"Со мной в одной роте служил земляк - москвич, славный парень - Лёшка"

Евгений Винокуров (1925 — 1993), советский поэт,  лауреат Государственной премии СССР

*   *   *

Со мной в одной роте служил земляк -

Москвич, славный парень - Лёшка.

Из одного котелка мы с ним ели так:

Он - ложку, я - ложку.

Вдали от Москвы, по чужой стороне,

В строю мы с ним рядом шагали.

Мы спали бок о бок и часто во сне

Друг друга локтями толкали.

А в затишье, бывало, после атак,

На привале ко мне он подляжет,

И мы про Москву говорили с ним так:

Я - расскажу, он - расскажет.

В костре на ветру угольки догорят,

Шумит по-немецки кустарник,

А мы вспоминаем соседских ребят

И кинотеатр «Ударник».

Он был под Берлином в бою штыковом

Убит. Мы расстались. Навеки...

Он жил на Арбате, в большом, угловом,

В сером доме, что против аптеки.

Алексей Сурков (1899—1983), советский поэт, журналист, общественный деятель, герой Социалистического Труда, лауреат двух Сталинских премий

* * *

Вот бомбами разметанная гать,

Подбитых танков черная стена.

От этой гати покатилась вспять

Немецкая железная волна.

Здесь втоптаны в сугробы, в целину

Стальные каски, плоские штыки.

Отсюда, в первый раз за всю войну,

Вперед, на запад, хлынули полки.

Мы в песнях для потомства сбережем

Названья тех сгоревших деревень,

Где за последним горьким рубежом

Кончалась ночь и начинался день.

Николай Старшинов (1924-1998), советский поэт-фронтовик, лауреат Государственной премии РСФСР имени М. Горького 

*   *   *

Ракет зелёные огни

По бледным лицам полоснули.

Пониже голову пригни

И как шальной не лезь под пули.

Приказ: «Вперед!»

Команда: «Встать!»

Опять товарища бужу я.

А кто-то звал родную мать,

А кто-то вспоминал – чужую.

Когда, нарушив забытьё,

Орудия заголосили,

Никто не крикнул: «За Россию!..»

А шли и гибли

За неё.

Сергей Наровчатов (1919-1981), советский поэт, герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии РСФСР имени М. Горького

В те годы

Я проходил, скрипя зубами, мимо

Сожженных сел, казненных городов,

По горестной, по русской, по родимой,

Завещанной от дедов и отцов.

Запоминал над деревнями пламя,

И ветер, разносивший жаркий прах,

И девушек, библейскими гвоздями

Распятых на райкомовских дверях.

И воронье кружилось без боязни,

И коршун рвал добычу на глазах,

И метил все бесчинства и все казни

Паучий извивающийся знак.

В своей печали древним песням равный,

Я села, словно летопись, листал

И в каждой бабе видел Ярославну,

Во всех ручьях Непрядву узнавал.

Крови своей, своим святыням верный,

Слова старинные я повторял, скорбя:

— Россия-мати! Свете мой безмерный,

Которой местью мстить мне за тебя?