Заговоренный. Юбилей отмечает генерал-лейтенант ГРУ в отставке Александр Хоменко

Боевой путь ветерана, тогда еще курсанта летного училища, начался 22 июня 1941 года.

— Мы выбежали на плац и увидели в небе бомбардировщики с крестами на бортах, по которым били зенитчики, — вспоминает Александр Андреевич.

А следующей ночью он совершил свой первый и последний боевой вылет в качестве помощника штурмана на тяжелом бомбардировщике ТБ-3. Самолет шел без прикрытия и едва дотянул до аэродрома. А сам Хоменко был тяжело ранен. После госпиталя комиссия вынесла неутешительный вердикт: к полетам не годен. Потом были пехотное училище и 248-я стрелковая дивизия, которая на тот момент переформировывалась уже в третий раз — после тяжелейших боев в ней осталось не более 2,5 тысячи штыков (при штатной численности 12 тысяч).

— Я был как заговоренный. Может быть, потому, что мама, находившаяся в оккупированном Крыму, каждый день ставила за меня свечку перед иконой, — ветеран на минуту замолкает. — А вот многие мои друзья так и остались на полях сражений. Я всегда думаю: мы и наши потомки в неоплатном долгу перед ними.

Несколько раз Хоменко был на волосок от смерти. В него почти в упор из пистолета стрелял немецкий солдат. Однажды ему удалось кинуть обратно залетевшую в окоп немецкую гранату-колотушку.

— Тяжело было воевать, но силы откуда-то брались, — Хоменко опять замолкает. — Наверное, потому, что сражались мы за правое дело.

Закончил войну он в звании майора. И до сих пор жалеет, что ему не довелось участвовать в штурме Берлина. Весной 1945-го молодого майора отправили на учебу в Академию им. Фрунзе. Потом — в Академию Советской армии. А дальше на протяжении 40 лет он работал в одном из самых засекреченных отделов КГБ СССР, том, который сейчас называется Главным разведуправлением.

— Уверен, я живу так долго, потому что так долго работаю, — уверяет Хоменко. — Человек обязательно должен трудиться и еще — быть кому-то нужным.

Редакция «ВМ» поздравляет ветерана