Архитектор Римма Алдонина сформировала облик многих районов столицы

7 марта исполняется 91 год архитектору и поэту Римме Алдониной. Ее карьера зодчего продолжалась почти 40 лет — с 1951 по 1990 год. В эпоху безликого и экономичного домостроительства позднего социализма Римма Петровна сумела придать некоторым районам столицы оригинальный облик. В 1980– 1987 годах Римма Алдонина руководила архитектурной мастерской — ни до, ни после нее ни одна женщина в Моспроекте не занимала таких постов.

Римма Алдонина живет на улице Трофимова. Окна выходят на ее собственное детище — сине-белую зубчатую гряду Нагатинской набережной. И поэтому лишний раз подходить к окну Римма Петровна не любит. Глаз спотыкается о «чемоданы» — так Алдонина называет стандартные башни, которые в середине 2000-х воткнули на передней линии застройки.

— Рисунок набережной слился в малопонятную кашу, — сердится Римма Алдонина. — Я узнала обо всем, только увидев из окна первые краны. Да, я к этому моменту уже 14 лет была на пенсии, но ведь можно было предупредить, посоветоваться! Ко мне приезжали возмущенные жители района, подписывали вместе со мной протестные письма. Они так гордились своими «парусами»...

Впрочем, Римма Петровна быстро отходит. К разочарованиям за долгую профессиональную жизнь она привыкла. Во время работы лекарством для нее была самодеятельность: с 1953 по 2003 год она была солисткой сатирического ансамбля архитекторов «Кохинор и Рейсшинка», исполняла в том числе песни на собственные стихи.

— Днем мы боролись и огорчались, а вечером на сцене Дома архитектора принимали аплодисменты, а иногда и букеты, — описывает это время Римма Алдонина. — Так что жизнь была двойственная, а значит, полная и разнообразная.

Бычья шея

В 1965 году Римма Алдонина написала «Песню о положении женщины на работе», в которой были такие слова:

Можно гореть на работе,

Можно три нормы давать,

Если ты женского пола,

Главным тебе не бывать!

Ай-я-яй, какие муки,

Ай-я-яй, обидно мне.

Неужели это брюки

Дали разницу в цене?

Жизнь самой Риммы Петровны опровергла эту закономерность: придя в «Моспроект-1» в 1951 году после института, она последовательно росла по службе. В 1980–1987 годах даже руководила собственной архитектурной мастерской — единственная женщина за всю историю «Моспроекта-1».

— Главный архитектор Москвы Александр Кузьмин сказал на одном из моих юбилеев: «Если бы она была мужчиной…» — улыбается Римма Петровна. — Мол, это могло бы решительным образом повлиять на положение дел в градостроительстве. Да, у нас в основном ценили мужской пол. Но это, наверное, не случайно. Борис Мезенцев (знаменитый зодчий, автор высотки у Красных Ворот. — «ВМ») говорил: «Чтобы быть архитектором, нужно иметь бычью шею».

При этом с проявлением открытого сексизма (как это называют сейчас) Римма Петровна столкнулась всего однажды. Причем со стороны иностранца. Нет, не в африканском Браззавиле, где Римма Алдонина в 1967–1968 годах строила гостиницу: в Конго на белую «мадам ляршитект» реагировали спокойно. Удивил ее мастер из Финляндии, приглашенный на реконструкцию Дворца культуры ЗИЛ.

23 февраля 2019 года. Римма Алдонина. На заднем плане — некоторые из изданных ею детских книг  / Фото: Элина Масимова, «Вечерняя Москва»

«Первый раз встречаю столь квалифицированную женщину-архитектора!» — восхитился финн. Его землячки после замужества в большинстве своем вообще оставляли службу, посвящая себя семье: на Западе не было развитой системы яслей и детских садов. Советский Союз на этом фоне выглядел царством победившей эмансипации: может, руководящие посты женщины занимали и нечасто, но для того, чтобы становиться просто хорошими специалистами, у них были все условия.

«По проекту, что ли, делать?»

Проектировать реконструкцию Дворца культуры ЗИЛ начали еще в 1966 году. Дворец, законченный братьями Весниными в 1937 году, во время войны пострадал от бомбежки, а после нее — от реконструкции, которая нарушила общий стиль, привнеся в него чуждые элементы в духе сталинского псевдоренессанса.

К тому же за тридцать лет здание морально устарело: перекрытия были деревянные, не было кондиционирования, операторских комнат, связи фойе с помещениями за сценой.

Архитекторам Павлу Зиновьеву (руководитель мастерской), Римме Алдониной и Октябрине Лебедевой предстояло обновить техническое оснащение дворца, одновременно восстановив конструктивистский дух веснинской постройки. Однако воссоздать, например, штукатурный поток из концентрических кругов в зрительном зале и наливные мозаичные полы и подоконники было невозможно.

В 1970 году Римма Петровна написала песню «Бабушка» — про то, как у старой конструктивистки просят профессиональный совет, но требуют при этом не забывать о реалиях новой эпохи:

Но, бабуся, ни-ни монолита,

И в пропорции циркуль не тычь.

Есть у нас только плиты-корыта

И кривой пережженный кирпич…

На груду этого самого кирпича Римма Петровна однажды свалилась с эстрады, растянув и порвав связку на ноге. Архитектору надо постоянно выезжать на объекты, лазать по лесам, осуществлять, как это называется, «авторский надзор».

— В ДК ЗИЛ был такой Слава-технадзор, он постоянно навязывал свои решения, которые что-то упрощали, — вспоминает Римма Алдонина. — А я их опровергала, объясняя, почему именно так делать нельзя. На одной оперативке он, в конце концов, вскипел: «Что, по проекту, что ли, делать?» Вот так и работали.

Реконструкция ДК закончилась к 1976 году. Здание мало изменилось внешне — к нему пристроили кассовый вестибюль, обновили большой витраж на фасаде. Главное было сделано внутри. Особенно неожиданной стала архитектура зрительного зала, новаторскими оказались декоративные решения и потолка, и стен.

«У водопоя много ГНУВ стояли, головы нагнув…»

Самым большим испытанием для своей шеи (вовсе не бычьей!) Римма Алдонина считает проект застройки Нагатинской набережной. Это был первый в Москве ансамбль из домов «переменной этажности» — от 10 до 25 этажей.

— Ступенчатые силуэты домов у открытых водных пространств были хорошо известны, в частности, по французским и болгарским курортам, — объясняет Римма Петровна. — Но там ступень, как правило, служила террасой для одного гостиничного номера. Мы же предложили крупное, соразмерное городу решение — ступень в одну жилую секцию. Нас спрашивали: «Как вы будете использовать крышу на этих ступенях?» Мы отвечали, что так же, как все остальные крыши в городе, почему ее надо обязательно присоединять к торцевой квартире?

Проект, выглядевший в эпоху типовых «коробок» настоящей крамолой, согласовали в 1972 году. К 1976 году появились первые три секции в 10, 13 и 16 этажей, а потом работа застопорилась. Домостроительный комбинат соглашался возводить более высокие секции, только если в них не будет ни одной (!) нетиповой детали. А их там было 18... Несколько лет на пустой набережной торчал ступенчатый огрызок дома.

Потом Московский НИИ типового и экспериментального проектирования стал разрабатывать и «секции повышенной этажности» — они нужны были для Образцово-показательного жилого района, который возводился в Северном Чертанове. Но такие секции могли быть только угловыми. Создатели нагатинского ансамбля решили воспользоваться этой новинкой, пусть даже ценой эстетического компромисса.

— Мы с Павлом Зиновьевым вышли с совещания, достали генплан нашего первого дома и прямо в коридоре перерисовали все прямые секции в 19 этажей и в 23 этажа на угловые, — рассказывает Римма Алдонина. — Дом получался угловатый, но силуэт в целом сохранялся.

Проект включили в план экспериментального строительства НПО «Прокатдеталь» на 1980 год. В 1997 году в архитектурном путеводителе «Москва» Нагатинская набережная была включена в список двухсот наиболее интересных произведений столичного зодчества за последние 500 лет. При этом Алдонина и ее команда ни разу не подавали проект ни на какие премии.

«Совесть не позволяла, так как не были построены ни детские сады, ни магазины», — говорит Римма Петровна. И все-таки она много лет любовалась своим ансамблем. Одно из ее стихотворений для детей явно навеяно живописной волной башен возле реки:

Я видел антилопу ГНУ,

И даже много, не одну.

Толпой бежали эти ГНЫ

И напылили, как слоны.

У водопоя много ГНУВ

Стояли, головы нагнув.

А может, это много ГНЕЙ?

Ну как же их назвать верней!?

«Хоть в портфеле кирпич приносите»

На период руководства мастерской у Риммы Алдониной пришлась застройка Тушинского района. И снова пришлось бороться за каждое мало-мальски оригинальное решение.

— В одном здании надо было сделать подоконник под маленькое окно, вдвое короче типовой детали, — приводит пример Римма Алдонина. — Не соглашались ни за что! В результате эту деталь, кажется, пилили прямо на стройке. Требовали использовать только панели, кирпич категорически запрещался. В техническом управлении Главмосстроя мне заявляли: «Хоть с собой в портфеле его принесите, я его вам все равно не согласую» (видимо, чиновник намекал на сцену из фильма «Верные друзья» 1954 года, где комсомолка приносит в архитектурное управление два образца кирпича в портфеле. — «ВМ»).

Под руководством Риммы Алдониной на улице Свободы возвели нескольких групп 22-этажных башен, а со стороны МКАД на бровке «Тушинской чаши» — крупный жилой комплекс. Римма Петровна до сих пор не может себе простить, что не добилась сокращения этажности в некоторых домах: ансамбль стал бы выразительнее.

— Дополнительный телефон нам в мастерскую тоже проводить не хотели, но я заявила заместителю директора «Моспроект-1»: «Я перед вами на колени встану!» — говорит Римма Петровна. — Замдиректора испугался и нашу просьбу выполнил. Наверное, и с этими этажами надо было стоять на своем до конца.

Свободный каменщик

Последние четыре года перед пенсией Римма Алдонина работала в Главном архитектурно-планировочном управлении.

— Заводы приносили нам на утверждение планы по выпуску железобетонных конструкций, — рассказывает Римма Петровна. — И я стремилась сделать так, чтобы в каждой серии типовых домов было хотя бы три варианта этажности. Чтобы гибче компоновать застройку — в некоторых местах это давало зрительное разнообразие, а в некоторых и экономию. И за цветовое разнообразие боролась тоже.

В 1990 году у Риммы Алдониной родился внук Петя, и она ушла с работы, чтобы воспитывать его. На отдыхе она открыла для себя новую творческую стезю — книги для детей. Сегодня у нее уже более 30 только отдельных изданий: стихи, монографии об архитекторах и художниках, очерки о старинных городах и постройках («Исаакиевский собор», «Город грамотеев — Великий Новгород»). В 1997 году, за год до 70-летия, ее приняли в Союз писателей России.

Ежедневно, с 14 до 15 часов, Римма Алдонина гуляет по району. Вид современной застройки вызывает у нее сложные чувства. Ей жаль, что отказываются от советской «микрорайонной» планировки, при которой по пути в школы и детские сады не приходилось переходить дороги, а между домами со временем вырастали целые леса. Зато она радуется тому, какой теперь выбор материалов. А дома Римма Петровна садится за ноутбук, берется за вертикальную мышку (с нею меньше устает рука) и начинает выстраивать на белом поле экрана ряды слов — очередной проект, в котором она сама себе и заказчик, и архитектор, и каменщик.

КСТАТИ  

Римма Алдонина — член Союза архитекторов России, заслуженный архитектор РФ, обладатель медали «За трудовое отличие». Среди реализованных проектов, в которых принимала участие Римма Петровна:

— комплекс 10–12-этажных жилых зданий на Автозаводской улице (середина 1950-х годов)

— планировка района Царицыно (конец 1950-х — начало 1960-х годов)

— кинотеатр «Эльбрус» (1969)

— ансамбль шумозащищенных 12-этажных домов на улице Большие Каменщики, в которых все спальни в квартирах обращены внутрь квартала (1970-е годы). У архитекторов есть понятие «дом Алдониной» — односекционная жилая башня с кирпичными стенами и сборным каркасом, в вариантах с 9, 12, 13 и 14 этажами. В Москве более сотни таких зданий, в основном в Южном и Юго-Восточном округах.