Юлия Марчук убеждает учеников при работе над исследованиями использовать настоящие словари, а не их сетевые версии. / Фото: «Вечерняя Москва», Анна Иванцова

В последнее время Юлию Марчук постоянно приглашают в телепередачи на культурные темы. А ее мастер-класс по Блоку на первом Съезде учителей (о нем «Пресса в образовании» сообщала в предыдущем номере) никого не оставил равнодушным. Юлия Викторовна умеет жечь сердца людей глаголом. А также существительным и прилагательным и другими частями речи.

- Юлия Викторовна, учителя русского языка повторяют: «Куда мы катимся!» Почему так хромает грамотность у детей?

- Действительно, характер ошибок меняется. Когда ученик средней школы ошибался в правописании предлогов (слитно или раздельно), это было закономерно. А теперь дети иногда пишут приставку отдельно от глагола, видимо, принимая ее за предлог. Это говорит о серьезном нарушении: ребенок живет вне логики языка. Предлоги ведь бывают только у слов, которые склоняются, а не у глаголов.

Иногда кажется, что надо, как в 1920-е годы, бороться с безграмотностью. Только тогда дети были лишены книг из-за бедности, а теперь — наоборот, от изобилия. Один ученик написал «рЪтуть». Он никогда не видел этого слова в книге. Мне кажется, что текст с экрана компьютера или ридера воспринимается по-другому. Раньше человек, даже отыскивая нужное место, попутно пробегал глазами много страниц и, сам того не желая, запоминал слова.

- И как должен выглядеть «ликбез» наших дней? Снова «мама мыла раму»?

- Диктантами можно добиться формальной, механической грамотности. Но мне хочется, чтобы люди не просто умели правильно писать, но и понимали законы языка. Я ищу инструменты, которые помогут ученику через форму слова осмыслить окружающий мир. Очень люблю лингвистические задачи, которые заставляют обращать внимание на корень слова. «Магнитофон», «патефон», «ксилофон», «плафон» — где лишнее? А еще мы пишем исследовательские работы. Раньше — только со старшеклассниками, а в этом году попробовала с пятым классом. Например, разбираем слово «столица» и его аналоги в английском и французском языках. У нас оно образовано от слова «стол» (престол). А capital city и capitale — от латинского caput, «голова». За этим стоит разная (как говорят ученые) картина мира.

Полезно читать стихи вслух. Понимаешь, что знаки препинания — не досадная условность, это нотная запись нашей речи. Если оттарабанить: «Гул затих. Я вышел на подмостки. Прислонясь к дверному косяку…» — получится абсурд — вышел, прислонясь к косяку. Не случайно там точка. Деепричастный оборот относится к следующей строчке: «Прислонясь к дверному косяку,/ Я ловлю в далеком отголоске,/ Что случится на моем веку».

- Неужели где-то до сих пор читают стихи вслух?

- И учат наизусть! Я обнаружила, что ученикам нравится, когда им ставят высокую планку. Они видят, что я хочу приобщить их к своим интересам. У меня были ученики, которые в 7-м классе читали всего по 50 слов в минуту. Зато в 8-м классе мы уже ставили спектакли по Мольеру и читали монологи из «Ромео и Джульетты»…

Вообще, сколько работаю, ни разу не видела подтверждения мифу «дети ничего не читают». Еще как читают, причем и классику тоже! Или это мне так повезло?

- А современную литературу успеваете пройти?

- Иногда приходится жертвовать даже произведениями второй половины ХХ века, чтобы побольше времени уделить предыдущим эпохам. Нельзя изучить «Евгения Онегина» за пять уроков, которые на него отведены! Но с современной литературой стараюсь хотя бы проводить параллели. Изучаем «Мертвые души» — говорю о книге Александра Кабакова «Московские сказки», там очень «гоголевские» образы и мотивы. Читаем Лескова — упоминаю книгу архимандрита Тихона «Несвятые святые».

Очень люблю Тимура Кибирова, он строит свои стихи на цитатах из классики. Но слишком увлекаться этими примерами нельзя. Это болезнь наших дней — когда классику знают по цитатам, а не по существу, увлекаются интерпретацией, а не оригиналом.

Кстати, параллели можно и нужно проводить также между классическими произведениями. Например, между «Преступлением и наказанием» — и «Отцами и детьми» Тургенева, и «Что делать?» Чернышевского. Раскольников несет в заклад часы. А Базаров в романе, опубликованном за четыре года до этого, говорит: «А что касается до времени — отчего я от него зависеть буду? Пускай же лучше оно зависит от меня». Это тот же Раскольников, только еще не взявший топор в руки. Их породила одна эпоха. Заодно понимаешь, что в изучении литературы ничего нельзя «проскочить», все произведения взаимосвязаны.

- Что вы считаете своей педагогической победой?

- Один выпускник (причем физико-математического класса!) подошел после экзаменов и попросил «список литературы на всю оставшуюся жизнь».

СПРАВКА

Юлия Марчук родилась в 1969 году. Окончила Московский педагогический государственный университет (1991). Работает в школе с 1990 года. С 1996-го — в школе № 1741. Учитель года Москвы — 2005. Лауреат гранта Москвы (2008), почетный работник общего образования РФ (2011).