Павел и Лиза. История фронтовой любви в письмах генерала* Флягина

После моей мамы остался свёрток документов, завернутых в кальку и перетянутых зелёной зигзагообразной ленточкой. Мама очень дорожила своим маленьким архивом. После её смерти я перенесла  фронтовые письма отца в электронный вид. Распечатала их. Сегодня 5 октября 2014 года пыталась найти их в старом компьютере, но не нашла. Видимо файл пропал, когда некий вирус уничтожил у меня почти всю базу данных. Поняла, что мне советуют ещё раз погрузиться в мир чувств военного времени.

Павел и Лиза

История фронтовой любви

* * *

Здравствуй, дорогая Лизутка!

Шлю тебе свой привет и крепко целую. Получил твое письмо, которое ты писала 16.6 сидя у костра.

Дорогая, те же самые чувства, которые волнуют тебя, они волнуют и меня. Поэтому они так дороги мне.

Лиза! Мы познакомились в суровые дни войны, и война снова разлучила нас. Ты находишься далеко от меня, но наши сердца бьются в один такт.

Лиза ты еще, конечно, не забыла осень прошлого года, когда под дождем мы по страшной грязи отходили от Курска. И вот теперь снова по земле покрытой травой, цветами, опять проходит эта грязная падаль. Она еще жива эта гадина, еще пытается укусить нас собирает силы для удара, еще кой где имеет успехи. Но это нас не пугает. Мы знаем, что дни их сочтены, что на земле обильно  удобренной их грязными телами, на земле обагренной кровью наших людей вырастут новые цветы, прекрасные цветы нового счастья.

Лизанька! Ты описала мне природу, которая окружает тебя. Невольно у меня закрадывается грусть. Я ясно представил себе эту ночь, ночь на фронте и тебя, сидящую у маленького шалаша. Твои непослушные пряди спадают на лицо и ты отводишь их назад нетерпеливым жестом. Пламя костра освещает твое лицо, белый листок тетради и его отблески тонут где то далеко в глубине твоих глаз. Мне до боли захотелось увидеть все это. Ведь ты стала совсем другой. Бои закаляют человека. Делают его более мужественным, суровым, но в тоже время проще и чище.

Где я был в эту ночь? Не помню. Может дежурил в своем подвале на берегу Волги и тоже мечтал, мечтал о прошлом, настоящем и будущем. Человеку даже в самые тяжелые минуты присущи мечты, они конечно бывают разные, легкие, тяжелые, радостные, печальные, в песнях  о новом — радость, в песнях о прошлом — печаль. Так и у меня. Здесь нет северного леса, его цветов, его прелестей. Деревья здесь только посаженные рукой человека. Но Волги, ее красоты никто отнять не может.

Когда она под серебряным сиянием луны катит свои зеленые воды к Каспию, изредка мелькнет огонек на бакене или красавец волжский пароход нарушит эту торжественную тишину. Стоишь на набережной, вдыхаешь теплый свежий ветер с воды и кажется не ушел бы отсюда совсем и хочется, чтобы ты стояла рядом со мной и ветер развевал твои светлые волосы и жалеешь, что мы так мало были вместе.

Мой «костер» не потухнет, но дело требует меня к себе. У нас нет бурных переживаний боев. Но есть обычная будничная работа по укреплению нашего тыла, по превращению Сталинграда в подлинную крепость для немецких стервятников.

Крепко тебя целую, моя дорогая.

Любящий тебя Павлик.

4. 7. 42.

* * *

У нас наступили боевые дни. Враг рвется к Волге. Угрожает Сталинграду. Поэтому работы прибавилось. Иногда сутками не спишь и солнышка не видишь.

У нас стоит сейчас ужасная жара. t0 – 300. Волга близко, а купаться некогда.

Лизутка, мне страшно хотелось бы увидеть тебя в настоящее время. Ты наверно загорела на солнце, а волосы выгорели, стали совсем белыми, только глаза твои голубые все так же веселы и в них нет уже той глубокой тоски, какая была после отхода от К. Но теперь многое загладилось, время Великий лекарь, затягиваются старые ранки, особенно на молодом сердце. Ну, да чего это я в философию ударился, правда это говорит за меня усталость. Пишу ночью, только что отбили очередной налет вражеских стервятников, все обошлось благополучно.

Сейчас нечего надеяться на скорую встречу — мы далеко друг от друга. Но мыслями мы вместе. Береги себя. Твой Павлик.

31. 7. Сталинград.

Прим.: В конце письма нарисована лодка под парусом на воде.

* * *

Получил от тебя открытку. Очень рад твоим успехам. Ты ведь у меня умница и характер имеешь. Я его еще до сих пор помню, со времен Старого Оскола…

Помнишь, как ты не захотела пойти со мной в кино из-за того, что над тобой посмеялись эти «личности». Гаптов теперь в той же части командиром роты. Разошелся с женой. Ну, правда, они стоили друг друга. Остальные живут по прежнему. Ваня помком части, Ковалева куда-то перевели. Я, правда, у них уже давно не был. По своему роду службы не имею права никуда отлучаться, а они от нас километров 400. Недавно мне присвоили звание инженер-майора. Получил медаль «За оборону Сталинграда». Жив, здоров, настроение бодрое, да ведь ты его знаешь, какое у меня всегда бывает. Что делать — такова моя цыганская натура. Все выношу: и дождь, и туман, и жару, и мороз, но никак не могу справиться с собой в лунные ночи. Да еще когда дует теплый свежий ветерок. Охватывает тогда душу такое беспокойство, страшно хочется видеть тебя, ведь мы так мало были вместе. Так много еще осталось невысказанного. Иногда мне кажется, что если мы встретимся, то и нескольких дней не хватит для того, чтобы все рассказать.

У нас сейчас стоит исключительно жаркая погода, а кругом пески, воздух так накален, что даже кровь закипает в жилах. А особенно — моя… Продолжаю письмо, а то был перерыв – некогда было.

Жди твоего Павлика.

22. 6. 43.

Как раз дежурю в день 2 годовщины войны. Пусть этот год будет решающим годом в разгроме немецких оккупантов, пусть он принесет гибель этим гадам, а нам счастье и радость.

* * *

Получил твое письмо и фото. Очень благодарен тебе за это. Ты, дорогая моя, прекрасно выглядишь. Прямо красавица. Сколько в тебе жизни. Поглядел и вспомнил все наши прошлые дни. Как мы поздно встретились и как рано разошлись наши военные дороги. Но надеюсь что жизненная дорога у нас одна.

Дней десять болел, не то грипп не то малярия, никак врачи не определят. Да и к тому же погода исключительно жаркая все лето стояла.

Дела у меня идут по прежнему. Имею думку перебраться в Куйбышев, не знаю как удастся, а там и до Москвы ближе. Смотри не болей. Целую тебя крепко.

Твой Павлик.

14. 8. 43

(В письмо вложены стихи)

Мы с тобой повстречались недавно
Нам впервые расцвела весна,
И вот расстались мы нежданно,
Разлучила нас с тобой война.

С ужасным лязгом танки проносились
Сметая все калеча нашу жизнь.
Но ненависть нам придавала силы,
За наше счастье мы как львы дрались.

Но этим летом удалося гаду,
Собравши силу в кованый кулак,
С большим трудом прорваться к Сталинграду
И здесь у стен был остановлен враг.

Мы эту клятву выполнили свято
Здесь крепче стали каждый стал боец
И как бы не стремился враг проклятый
Не мог сломать он мужества Сердец.

Горел весь город как сухая щепка
От взрывов бомб вздымалася земля,
Но мы держали эту землю цепко.
Так приказал нам Сталин из Кремля.

Но под степными ветрами сгорая,
В осенний дождик, вьюгу и мороз,
Твои глаза, подруга дорогая,
Твой образ в сердце бережно пронес.

Тебя я вспомнил не под звон гитарный.
Где ты теперь, в каком живешь краю?
Быть может рядом с сумкой санитарной
Под градом пуль ползешь теперь в бою?

Пусть унесется буря от порога
И снова счастье расцветет вокруг
Я знаю наши встретятся дороги,
Мы будем вместе, мой любимый друг.

* * *

Шлю тебе свой привет и крепко целую. Давно уже не получаю от тебя писем и очень беспокоюсь, что с тобой приключилось, почему не пишешь. Может больна была? Недавно был в командировке в Куйбышеве и впервые за год увидел настоящий город. А то или деревня, или развалина, да и там редко бываешь. Всё у себя за проволокой. Радуемся успехам на фронтах и думаем сами скоро податься на запад, довольно здесь посидели, завоевали былую славу, надо думать и о новой. Страна ждет от нас новых подвигов. Я, быть может, переберусь в Куйбышев, тогда уж непременно буду у тебя. Просто когда подумаю об этом даже сердце замирает. Целую тебя.

7. 9. 43 г.

* * *

Недавно был в командировке в Куйбышеве, и просто был поражен, как много в нем жизни! Ведь я уже больше года не видел настоящего города. Знакомств я новых заводить не собираюсь. А когда станет здорово скучно, вспоминаю наши прежние встречи с тобой. Выну твои фотографии и долго на них любуюсь. Сравниваю с прежней Лизой и вижу, как ты возмужала. Стала еще красивее. А я, я кажется постарел. Что ж года идут. Возможно, что ты и не захочешь встречаться больше? Ну, да это видно будет, лишь бы встретиться.

23. 9. 43

Прим: на этом письме рукой Лизы приписаны стихи

Я люблю тебя так,
Что к другой ты никогда от меня
Не уйдешь.

Виновата ли я, что в ночной тишине
Я склонилась к тебе на плечо.
И тогда на моих на открытых устах
Поцелуй прозвенел горячо.

* * *

Наконец-то получил твое письмо. Очень обрадован. А то сейчас очень поганое настроение. Там, на западе, идут ожесточенные бои. А мы сидим почти без дела. Здорово хочется сняться с насиженных мест, хотя они хранят в себе столько воспоминаний ужаса, горя. Но также и славу русского оружия, счастья победы и торжества над поверженным врагом. И если будут дети и внуки (может быть будут), то буду им рассказывать так, чтобы они прониклись гордостью за наш народ и ненавистью к врагу. Это чувство и сейчас не дает нам спокойно спать, а тянет вперед, на Запад. Я пока живу по-прежнему. Здоровье нормальное. Только скучно. Изредка бывает у нас кино.

Ну пока, Лиза, до свидания.

Крепко целую, твой Павлик.

28. 9. 43

* * *

Получил твое письмецо с открыткой, очень тебе за него благодарен. Все хоть теплее на душе стало. А то сейчас на дворе хмурая осень, дует страшно холодный ветер, а я сижу в землянке, в шинели, но и она не помогает, а здесь сидеть еще до 18 часов, а сейчас только 6 утра. На душе тоже хмурая осень, тоже такая тоска. Все чего то ждешь, какой то перемены. Чего то нового. У тебя хоть живая работа, целые дни занята, да кой когда и в свет выйдешь. А здесь ни того, ни другого. Хотя здесь и кино бывает, но даже и его смотреть не хочется.

Вот сижу, а на ум, как-то невольно, лезут слова «Эх как бы сегодня мне да с Вами, душу бы развеять от тоски».

Только я задумался над последней фразой, как меня вызвали и приказали ехать. И вот я шесть дней мотался по частям, занимался проверкой. Ну, все было веселей. Хотя у нас здесь куда не поедешь куда не пойдешь всюду степь, пески и горы. А сейчас уже снова ночь легла на землю, а я несколько раз уже принимаюсь за письмо и все отвлекают. А ночь такая, Лизутка, как в Курске тогда была, помнишь — после кино. И если, может быть звезд, на небе не было, так твои глаза мне были звездами. А луны не надо, я ее не люблю, она на меня всегда наводит грусть. Я больше люблю такую погоду, когда идет теплый мелкий дождь, когда он тихо шепчется с листьями. И на сердце у тебя что-то манящее появляется, зовущее куда-то вперед и хочется идти далеко-далеко, а куда и сам не знаешь.

Ну ладно, Лизутка, а то здорово в лирику ударился. Ты сама лучше всякой лирики.

Не знаю удастся ли мне вырваться в Москву. Это дело очень трудное. Хотя, может быть отпустят в отпуск. Кто знает. Пути господни неисповедимы и невидимы, как говорит священное писание. Ну, что ж, положимся на его волю.

20. 10. 43.

* * *

Спасибо тебе за праздничное поздравление, которое я получил как раз 7 ноября и был тебе очень признателен. Потому что у меня нет рядом со мной таких близких и любимых людей. Вся моя семья на фронте (оба брата). Дом мой теперь пустой. И каждый раз получая твои письма наполненные теплой лаской, снова на память приходят слова такой задушевной лирической песни:

Письма твои получая,
слышу я голос живой,
кудри златые, глаза голубые
снова встают предо мной…

Сейчас как раз два года, с тех пор как мы встретились с тобой в Осколе, чтобы снова быстро разойтись в разные стороны. Мы по настоящему то еще и не узнали друг друга. Ты тогда еще несколько боялась и стеснялась меня, правда ведь?

Понимаешь, дорогая, что всунули мне сейчас работу такую, что, никуда не вырвешься. А то я давно был бы в Москве, приехал бы посмотреть на тебя. Какая ты стала. Даже, наверно, и не узнаешь. Только разве по твоему курносому носику? Нет, я это только шучу, мне кажется, что я тебя за километр узнаю.

Праздник я провел хорошо. С 6 по 7 дежурил, а 7-го вечером на бал, как Чацкий с корабля. Было довольно весело, сначала ужин, а потом танцы. Танцевали часов до 4-х. А потом снова скучаем по вечерам. Деться ведь здесь некуда. А сейчас к тому же и погода ужасно скверная. Туман. Моросит мелкий дождь. А такая погода кого хочешь с ума сведет. Сегодня ночь дежурю.

16. 11. 43.

Только сейчас получил новое назначение, пока по этому адресу не пиши, жди нового адреса.

* * *

Извини, что я так долго тебе не писал. Но этому есть причина. Я тебе писал в прошлом письме, что я переезжаю на новое место службы. Ну, вот пока доехал, принял дела только хотел писать, как свалил грипп. Три дня лежал не вставая. Главно скверно в этом то, что народ весь незнакомый, да при том целый день занятой. В общежитии никого нет. Лежишь один, аж зубами скрипишь. Ну, да ничего, все пройдет зимой холодной.

Работа новая интересная, но здорово колготная, с утра до поздней ночи на ногах. Скверно только то, что здесь, в Саратове, погода такая, каких я еще не видел. Все время снег, дождик и  слякотень страшная. Из-за нее и города не видно. Пиши, как у тебя дела, что нового. Нашла ли свою шинель?

5. 12. 43.

Мой адрес. 47642 полевая почта.

* * *

Писал по приезде на новое место тебе письмо, но не знаю получила ты его или нет. В настоящее время уже все входит в нормальную колею. Привыкаю к месту, к людям, к работе. Работы здесь несравненно больше, чем там, в Сталинграде. Работа по специальности, от которой я уже отвык за 2,5 года. Ну ничего теперь снова осваиваю.

Жизнь здесь течет нормально. Знаешь, я так отвык от города, что просто сам удивляюсь, такая масса людей. Кино, театры, трамваи — с большим интересом смотрю на это все.

Были здесь раз в театре, смотрел пьесу «Лодочница», о сталинградских событиях. Правда, не особенно понравилось, тот кто пережил настоящие события, тому трудно уложить их в рамки трехактной пьесы. Но все же она всколыхнула прошлое.

Смотрел также и кино «Жди меня». Конечно бледней, чем в пьесе. Но все же неплохо. Жаль, что такие чувства редки в наши дни.

Был раза 2 в ДК. Здесь очень неплохо. Посмотришь на танцы, но самого что то не влечет. Вспомнил вечера, когда мы вместе с тобой танцевали, и вся охота танцевать пропала.

20. 12. 43.

P.S. посылаю тебе свои фотографии. Здорово изменился за время разлуки.

Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.

Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души...
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.

Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: — Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой, —
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.

(Стихи Константина Симонова)

* * *

Здравствуй моя дорогая беленькая Лизутка!

Поздравляю, хотя и поздно, с днем рождения. У меня тоже 5 января был день рождения и, хотя я знал об этом, отпраздновать не пришлось. Некогда было. Очень сильно обрадован был, получив твою открытку. Спасибо, что ты меня не забываешь. Сегодня достал все твои старые, но такие дорогие для меня письма и перечитал их все, до последней строчки. И знаешь, как будто снова я с тобой поговорил. Читаю, и теплый ветер воспоминаний подул мне в лицо. И хотя мы с тобой встречались только в суровую осень 1941 г., но мне они представились весной. Не знаю, может быть это только мое мнение, но кажется, что любовь всегда ассоциируется с весной, это потому, что когда любишь, то самый холодный зимний день кажется весенним, даже дождь и тот не замечаешь, подставляешь ему свое лицо и кричишь, ну что ты можешь мне сделать, когда я люблю. Ведь, правда, Лизок?

Ну, теперь о себе малость. Работы здесь во много раз больше, чем в Сталинграде. Встаю рано, а прихожу очень поздно. Некогда даже в театр сходить или в кино. Но работой своей я в основном доволен, работаю по специальности, развернуться есть где. А остальное будем после наверствовать.

А, может быть, в осенний хмурый вечер,
Иль в летний вечер на Москва-реке.
Кто знает — где-то будет эта встреча,
Но я сожму твою руку в руке.

А ведь и правда Лиза — где, когда, или в Томске, или в Омске или в Туле — все равно, но мы должны встретиться и решить все.

11. 1. 44.

* * *

Получил твою маленькую открыточку и письмо. Сразу ответить  не смог, просто не было времени. Сейчас у меня имеются некоторые шансы на переход снова в авиацию. Если удастся то напишу.

Лиза! Мне здорово хотелось бы поговорить с тобой, но я не знаю как это сделать, возможно если бы удалось перебраться в авиацию, то имелась бы возможность попасть в командировку, хотя бы проездом. Знаешь, если у тебя есть поблизости телефон, то я тебе мог бы ночью позвонить. Но так, чтобы тебя позвали. Если есть такая возможность, то напиши, я позвоню, хотя бы услышать твой голос, а то я сразу, пожалуй, и не узнаю.

Дорогая Лизутка! Мои чувства к тебе остаются прежними и в нашей долгой разлуке они усилились. Я часто вспоминаю тебя и тогда смотрю на твою маленькую карточку, на твои смеющиеся глаза и чувствую тебя совсем рядом.

Вот и сейчас она лежит передо мной. И ты улыбаешься. И снова, как живая, ты встаешь передо мною, как в те дни 41 года, когда мы были вдвоем. У меня часто является мысль, почему я раньше не приехал в Оскол, почему ты сразу оформилась в военкомате? Тогда все было бы по иному. Мы были бы тогда вместе. Лиза, если тебе нужны деньги, то не стесняйся — пиши, я тебе пришлю, только я еще раз говорю не стесняйся, пиши, как бы ты писала мужу.

21. 2. 44.

Да дорогая с этой работой, совсем позабыл, через день годовщина К.А.

Поздравляю тебя с новыми победами Красной Армии и желаю также, что уже к 27 годовщине с фашизмом все будет покончено. И мы снова будем вместе.

* * *

Получил твои письма и одно с фотографией, но несмотря на твое предупреждение ее все же смяли. Я ее теперь всегда ношу с собой в планшете, и частенько смотрю на твои лукавые глаза. На твое улыбающееся личико. И знаешь так тянет меня к тебе в Москву, хотя бы на несколько часов, посмотреть на тебя и хотя бы немного поговорить. Ведь мы с тобой, как говорится, по душам еще как следует не говорили. Просто не успели. Но все же, если мы сумели через все преграды и испытания, какие выпали на нашу долю пронести свою любовь, то значит она настоящая, хорошая любовь. Радуюсь дорогая твоим успехам. У меня тоже кое-какие изменения.

Я уже тебе писал раньше, что думаю перебраться в авиацию. Теперь мое желание исполнилось. Вот уже полмесяца как я на новом месте. Работа совсем другая и настроение у меня совсем другое. Как будто птички, которые я одел на погоны, поднимают меня в воздух. Насчет поездки в Москву пока еще вопрос не разрешен, но если буду даже проездом, то обязательно у тебя буду. Только ты напиши, как тебя разыскать, чтобы я не бродил по Москве долгое время. Деньги я тебе высылаю. Извини, что поздно, но письмо твое я получил только 15-го марта так, что оно само здорово запоздало.

В следующий раз напишу подробнее, а то сейчас один хлопец едет в Москву, так я спешу отправить с ним это письмо. Пиши теперь по адресу:

Полевая почта № 40569

Привет твоим братикам.

У меня братики сейчас тоже в армии. Один в Баку — в зенитной артиллерии, а другой — моряк в Северном военном флоте.

17. 3. 44 г.

* * *

Шлю тебе свой привет из Харькова, куда я перебрался 16. 4. 44. Пока еще не устроился как следует, но уже приступил к работе. Чувствую себя неплохо. Здесь еще никуда не ходил по настоящему. Насчет города и всего прочего напишу подробнее письмом. Погода здесь чудесная. Уже ходим в гимнастерках. Пиши как дела, что нового. Не обижайся, что мало. Пишу наспех. Подробно напишу как выберу времечко.

17. 4. 44.

* * *

Шлю тебе свой привет из Харькова. Ты наверно думаешь вот непоседа. Все время ездит. Ничего не поделаешь дорогая, такое наше дело.

Не знаю как тебе Лизутка, но мне страшно хочется тебя увидеть. Вот уже 2,5 года как мы расстались, и только письма дают возможность познать тебя, твои чувства, настроения. Но что такое письмо, не всегда оно открывает то, что есть. Иногда короткими фразами выражено столько, что целый день думаешь и переживаешь, а иногда за длинными фразами ничего не видно. Но даже и длинными большими письмами не выразить всего, что накопилось за это время. Хватили и горечи отступления, и тяжелых боев, и радость победы, приобрели военный опыт. Познали чувство ненависти к врагу и приобрели невиданное чувство любви к родине, такую, за которую жизнь не жалко. Как никогда, в боях мы познали чувство дружбы, подлинной братской любви к товарищу, готовность за них к самопожертвованию. Вот также и наша дружба и любовь, в разлуке они еще более окрепли. Я думаю, что она будет и в дальнейшем такая как и началась.

Характер у меня не такой, чтобы предаваться хандре. Хожу я вечерами по темным улицам и тихим голосом пою те песенки, которые мы пели тогда в Курске, Осколе. И вспоминаю все, ну на душе и легче становится.

Наладил связь с братишками. Один в Баку, в зенитной артиллерии, занимается поэзией. Хорошо получается, признанный талант. А второй только осенью был взят в армию. Попал в школу Северного морского флота, находится на Соловецких островах. Учится на радиста, тоже способный парень. Ну, а я у них в центре, как связующее звено.

23. 4. 44.

* * *

Получил твое письмишко и крепко тебе за него благодарен. А то ведь последнее письмо, которое было на Саратов, я получил только через месяц.

Очень рад, что ты живешь хорошо. Что первое мая встретила в маленьком кругу друзей. У меня дело обстояло намного хуже. Я в ночь на 1-ое мая дежурил, нес почетную вахту. В долгую ночь я вспоминал все наши встречи

Но как дорогая я хотел бы тебя снова увидеть, заглянуть в глубину твоих ласковых глаз, как я хочу к ним прижаться губами. Но пока это не в моих силах. Ты так далеко. Дня через 2 уезжаю на юг, а потом на запад. Работы теперь очень много. Так что ходить куда-нибудь просто некогда. Правда недавно все же удалось посмотреть «Багдадский вор». Очень неплохо сделано. С удовольствием смотрел.

Это письмо посылаю с приятелем, он летит в командировку. Вот я завидую ему.

19. 5

* * *

Пока нахожусь еще в Харькове, но очевидно завтра – послезавтра вылечу опять на юг. Иногда удавалось кой где полежать на солнышке так, что сейчас порядочно загорел. А в Киеве чуть совсем не сгорел. Лежал часа три на аэродроме, ждал самолета. Наверно будет шкура облазить. В Одессе купался в море. Хотя, правда, еще было холодно, но нам не привыкать.

Не оставляю мечты добраться до тебя, где бы ты не была. Только ты не уходи от меня далеко и не забывай, что есть на свете человек, для которого твоя жизнь и любовь дороже всего. Ты знаешь, дорогая, как мне хотелось бы повидать тебя. Эх, если бы мне так же приходилось бывать в Москве, как предположим в Киеве! Ведь прошло уже три года, как мы виделись последний раз. Они не могли не отразиться на нас обоих. Сталинград малость посеребрил черные волосы. Правда, глаза остались прежними, но ведь девушки любят не только глаза. Может понравится кой-кто помоложе, я уже видел такие случаи.

Ну, не сердись, дорогая! Это так — мысли навернулись, ведь я знаю, что ты не такая вертунья как многие. И любовь для тебя серьезное дело. А для меня тем более.

4. 7. 44.

* * *

Только что прибыл из Одессы прямо на почту, но твоего письма там не нашел. Очень огорчился, но я думаю, что тебе просто некогда мне написать. Лизутка! Пишу тебе очень коротенько. Я сейчас переезжаю на новое место жительства — вперед на запад. Пиши мне пока по адресу полевая почта 40569 мне. И еще одно. В 20-х числах сентября я буду в Москве на сборах. Ты напиши подробно свой адрес, где бы я мог тебя увидеть. Постараюсь дополнительно выхлопотать денька три дополнительно специально для свадьбы. Как ты на это смотришь?! Свадебный подарок я тебе уже приготовил.

8. 8. 44.

* * *

Я писал тебе в прошлом письме, что я буду в 20-х числах сентября в Москве, поэтому пришли мне адрес, чтобы я мог тебя найти. И потом, я, наверно, дополнительно возьму дня четыре отпуска, чтобы провести его вместе с тобой.

Пиши моя дорогая почаще.

Твой Павлик.

Пиши по адресу

Киев 34

До востребования

15. 8. 44.

* * *

Только что приехал и спешу написать тебе. Доехал благополучно. Во Львове пересел в плацкартный вагон и таким образом обеспечил себе более или менее приличное существование. По дороге познакомился с одним парнем, секретарем обкома ВЛКСМ одной из украинских областей. Ну, он мне рассказал одну историю. Еще будучи в Средней Азии, он познакомился с одной дамочкой. Полюбил ее. И она его как будто. Перед отъездом обещал ей приехать и забрать. Через год, примерно, он к ней заехал (вот сейчас) и узнал, что она уже беременна. Сошлась с кем то другим. Ну он повернулся и уехал. Ну, послушал я и думаю, неужели у меня действительно такое цыганское счастье, что я встретил девушку совсем непохожую на других. Честное слово я еще не пришел в себя, не осознал той перемены в моей жизни, которая теперь произошла. Ты внесла в мою жизнь свежую струю. Комнату свою опять привел в порядок, а то запустил ее здорово, а я люблю порядок и чистоту.

Думаю, в выходной день, сходить в город пошукать насчет квартиры. Чего далеко откладывать? Уж, если решил дело ни к чему его тянуть, вместе нам лучше будет. Ведь правда, дорогая?

Твой Павлик.

6. 10. 44.

Приписка Лизиной рукой. Г. Курск, ул. Робеспьера, д. 12, кВ. 10. Филипповой Елизавете Владимировне.

Киев 34 Флягину.

* * *

Сегодня только что вернулся из полета. В этом путешествии я имел целый ряд происшествий, от которых у меня еще больше седых волос появилось на голове. Расскажу о них при следующей встрече. Но только не тогда, когда ты будешь сердитая, а то еще скажешь «ну и напрасно тебя не убили». Ты и в самом деле не сердись, ведь я знаю, что у нас таких случаев не будет.

Теперь Лисанька о деле. Во-первых ты извини,конечно, но денег в этом месяце я тебе прислать не смогу. Я их все потратил на тебя, я думаю ты меня понимаешь. Так, что мы понемногу начинаем собирать свое хозяйство. Но не знаю теперь, как тебе все это переслать, потому что шить здесь пальто и платье на тебя без мерки, конечно, я не могу.

Лизочек! Конечно я буду хлопотать, чтобы получить на тебя пропуск здесь. Но не знаю скоро ли это будет? Во всяком случае не менее 1–2-х месяцев. Поэтому, чтобы не терять даром времени — устраивайся на работу, а я буду пока здесь пробивать дорогу.

Здоровье у меня нормальное, но только здорово я по тебе скучаю. А ты еще при этом пишешь очень редко и такие маленькие открыточки. Да разве тебе про себя не о чем писать? Ведь ты сама — сказка… Пиши дорогуша подробнее как у тебя дела идут, как самочувствие, что у нас в семье нового.

У меня пока все, дорогуша, но не потому, что писать больше не о чем, а потому что здорово я устал после такого полета. Несмотря на все мое уважение и любовь к тебе глаза мои слипаются (вот недисциплинированные).

24. 10. 44.

* * *

Пишу тебе письмо из Харькова. Только что приехал на старое место для инспекции…

Очень бы хотелось праздник провести вместе. Как-то  бы веселее на душе было, а то погода жуткая, холод, снег выпал. А тут еще летаешь и мерзнешь просто как цуцик. Так что я малость даже приболел, наверно, грипп. И теперь так надолго, все время в разъездах. Но все же я думаю примерно в декабре, если не удастся тебя раньше вытянуть к себе, вырваться дней на 10 к тебе.

Лисанька, свои покупки я тебе пожалуй сумею переправить в начале ноября. А ты уже сама соображай насчет пошивки, денег я тебе вышлю.

Пиши мне по прежнему в Киев. Только поподробней, а то ты так мало пишешь, что просто обидно делается…

1. 11. 44.

* * *

Решил тебе написать снова. Знаешь, скучно стало. Уже 11-й час ночи. Все поразошлись, а мне итти некуда, сплю здесь же, в кабинете. Ну конечно, сплошное неудобство, да с этим приходится мириться, как говорится, ничего не поделаешь. А я вот уже 3й день, как болею. Если в Харькове кой как спасся, то здесь грипп вплотную навалился. Сейчас как будто малость отдышался. Конечно, очень много виновата погода. Все время туман, дождь, а у меня еще сапоги были худые. Ну, ноги все время мокрые, оно все вместе и дало себя знать. Так я денек полежал, а потом снова встал, надо было работать, как раз составлял отчет. Ну вот и пришлось, несмотря на температуру, насморк и головную боль сидеть и писать.

Да еще ночью никак не могу уснуть. Лезет в голову всякая фантазия. Как только переедем на новое место непременно постараюсь достать тебе пропуск, а с квартирой там нетрудно устроиться. А то я уже так больше не могу. Просто не выдерживаю.

Наверно дня через 3 опять уеду в командировку. Вот так и жизнь идет. Хочется снова зажить мирной жизнью. Но пока это мечты, которые скоро сбудутся. И тогда мы будем вместе и навсегда. Ты, наверно, тоже ждешь этого мига. Да как много у нас терпения, я бы сказал уверенности друг в друге, чтобы столько ждать

11. 11. 44.

* * *

Получил твое письмо и спешу ответить. Очень рад за тебя дорогая, что ты хорошо провела праздники. Я конечно, гораздо скучнее. Ребята разошлись все по своим знакомым девушкам и дамочкам. Главным образом, конечно, к последним. Ну вот я и сидел один дома. Ты, наверно, думаешь, вот какой Павка скромница стал, что-то на него не похоже. Мне даже самому иногда не верится. Но оказывается любовь сильнее всех других привычек, это я на себе убеждаюсь.

Ты знаешь правильно сказал один писатель: «Разлука для любви, что ветер для огня, — маленький он тушит, а большой раздувает в пламя».

Ведь мы столько с тобой разлучаемся, а наша любовь не тухнет, а наоборот разгорается все сильнее.

Ну ладно хватит об этом. А то я всегда столько пишу тебе об этом, что ты наверно морщишься, когда читаешь мои письма, ведь правда?

Пиши мне почаще родная, ах, как мне хочется увидеть тебя. Просто ужас.

Дорогуша, мои замечания насчет работы принять к исполнению. Приеду проверю, как оно выполнено.

Павлик.

Да, Лизутка в своих письмах обязательно ставь число. А то не понять, сколько же времени оно шло.

(Даты нет)

* * *

Лисанька, почему ты все таки так редко пишешь? Ты знаешь как я скучаю. Нет я знаю, ты мне все таки не веришь.Ты все же меня мало знаешь, дорогая. Если уже я принял решение значит все больше никаких делов нет. Ведь мы с тобой решили все писать и говорить друг другу, что бы ни случилось. Я бросил курить, я боялся что не доживу до свидания с тобой, уж очень я паскудно себя чувствовал. Вчера послал тебе деньги 1000 рублей. Напиши, получила ли ты посылку, и как тебе понравился материал? На лучший не хватило денег, да и особенно хорошего у них нет, все довольно грубое и плохого качества.

Все же в декабре в отпуск я выберусь на день рождения твой и мой. Ведь они рядом. Как наши сердца.

17. 11. 44.

* * *

Получил только что твое письмо, очень обрадовался, что ты получила посылочку. Очень удовлетворен, что тебе понравился мой выбор. Здорово мне хотелось бы посмотреть на тебя в этом платье. Постарайся сшить к моему приезду.

Я себе также сшил костюм и сапоги, а то мои старые уже никуда не годились.

Теперь Лисанька смотри такие дела. Если сможешь прожить без моих денег, то я тебе высылать пока не буду, а лучше постараюсь что-нибудь тебе приобрести, ведь здесь возможностей больше. Если согласна, то так и буду делать.

Я также как и ты жду новой встречи, но очевидно это произойдет не раньше как через месяц. Ну да ведь мы больше ждали, не правда ли дорогая?

«Горючее» оно, конечно, не повредит, но только ты им не занимайся. Тебе нельзя пить понятно, а то ведь как приедешь к родным, тебя не знают наверно, где посадить и чем угостить. Ну, конечно, по маленькой. Ты не обижайся, это я шучу. Ведь ты у меня совсем не такая.

А теперь насчет Ривы. Скажи, что мне интересоваться ей нечего. Я интересуюсь только тобой. А до остальных мне нет дела.

Еще раз тебя целую так, как я умею. Любящий тебя Павлушка!

(Даты нет)

* * *

Здравствуй, Лапушка!

Только что получил твоих два письма и очень за них благодарен. Ты права в том, что нам нечего и не зачем упрекать друг друга в чем-нибудь, ведь мы хорошо же знаем, что нам с тобой друг без друга нет жизни. Так что поэтому и не стоит о чем либо говорить. Но знаешь, дорогая, ведь это получается не потому, что сомневаемся друг в друге, а потому что страшно скучаю. Наша поездка как будто бы сорвалась, поговорили и заглохли. Так что я думаю все же попробовать тебя вытащить. Это мне ребята помогут сделать. Пришлю тебе сопровождающего и прямо с доставкой на дом. Покажу тебе Киев, театры, кино. Здесь есть куда пойти. В общем будем соображать, если не удастся самому поехать к тебе.

За меня не беспокойся. Сапоги простые я подбил, так что теперь целые, хромовые перетянул — тоже как новые. Костюм шьется. Так что приеду по всей форме.

Я только теперь беспокоюсь о Женьке. Ведь он должен был кончить свою школу в середине августа, затем должен был уйти на флот, а с той поры о нем ни слуху ни духу. А обычно он очень аккуратно писал.

Крепко целую свою женушку.

(Даты нет)

* * *

Вот вечно я один со своими думами, мечтами, мыслями. В письмах к тебе я изливаю душу. Я знаю, ты сердцем чутким все поймешь. Если бы ты была рядом, я был бы совсем другой. Я был бы спокоен (душевно, конечно,  в других отношениях нет…), весел и здоров. А сейчас, вечно нахмурен, иногда как то безотчетно злюсь не знаю даже на кого… Хотя это и не в моем характере. У меня снова нервы стали расшатываться, овладела бессонница. Ночь лежишь и думаешь. Черт его знает, что в голову лезет, думаю очень много и о тебе, о нашем прошлом, настоящем и будущем. Много разных вариантов, но решить не могу.

Здорово мне хочется забрать тебя к себе. Сейчас у меня есть возможность иметь целый дом, — собственный и причем бесплатно, километра за два от города. И все будет обеспечено и дрова и питание. И относительно приезда я все бы сделал быстро. Послал бы ребят и тебя бы привезли. Но удерживает то, что не совсем хорошо здесь относительно безопасности…

По вечерам занимаюсь очень много, кой-чего подзабыл, а теперь надо все вспомнить. Нельзя быть руководителем и знать меньше подчиненных. Отсюда и вывод.

Недавно получил письмо от Женьки, которое он писал 21.10. Оказывается он два месяца после выпуска был на разных кораблях, а теперь его послали на Новую Землю, посмотри по карте и ты увидишь, как его далеко задвинули.

Насчет отпуска выясню дня через четыре. Управлюсь с одним спешным делом и попрошусь. Посмотрим что скажет начальство.

Ну еще раз, на прощание, целую в твои алые губки. Твой изнывающий Павка.

Мысли о домике в Киеве придется пока отложить. Еду скоро туда, куда говорил тебе раньше. Снова привыкать, на новом месте жительства

8. 12. 44.

* * *

Доехал я благополучно, хотя и плохо. Мучился целых 28 часов, всю дорогу я думал о том как ты, прощаясь посмотрела на меня своими заплаканными глазками, ей богу у меня сердце слезами и кровью обливалось. Приехал я и закружился как белка в колесе. Дел уйма. А во-вторых, надо собираться в путь дорогу дальнюю. Так что мысли о домике под Киевом придется пока отложить. Еду скоро туда, куда говорил тебе раньше. Приеду на место, посмотрю комнату, оценю обстановку и пришлю за тобой, конечно с вызовом.

А знаешь, у меня чутье прямо скажем звериное. Если бы я не ушел тогда в отпуск, то теперь уже было бы поздно.

Малость о себе. Нога до сих пор болит. Сегодня ходил на кварц. Может будет лучше. А так все ничего. Правда, чувствую себя не особенно важно, что-то гнетет. На Новый год выпью малость за твое здоровье, за наше счастье, за нашу победу. Что ж, будет и на нашей улице праздник.

27. 12. 44.

* * *

Любимая моя!

В этот новогодний вечер мысли мои летят к тебе — царице моих дум и желаний с пожеланиями счастья и радости в этом новом, 1945 году. Но хотя наше счастье зависит от нас обоих. Все же я желаю счастья нам обоим. Еще много горя и страдания придется вынести нашему народу в этом году. Но заря уже занимается, заря победы над злыми силами и это будет заря нашего счастья. И может быть мы с тобой также встретимся в 6 часов вечера после, войны. Я вчера смотрел этот фильм. Он во многом напоминает нашу с тобой судьбу. В общем я смотрел его с большим интересом. Он тебе также понравится.

Нога пока не проходит. Хожу — хромаю. Китель получил уже. Сшили довольно прилично, брюки тоже перешил. Как за эти годы по-разному проходили встречи Нового года. Случайно собирались, как-то выпьешь водки, поговоришь и разойдешься. Как хотелось бы встретить его в семейном кругу, вспомнить старое и спеть песни.

И я знаю, будем встречать еще не один раз. И вспоминать про старое и выпьем за тех, кто пал смертью храбрых в боях за счастье нашей родины и за наше счастье.

Поздравляю тебя с Новым годом!

31. 12. 44.

* * *

Вот уже и ночь пала на землю, «а я не сплю в дозоре на границе, чтоб мирным сном спала моя Москва» Это, конечно, только в песне поется, а на самом деле я просто дежурю. Вот уже третий день нового года. Скоро будем на новом месте. Снова привыкать, но нам-то уже не в первый раз. Там где чемодан поставил, кровать, там и дом. Но на этот раз все же, думаю, дело устраивать пообстоятельней, чем раньше.

Теперь несколько слов о том, как провел Новый год. Неожиданно, когда я уже написал письмо новогоднее тебе, меня ребята позвали в компанию. Ну, встретили довольно весело… Я не хвастаясь скажу, что был душой вечера, пел, танцевал, произносил тосты. И за тебя произнес не один тост. Ребята были со своими девушками, и мне до слез было больно, что тебя здесь нет. Но уж следующий раз будем встречать вместе. Как только приедешь ко мне, то я тебя от себя уже никуда не отпущу. Ну, вот мой отчет о Новом годе. Сейчас здоровье мое нормальное. Но нога по-прежнему болит, черт ее знает, что ей еще надо.

3. 1. 45.

* * *

В день своего рождения шлю тебе свой привет и крепко целую. Работы у меня сейчас уйма поэтому чуть не забыл, что мне уже 33 года стукнуло. Но я не горюю, считаю, что жизнь моя начинается заново и отсюда будем счет вести.

Как видишь, это письмо специально пишу на особой бумаге, специально по поводу знаменательного события в моей жизни.

Хочется много тебе сказать дорогая в этот день.

Ну что «люблю тебя так, что к другому от меня никуда не уйдешь» - это ты сама знаешь. Везде, всегда ты мне чудишься и часто я мысленно с тобой говорю. Только ты молчишь и даже сегодня поздравительного письма не послала. Ну, ты не сердись и не оправдывайся, я знаю, что в этом виновата только почта. Сижу на чемоданах, а с другой стороны и работы не прекращаю. А в общем я рад, все ближе к делу. Уже здесь надоело сидеть, да и там легче будет устроиться с квартирой. Таким образом, в начале февраля готовься к выезду. Людей я за тобой пришлю. Принимай это, как мое приказание, все ясно? Повторите. Только не думай, что я делаю это необдуманно. У нас много жен ездят вместе. Таким образом, к февралю подгоняй все свои дела и будь готова.

А то ведь я знаю, что ты, несмотря на свое боевое прошлое все же большая трусиха. У тебя все так «боюсь» и подождем. Вот, а теперь надо это решать твердо. А тебе тоже надо свет повидать. А вместе все трудности будет легче переносить, да и нас с тобой они еще крепче сдружат.

5. 1. 45.

Адрес тот же, что я тебе писал в предыдущем письме.

* * *

Ну вот я и во Львове. Город хороший, красивый. Мне даже больше нравится, чем Киев. Много кино, театров, хороший дом Красной армии. Продукты тоже дешевле, чем в Киеве, да пожалуй и в Курске. Дома благоустроенные, с газовым отоплением, ванными. Как только поустроюсь буду хлопотать насчет разрешения о въезде для тебя.

(Даты нет)

* * *

Ты меня не очень-то балуешь своими письмами. Ей богу когда невестой была, ты мне чаще писала. А теперь уже скоро месяц пройдет, как я от тебя ничего не имею. А ты же знаешь как я о тебе беспокоюсь.

Вот уже 4 дня как я живу во Львове. Но в городе был всего один раз, просто некогда – разгрузки, размещение, устройство, накопившиеся дела. Прямо скажем эти дни я ног под собой не чуял. А одна, скажем прямо, еще до сих пор о Курске напоминает и довольно бестактно. Еле выбрал вчера время в душ сходить, а белье до сих пор грязное еще с Киева лежит. Не знаю когда отнесу его в стирку.

Жизнь, надо сказать, пока довольно неуютная. Холодно, темно, ну и все прочие «удобства». Поэтому ты не удивляйся, что письмо написал таким корявым почерком, руки замерзли, да и коптилка чуть мигает.

Ну а в остальном все хорошо. Квартира мне на днях будет. А там и остальное все сделаем и в феврале Лисаньку будем встречать. И тогда новоселье и свадьбу справим. Ребята мне и то частенько напоминают, что ж говорят ты друг, женился – и боком обходишь.

Твой замерзший Павка.

16. 1. 45.

* * *

Надо сказать, что условия жизни здесь лучше чем в Курске, продукты дешевле, да и для тебя кой что можно приобрести. Думаю, что жить мы с тобой будем здесь неплохо. Да наконец надо по серьезному нам с тобой жизнь устраивать. А то мне до ужаса надоело жить одному. Прошу тебя пиши мне как у тебя дела, да только почаще. Ведь знаешь как я скучаю о тебе.

А так дела идут неплохо. Работа двигается. Здоровье нормальное. А отсюда и все качества. Вот так дорогая. Жду твоих писем. Привет всем родным. Крепко тебя целую. Твой Павка.

Львов. 24. 1. 45.

Извини, что так коротко. Но основное я написал, а о своих чувствах к тебе говорить не стоит, о любви не говори, о ней все сказано, и ты об этом знаешь, правда ведь Лизенок?

Еще и еще раз целую свою дорогую женушку. П.

Только сейчас получил письмо от тебя, которое ты писала 13. 1. 45.

Вот пока и все. Крепко тебя целую. Павка.

* Стилистика, орфография и пунктуация сохраняются. Павел Флягин почему-то не любил запятых.

Письма написаны в годы, когда Флягин служил капитаном и майором. Звание генерала ему было присвоено позже, в 60-е годы.

Редакция благодарит за подготовку писем к публикации Ларису Павловну Флягину. 

АВТОБИОГРАФИЯ

Члена КПСС с 1938 г.
чл. билет № 6112661
Флягина Павла Николаевича

Я, Флягин Павел Николаевич, родился 6 января 1912 г. в городе Костроме, в семье рабочего-текстильщика. Отец мой Флягин Николай Михайлович, член партии с 1905 г.

В 1912 г. за организацию забастовки сидел в тюрьме, а затем подвергнут высылке из пределов Костромской губернии. С 1913 по 1917 гг. находился в армии. В 1918 г. участвовал в подавлении Ярославского восстания левых эсеров. С конца 1918 по 1921 г. находился в рядах Красной Армии на командных и политических должностях. В 1928 г. отец умер. Мать моя Флягина Юлия Ивановна, домашняя хозяйка, умерла в 1942 г.

Сам я с 1920 по 1928 г. учился, окончил 6 классов 9-годичной школы в г. Костроме. После смерти отца пошел учиться в школу ФЗУ при заводе «Рабочий металлист», которую окончил в 1931 г., после чего работал в г. Москве на заводе № 24 им. Фрунзе в качестве токаря. Здесь в апреле 1932 г. был принят кандидатом в члены ВКП(б). В июне 1932 г. по комсомольскому набору поступил в военную школу Специальных служб ВВС РККА, которую окончил в конце 1933 г. С 1934 по 1937 г. служил в авиационных частях в качестве техника по авиационным приборам и автопилотам. В 1937 г. был принят в Военную академию связи, которую успешно окончил в июле 1941 г. После окончания академии был направлен в Действующую армию в части ПВО. Участвовал в боях в Сталинграде, в других сражениях.

Закончил войну в г. Львове, в должности начальника отдела штаба воздушной истребительной армии ПВО. С 1948 г. по 1954 г. работал начальником отдела, замначальника Управления Радиотехнических войск ПВО страны г. Москвы. В середине 1954 г. назначен старшим инспектором в Главную инспекцию Министерства обороны. В апреле 1963 г. назначен генерал-инспектором Радиотехнических войск Главной инспекции МО СССР. В мае 1966 г. присвоено воинское звание генерал-майор-инженер. В октябре 1971 г. был уволен в запас по состоянию здоровья. В декабре 1971 г. поступил на работу в НИИ Автоматической аппаратуры на должность старшего инженера-исследователя.

В члены КПСС был принят в октябре 1938 г. Во время пребывания в рядах партии избирался в члены партбюро, секретарем партбюро, больше тридцати лет участвую в пропагандистской работе. С октября 1978 г. член партбюро, а с 1979 г. секретарь партбюро.

НЕОБХОДИМОЕ ПОСЛЕСЛОВИЕ 

Все, чем могу 

Александр Куприянов, главный редактор «Вечерней Москвы»

О письмах, которые мы опубликовали, я узнал несколько лет назад. Совершенно случайно. Они очень личные. Кажется, в них мало слов о войне. Но зато много строк о любви. Поэтому дочь Флягиных — Лариса Павловна не хотела придавать огласке семейную реликвию. А когда решилась, попросила меня об одном: «Не надо делать из Павла и Лизы современных Петра и Февронию. Нужно уйти от пафоса. Современники не любят идеалов. Главное — не противопоставлять поколения. Да, предыдущее было другим, со своей моралью. Нынешнее — живет по другим законам…» Огромная благодарность Ларисе Павловне за то, что сохранила стопку писем отца, перевязанную зеленой ленточкой. Доверила тайну любви редакции. Хочу объясниться и договорить. Как мы с ней говорили не раз, сидя в Тверской деревне, у русской печи. Печь потрескивала березовыми поленьями. Говорили по душам. Даже если китайцы изобретут очередной квантовый компьютер, который будет воспроизводить не только запах цветов, но и репредуцировать флюиды любви, законы ее останутся неизменными. Потому что любовь — вне времени. Вне технологий. Вне законов химии, как считают некоторые, определяя любовь. И даже вне проворных, и в любви — тоже, китайцев. «Любовь превыше всякого разумения». Строчка из Акафиста. То есть из молитвы. Может, именно сегодня надо громко говорить о возвращении идеалов. Или даже — кричать. Охватывает дрожь, нападает бессонница, когда читаешь строчки Воина, проникнутые тревогой и заботой о любимой. Даже если они об очень бытовом и, казалось бы, приземленном: Павка, как он себя называет, покупает невесте отрез на платье — сетует, что не очень высокого качества материя, чинит собственные прохудившиеся сапоги, пьет с однополчанами фронтовые сто граммов на Новый год, мечтает о домике под освобожденным Киевом. В его письмах правда тех лет. Огромная воля, бесстрашие и вера лично для меня встают за этими строчками. Сохранить свою любовь — значит сохранить свой дом. Сохранить дом — отстоять Родину. Именно так понимает мораль поколения офицер Павел Флягин. С этой моралью, не задумываясь, пафосная она или нет, они и прожили свою жизнь. Оставив нам непорабощенную страну и сверточек писем-треугольников. Что оставим мы? Нержавеющие легковушки-«японки»? Золотые обручи-удавки на шее? Коттеджи из красно-кровавого кирпича? ...Один мой приятель-шотландец, подгулявший на лазурной ривьере, бросился на меня с кулаками, когда на вопрос немецких подростков: «Кто все-таки победил во Второй мировой?», я ответил: «Русские!» Еще и поэтому мы сегодня публикуем письма. Никто не сможет отнять у нас нашу Победу.

Фронтовики никогда не любили рассказывать о боях и пожарищах. Знаю это не только по семье Флягиных. Но и в письмах Павлика нет-нет и промелькнет строчка, как насмерть бились за Сталинград, как посеребрились виски — после одного ночного вылета, как бросают его, специалиста по противовоздушной обороне, на освобожденные территории — Киев, Львов, Одесса… Даже полевая почта не успевала пересылать письма любимой. «Я знаю нет моей вины в том, что другие не пришли с войны…» Знакомые строчки — не правда ли? Нет и нашей вины в том, что с каждым годом все меньше становится тех, кто отстоял для нас свой дом и выжил. И все же. Все же. Все же… Помните кадр из фильма, когда генерал после кровопролитного боя вешает ордена и медали на грудь тем, кто выстоял и победил? При этом он произносит всего лишь три слова: «Все, чем могу…» Вот и мы сегодня. Все, чем можем. Нет горше трех этих слов.