Кругосветка по Садовым

[i]Если верить историку Москвы Петру Сытину, в этом году Садовому кольцу исполняется 190 лет. Хотя принципиальное решение образовать эту замыкающую Земляной город в кольцо улицу было принято еще после пожара 1812 года, «проектный чертеж» был прислан из Петербурга в Москву лишь в 1816 году, который и стал годом рождения Садовых. А потому несколько ближайших путешествий по нашему городу мы посвятим именно ему – шумному, суетливому, забитому машинами кольцу Садовых улиц. У кольца нет ни начала, ни конца, поэтому начнем от Сухаревской площади – северной «макушки» Садового кольца, – следуя по часовой стрелке.[/i][b]Садовое без улиц[/b]История этой местности началась, когда Борис Годунов решил огородить Москву от вражеских набегов четвертой крепостной стеной. Вокруг тогдашнего города насыпали высокий земляной вал со рвом перед ним. По валу поставили деревянную стену высотой до 5 метров с 34 башнями-воротами и примерно сотней «глухих» башен.Первое время и это крепостное сооружение, и примыкающие к нему с внутренней стороны улицы и слободы назывались Деревянным городом, или Скородомом (последнее название, скорее всего, дано из-за быстроты, с которой во время войн и пожаров уничтожались, а затем вырастали дома в этой части города). В 1611 году, в разгар Смутного времени, стены и башни Скородома сгорели, а земляной вал остался. Его обновили и надсыпали в 1638 году по повелению царя Михаила Федоровича. После чего окруженная валом часть столицы стала именоваться Земляным городом.В течение XVII–XVIII веков это 15-километровое укрепление вокруг Москвы то хирело, то вновь отстраивалось, пока окончательно не обветшало, вырастив на своем земляном горбу, как сказочная чудо-юдо рыба-кит, более 200 каменных и деревянных строений – лавок, кузниц, кабаков, лабазов и бань. Их время от времени требовали снести, но они вновь появлялись по всему периметру вала как грибы после дождя… К 1812 году сам вал был уже настолько разрушен, что восстанавливать его границы на многих участках пришлось буквально по памяти, чем и занялась Комиссия строений, учрежденная в Москве. И вот, когда после этого пожара, который, как известно, «способствовал ей многим к украшенью», Москва стала отстраиваться, было решено: вал срыть, ров засыпать и на всем протяжении образовать улицу. Ну а официальное разрешение по этому поводу пришло из стольного Санкт-Петербурга ровно 190 лет назад.[b]Колбаской по Садовой-Спасской[/b]Происхождение известного озорного выражения «катись колбаской по такой-то Спасской» доподлинно неизвестно. Есть подозрение, что оно не относится ни к Садовой-Спасской улице, разговор о которой пойдет у нас сегодня, ни к Малой Спасской, ни даже к Спасской Большой. Оно, может быть, и вовсе не московское, а петербургское: у них там тоже Садовые улицы есть. Хотя, если иметь в виду, что наши Садовые начинались когда-то от знаменитого Сухаревского рынка, то можно предположить, что желание «послать» какого-нибудь разборчивого покупателя «колбаской» родилось в голове именно сухаревских завсегдатаев.Садовая-Спасская улица протянулась от Большой Сухаревской (еще недавно – Колхозной) площади до площади Красных Ворот. Учрежденная в 1816-м, оформилась улица только в 1820-х, когда продолжилось неторопливое исполнение предписания о сносе земляного вала и «выравнивании прилегающей местности». Имя улица получила по выходящим на нее Спасским улицам и одноименным казармам, рассказ о которых еще впереди.В древности по обеим сторонам улицы располагались слободы: с внутренней стороны вала – ремесленная и торговая Панкратьевская слобода, тянувшаяся своими дворами и огородами до самой Неглинной, а с внешней стороны – слобода Спасская (где уже в начале XVII века стояла церковь Спаса), убегавшая к Каланчевскому полю.При устройстве улицы ее ширина была определена «регламентом» в 12 сажен, а «прочие места», освободившиеся от земляного вала, было решено отдать домовладельцам, чтобы [i]«в присоединенных к каждому двору местах хозяева старались разводить садики на всю длину мест своих перед домами по валу, дабы со временем весь проезд Земляного города с обеих сторон был между садами…»[/i]Указ этот распространялся на все кольцо улиц, а потому и получило оно название Садового… [i]«И в настоящее время, – писал путеводитель, изданный М. и С. Сабашниковыми в 1917 году, – Садовая почти на всем своем протяжении имеет по обеим сторонам сады, местами очень хорошие, а местами убогие и жалкие…»[/i]В наше время от садов и палисадников на Садовом не осталось и следа – их полностью уничтожили при реконструкции 1930–1940-х годов.После Большой Сухаревской площади со Странноприимным домом графа Шереметева внешняя сторона Садовой-Спасской выглядит не столь впечатляюще.Хотя дом № 1, стоящий на углу Большой Спасской, весьма примечателен. Его центральная часть построена еще до 1775 года хозяином здешней земли графом И. С. Гендриковым. В конце XVIII века этот дом принадлежал известному просветителю и знаменитому масону екатерининской эпохи Николаю Новикову. Именно в этом доме происходили собрания «Дружеского ученого общества», а во флигеле была типография, где печатались некоторые издания Новикова. Кроме того, в здании находилась аптека для бедных, где неимущим москвичам лекарства отпускались не только что задешево, но и вовсе бесплатно.Потом Новикова арестовали. А после смерти Екатерины взошедший на престол Павел, очень не любивший все, что связано с именем его матушки, повелел (в насмешку, что ли?) устроить в этом «гнезде мудрости» первые в городе Спасские артиллерийские казармы.В советские годы Спасские казармы были переименованы в Перекопские и упоминались в путеводителях по Москве, главным образом в связи с именем поэта Александра Полежаева, отсидевшего по приказу императора Николая I в здешних подвалах почти год под арестом. Часто вспоминали и взбунтовавшихся солдат Ростовского полка, захвативших 2 декабря 1905 года здешние оружейные склады и не выпускавших в город ни одного из офицеров.Солдатских мемуаров по этому поводу не сохранилось, а вот Полежаев, как истинный поэт, оставил нам рифмованные воспоминания о своих злоключениях: [i]«В столице русских городов, Мощей, монахов и попов, На славном Вале Земляном, Стоит Странноприимный дом; И рядом с ним стоит другой, Кругом обстроенный, большой – И этот дом известен нам, В Москве, под именем казарм… …И называется тюрьма; В ней сырость вечная и тьма, И проблеск солнечных лучей Сквозь окна слабо светит в ней…»[/i][b]Где родился Лермонтов[/b]Дом № 3 по этой же стороне улицы «не принадлежит», как писали когда-то Ильф и Петров, к числу достопримечательностей города. Это скучное бетонное здание, построенное в разгар «застоя», когда-то было приметно лишь большим магазином «Военная книга», охотно посещаемым москвичами потому, что там наряду с пухлыми мемуарами маршалов и генералов продавалось множество замечательных книг «статской тематики».А вот доходный дом № 19, построенный в 1904-м молодым архитектором О. О. Шишковским в стиле московского модерна для московского водочного фабриканта Ф. И. Афремова, когда-то был самым высоким в Москве.Его восемь этажей, как писали тогдашние газеты, «втыкались в московское небо, как лопаточка кондитера в бисквитный торт». Потому-то афремовский дом и называли небоскребом. Москвичи в первое время ездили поглазеть на это чудо ХХ века целыми семьями и гадали – сколько же этажей можно упрятать под одну крышу в дальнейшем, ежели так и дальше пойдет дело. По воспоминаниям современников, смертельно больной А. П. Чехов, узнав о строительстве такой громадины, очень радовался за Москву в своей ялтинской «ссылке» и рассказывал об этом [i]«с восторгом всем, кто приходил его навещать: так сильно он искал во всем предвестие будущей русской и всечеловеческой культуры, не только духовной, но даже и внешней…»[/i]А в 1930 годы в биографии дома случилось еще одно событие: в его подвале заработала под руководством Ф. А. Цандера Группа по изучению реактивного движения – протаптывала будущую тропинку на Марс.Знали бы Антон Павлович и его современники, радовавшиеся первому московскому «небоскребу», что через неполные полвека рядом с афремовским домом, на углу Садовой-Спасской и Каланчевской (дом № 21), построят одну из семи знаменитых московских высоток, увенчанную высоким шпилем! Это 25-этажное здание высотой 133 метра, сооруженное в 1949–1953 годах по проекту архитекторов А. Н. Душкина и Б. С. Мезенцева, многие специалисты считают наименее интересным из всего «высотного семейства». Хотя история его строительства примечательна: из-за специфики здешних «плывущих» грунтов проектировщики приняли решение строить здание наподобие Пизанской башни – с некоторым наклоном. Это позволяло высотке по окончании строительства выпрямиться и прочно встать на место. По тем временам это был очень смелый шаг: а вдруг «башня» не устояла бы? Наименьшей «наградой» архитекторам могла быть Колыма.Построен дом был на месте снесенного под это дело домика, где в 1814 году родился Михаил Лермонтов. Люди, приказавшие сломать домик поэта, безо всяких угрызений совести украсили занявшую его место громаду мемориальной доской «На этом месте…» и так далее. А в нескольких метрах от лермонтовской памятной доски есть еще одна, извещающая прохожих, что в этом доме 30 лет, до самой смерти, прожил народный артист СССР Борис Чирков. Незамысловатые песенки, которые он исполняет в фильмах – [i]«Люблю я летом с удочкой, // Над речкою сидеть // Бутылку водки с рюмочкой // В запас с собой иметь…» или «Плыла, качалась лодочка по Яузе реке…»[/i], – имеют непосредственное отношение к Москве и могут стать темой для других наших путешествий.[b]«Гнездо художников»[/b]Вернемся на правую, внутреннюю, сторону улицы. Самым примечательным здесь можно назвать дом № 6, не имеющий с точки зрения архитекторов особых достоинств, но зато обладающий таким зарядом «исторической памяти», которого хватит на десять небоскребов.В 1880-х годах этот особняк принадлежал Савве Мамонтову. Хозяин был человеком выдающимся. Став наследником своего богатого отца, он не только продолжил его дело по зарабатыванию денег, но и всей душой отдался творчеству. Он играл в любительских спектаклях, пел, рисовал, лепил, но главное – обладал великим организаторским талантом. Мамонтов задумал переманить в Москву многих выдающихся художников и оказывал им по мере сил всяческую помощь. Организованный им Московский художественный кружок собирался именно в этом доме на Садовой, который хозяин построил для того, чтобы привезти сюда молодую жену.В доме была сцена, где ставились любительские спектакли, в которых играли, как правило, друзья хозяина – выдающиеся художники того времени: Илья Репин, Виктор Васнецов, Валентин Серов и другие. Они же, разумеется, писали и декорации. Оказывается, что даже будущий реформатор русского театра Константин Станиславский, будучи еще гимназистом Костей Алексеевым, принимал участие в этих спектаклях. Первым спектаклем, поставленным в 1879 году в доме на Садовой, была трагедия Аполлона Майкова «Два мира». Любопытно, что, поддавшись на уговоры хозяина дома, художником-декоратором, исполнителем главной роли и даже автором музыки к спектаклю был Василий Поленов.Валентин Серов и Михаил Врубель некоторое время жили в мамонтовском доме, а по проекту последнего во дворе был даже построен двухэтажный флигель, существующий и поныне. [i]«Я занят…, – писал Врубель сестре, – постройкой… пристройки к дому Мамонтовых в Москве с роскошным фасадом в римско-византийском вкусе… Скульптура вся собственноручная…»[/i]По-видимому, это единственный дом, построенный по проекту создателя «Демона».Кстати, и сама картина писалась здесь, на Садовой: [i]«Вот уже с месяц пишу «Демона», – сообщает художник в письме, – то есть не то чтобы монументального Демона, которого я напишу еще со временем, а «демоническая» – полуобнаженная, крылатая, молодая, уныло-задумчивая фигура… Обстановка моей работы превосходная – в великолепном кабинете Саввы Ивановича Мамонтова».[/i]Потом у хозяина особняка начались тяжелые времена, его объявили банкротом. И вот какое сообщение попалось мне на глаза при перелистывании подшивки газеты «Московские ведомости» за март 1902 года: [i]«На Садовой-Спасской началась распродажа с аукциона картинной галереи и предметов домашней обстановки С. И. Мамонтова…»[/i]Былая жизнь из дома на Садовой ушла навсегда. У вашего провожатого по Садовой с этим особняком связаны и некоторые личные воспоминания. Здесь, в тогдашнем Московском полиграфическом институте, в 1980-х я, будучи уже вполне взрослым человеком, получал очередное высшее образование.В то время от былого внутреннего убранства не осталось и следа. Хотя одна из учебных аудиторий, устроенная в бывшем кабинете Мамонтова, и именовалась Шаляпинской – в память о тех днях, когда здесь, запросто, без фрака и грима, пел для хозяина и его гостей знаменитый русский бас. Однажды мне показали место в стене, где из-под прогнивших досок и закрашенного казенным «маслом» картона был виден фрагмент резного дуба – сплошной панели, украшавшей когда-то мамонтовский кабинет.А в доме № 12, ничем не примечательном, в конце XIX века была гостиница «Восточные номера», где жил художник Исаак Левитан.Кстати, ни на доме Мамонтова, ни на доме Левитана никаких памятных досок нет.На противоположной стороне улицы, на углу с не существующей уже Домниковкой, стоял когда-то 4-этажный дом, навсегда оставшийся в памяти москвичей благодаря истории с тещиными бриллиантами, рассказанной Ильфом и Петровым. [i]«Ипполит Матвеевич пересек город на автобусе № 6. Высадившись у Красных ворот, он нашел по записанному Остапом адресу нужный дом. Это была старая, грязная московская гостиница, превращенная в жилтоварищество…»[/i]Большинство исследователей «Двенадцати стульев» сходятся во мнении, что именно бывшая гостиница «Москва» (не путать ее с недавно снесенной тезкой из Охотного Ряда) и была тем местом, куда Авессалом Изнуренков увез с аукциона один из гамбсовских стульев… Дом сломали вместе с его соседями при «прорубке» Новокировского (ныне имени Сахарова) проспекта.Садовая-Спасская сейчас – шумная и запруженная машинами улица. От тех времен, когда по ее сторонам зеленели палисадники, а беспрестанно звенящий от напряжения трамвай «Б» пытался пробиться сквозь потоки москвичей, стекающихся к развалам Сухаревки, не осталось и следа. В конце улицы (по четной стороне) – очередная стройка, и руины стен от невзрачных, но таких «московских» домиков соседствуют с бульдозерами и кранами.[b]Мужик в пиджаке[/b]Садовая-Спасская улица «впадает» в площадь Красных Ворот, которая в течение полувека носила имя Лермонтова (сейчас это имя осталось лишь у части бывшей площади, расположенной вокруг памятника поэту, примыкающей к Садовому кольцу). Этот памятник, установленный в 1965 году по проекту скульптора И. Бродского, знаком даже людям, никогда в Москве не бывавшим. Это его приветствует криком: «Вот он – мужик в пиджаке!» – один из непутевых героев старой комедии «Джентльмены удачи». Памятник хорошо виден с Садового кольца.Самым примечательным зданием на площади можно считать вход на станцию метро «Красные ворота». Стилизовал этот выход «под арку ворот» архитектор Н. А. Ладовский.От домов исторической застройки площадь была в свое время «зачищена» практически полностью. А в 1928 году были разобраны как «мешающие движению трамваев» храм Трех Святителей в Огородниках и великолепные Красные ворота с фигурой Ангела наверху (архитектор Д. В. Ухтомский, 1757 г.). [i]«Странная вещь, – записала в своем дневнике художница Н. Я. Симанович-Ефимова. – Ангел на Красных воротах всегда был маленьким, а когда приговорили ворота к смерти, стал вдруг крупнее… А когда огородили высоким забором место казни, он вырос еще… Чтобы снять Ангела, его застроили лесами до груди. Но и поверх досок он трубил о помощи – свободно и легко, как бы с дразнением… А когда свалился Ангел на дощатый помост – тут и ударил колокол в соседней церкви Трех Святителей… Это было в шесть часов вечера 8 июня 1927 года…»[/i]Нынче уже и трамвая нет, а ворота никто восстанавливать не собирается… Следующая встреча на Садовом – через неделю.[b]На илл.:1.[/b] [i]Это – Наркомзем, здание Министерства сельского хозяйства, построенное в 1933 году в стиле конструктивизма знаменитым А. В. Щусевым.[/i][b]2.[/b] [i]Дом Афремова – «небоскреб» 1904 года рядом со «сталинской» высоткой.[/i][b]3.[/b] [i]От всей красоты площади нынче ничего, кроме ажурного входа в метро, не осталось. А знаменитые Красные Ворота работы Ухтомского можно увидеть только на гравюрах и старых фотографиях.[/i][b]4.[/b] [i]Единственный в мире дом, построенный по проекту великого художника Михаила Врубеля.[/i]