Вся моя жизнь прошла на сцене
Народная артистка России. Играла в Театре имени Ленинского комсомола, Театре киноактера.
— Мы с братом, надеюсь, помните его — народного артиста СССР Леонида Маркова, — из театральной семьи, — говорит актриса. — Папа играл в Саратовском драматическом театре. Ленька-то поначалу терпеть не мог сцену, он хотел рисовать, а я грезила о театре, кажется, с младенчества. Ну, и играли еще детенышами. Был такой детский спектакль.
Там Ленька играл девочку, а я — его брата. Кем я, по-вашему, после этого могла стать? Но вот как родители отправили нас в Москву из Махачкалы? Ни денег, ни жилья.
Мама сшила мне платье, а чтобы заработать, дали нам чемодан груш. Мол, продадите — будут деньги. Продали на Центральном рынке немного, часть поворовали, остальное мы съели. Поступать пошли в студию при Театре имени Ленинского комсомола: его художественный руководитель Иван Берсенев обещал папе помочь. Народу поступало уйма. Вызвали нас на третий тур. Я начала читать поэму Некрасова «Русские женщины» и с перепугу забыла слова.
Иван Николаевич пытается меня ободрить: «Вы танцуете?» Мотаю головой. — «Поете»? — Опять мотаю головой. Провал полный. И вдруг вызывают нас на этюды: я показывала верблюда, Леня — обезьяну, как это — орангутанга. А он стеснительный был. И вдруг — как прыгнет на стол, где сидит комиссия — Берсенев, народные артисты Софья Гиацинтова, Серафима Бирман. И ну их пообезьяньи за волосы трогать.
А потом выскочил из комнаты. Ну и я показала на этюдах своего верблюда. Переночевали мы вновь на вокзале. Приезжаем в театр, ни на что не надеясь. И вдруг обнаруживаем свои фамилии в списке принятых. Ура-а! А сколько времени мы жили на вокзале, пока случайно не проговорились об этом Берсеневу. Он нам разрешил остаться жить в театре.
