когда-то модно, у девочек, переписывать слова любимых песен, любимых певцов и певиц. [i]«Ваша записка, несколько строчек, те, что я прочла в тиши, ветка сирени, смятый платочек, мир моих надежд, моей души...»[/i] Клавдия Шульженко пела.Иногда думаю: ну в самом деле, для чего, зачем я храню все эти бумажки?! Трясусь над ними, бережно протираю пыль со старых альбомов. Ведь никому, кроме меня, они не нужны, не имеют никакой ценности, я ведь не знаменитая артистка или писательница, так что никакой культурно-исторической, архивной значимости все эти клочки не несут. Умру – так и выкинут все это барахло на помойку.Впрочем, кажется, тогда мне это будет безразлично? Каюсь, что не сумела, не смогла привить детям своим и внукам этого интереса, этого уважения к своему прошлому. Теперь уже поздно – прервалась, выражаясь языком классика, связь времен.Но неужели же, неужели же, когда нынешним молодым будет столько же лет, сколько сейчас нам, пенсионерам, неужели же тогда они не будут вспоминать свою молодость? Неужели же не захочется им иметь в руках осязаемые ее свидетельства – вроде тех же старых писем или фото? Впрочем, о чем это я? Что им хранить? Сейчас ведь век компьютеров и «эсэмэсок» (надеюсь, я правильно употребила термин, которым вовсю оперируют мои внуки?).Была бы моя воля – сумасшедшей, сумасбродной старухи – и если б было мне что завещать, то написала бы такое завещание: мол, все свое богатство оставляю детям только при том условии, что не тронут они моих старых альбомов и моего сундучка со старыми любительскими фото и записками, которые писал их прабабушке их прадедушка! Вот только нет у меня никакого богатства. Только эти старые бумажки, клочки и обрывки старой жизни.А «Вечерке» и вам лично, Ольга, и Татьяне Глинке большое мое спасибо – хоть за то, что вы нас, стариков, в этом смысле понимаете. И публикуете наши письма. И эти старые открытки. В которых вся наша жизнь.Несколько таких открыток из нашего семейного архива посылаю вам, если сочтете возможным опубликовать, то буду очень рада: хоть кому-то понадобились, хоть кому-то еще, кроме меня, оказались нужны![i][b]С уважением,[/i]Элла Николаевна МЕНЬШОВА,ваша давняя, с 60-х годов,подписчица «Вечерки»[/b]