Он, пожалуй, единственный из плеяды советских телеведущих, сумевших завоевать вселенскую любовь зрителей. Но мало кто знает, что недавно в жизни телезвезды случилась трагедия: врачи поставили ему диагноз — рак. Но Николаев до последнего сражался за жизнь и победил!

Все самое страшное уже позади?

Надеюсь, к этой неприятной теме я не буду возвращаться. Но ведь говорят: хочешь рассмешить Всевышнего — расскажи ему о своих планах. Поэтому не будем загадывать. Будем просто уповать на то, что вот Он решил так и не переменит своего решения.

А была опасность плохого исхода?

Врачи прямо говорили об этом. Это раньше они щадили пациентов и скрывали от них истинный диагноз.

Со мной долго обсуждали операцию, потому что не все представлялось в радужном свете. Многое зависело от состояния сосудов и сердца. Врачи предупредили обо всех опасностях, таившихся в предстоящей операции. Я внимательно выслушал все и дал согласие.

Признайтесь, вы испугались?

Конечно! Самое интересное — физически я чувствовал себя прекрасно: ни болей, ни неудобств. Но оказалось, что у меня очень опасное заболевание — аневризма аорты. Операция длилась семь часов. А когда я немного пришел в себя, врачи нашли у меня рак.

Последовала вторая операция... И все же настроен я оптимистически.

Я не хочу ощущать себя ни инвалидом, ни человеком, чем-то обделенным. Так получилось, да! Надо что-то забыть и о чем-то, наоборот, подумать, чтобы болезнь не вернулась.

Вы скрывали свою болезнь?

Просто не афишировал. Когда мне уже стали звонить журналисты, я не стал отпираться и открыто сказал, что да, у меня рак.

Многие люди, оказавшись в такой ситуации, переоценивают собственную жизнь, начинают ценить каждую прожитую секунду.

Да, я остро почувствовал, что самое дорогое, что у нас есть, — это жизнь. Был жутчайший страх, и первая мысль утром, что это не сон, а явь... Другое дело, что страх не выливался в истерику. Я хочу жить полной жизнью, хочу работать.

Ощущение востребованности подстегивает и придает силы. Остается меньше поводов для самокопания.

Кто был с вами рядом в тяжелое время?

Супруга, друзья. Лена выполняла роль секретарши, передавала приветы от звонивших. Были звонки даже от людей, с которыми я не общался по 10–15 лет.

А лично общаться, лежа в больнице, я не хотел. Просто не знал, о чем говорить.

Ведь все спрашивали бы одно и то же...

Оглядываясь назад, что вспоминается с радостью, а что с грустью?

С радостью — многое, а с грустью — потери: родителей, друзей… С некоторыми разошлись наши пути. Раньше могли в любое время заявиться в гости без звонка.

А сегодня бывает, что, даже предупредив о своем приходе, ты не всегда становишься желанным гостем. Проблем больше, а времени на общение и дружбу все меньше.

Вас никогда не посещает желание побыть одному?

Мне кажется, это нормальное желание любого человека. Это даже необходимость. Помню, я куда-то летел, ко мне подходит женщина и говорит, что в прошлом веке мы летели с ней в одном самолете. И что у меня была корзиночка с клубникой. А она была девочкой еще, и я подарил ей пару клубничек. То есть для нее это приятное и радостное воспоминание, хотя я не помню ни корзиночки, ни клубнички, ни того авиа рейса (смеется).

Таких, как вы, принято называть легендами.

Ну, я полуживая легенда (смеется). Хотя однажды я сам себе сказал: «Вот она, слава». Когда горничная гостиницы «Жемчужная» в Сочи, где я жил, принесла мне половину рулона туалетной бумаги, я почувствовал себя таким великим...